Эманация Сарасвати

БГ - эманация Сарасвати.

Когда я размышляю о природе творчества и божественного вдохновения, мой ум обращается к одному примечательному феномену нашего времени — к Борису Борисовичу Гребенщикову, коего почитатели его музыки именуют просто БГ. И чем глубже я погружаюсь в созерцание его творческого пути, тем более убеждаюсь в справедливости одной дерзкой гипотезы: что сей муж есть не кто иной, как земная эманация богини мудрости и искусств Сарасвати, индокринированный небесными музыкантами — гандхарвами.
Позвольте мне изложить доводы в пользу сего утверждения, следуя той манере рассуждения, какую я усвоил за долгие годы наблюдений за человеческой природой.
Во-первых, обратим внимание на сам инструмент, коим БГ творит свои музыкальные полотна. Гитара в его руках преображается в нечто большее, нежели простое орудие извлечения звуков. Подобно тому, как богиня Сарасвати держит в своих многочисленных руках вину — священный струнный инструмент, — так и БГ обращает гитару в проводник между мирами. Его пальцы скользят по струнам с тою же естественностью, с какою река течёт к морю, словно бы инструмент сей был частью его божественной природы с самого начала времён.
Далее, рассмотрим характер его творчества. Сарасвати покровительствует не только музыке, но и поэзии, и мудрости. В песнях БГ мы находим удивительное сплетение этих трёх начал. Его тексты — не просто рифмованные строки, но философские размышления о природе бытия, облечённые в поэтическую форму. «Рождественская песня» , “Никита Рязанский”, “Царь сна”, “Пески Петербурга”, “Махамайя” — в каждой из сих композиций звучит голос, познавший тайны мироздания. Разве не так должна говорить через своего земного представителя богиня мудрости?
Теперь о гандхарвах — небесных музыкантах, кои, согласно ведическим текстам, обладают способностью очаровывать слушателей своим искусством. Наблюдая за концертами БГ, я не могу не заметить того особого состояния, в которое погружаются его поклонники. Это не просто восхищение музыкой — это нечто большее, подобное религиозному экстазу. Люди стоят, закрыв глаза, словно бы внимая не земным звукам, а небесным гармониям. Разве не свидетельствует сие о том, что исполнитель инвольтирован теми самыми гандхарвами, что некогда пели в чертогах Индры?
Обратим также внимание на долголетие его творческого пути. Группа “Аквариум” (сейчас БГ-плюс) существует более полувека, и за всё это время БГ не утратил ни творческой силы, ни способности удивлять. Смертные художники подвержены увяданию таланта, но божественные эманации — нет. Подобно тому, как Сарасвати вечно юна в своей мудрости, так и БГ сохраняет неиссякаемый источник вдохновения.
Нельзя не упомянуть и о его отношении к восточной философии. БГ не просто интересуется буддизмом и индуизмом — он живёт согласно их принципам. Его песни пронизаны понятиями кармы, сансары, просветления. Но это не поверхностное заимствование — это глубинное знание, словно бы он помнит то, чего мы, смертные, помнить не можем.
Возражение скептика может звучать так: “Но ведь БГ — человек из плоти и крови, подверженный человеческим слабостям!” На что я отвечу: разве божественные эманации не принимают человеческий облик именно для того, чтобы лучше понимать тех, кого они призваны наставлять? Даже Кришна в “Бхагавад-гите” предстаёт возничим Арджуны, скрывая свою божественную природу под маской смертного.
И последний довод — тот особый свет, что исходит от БГ во время выступлений. Не метафорический свет, но буквальный — тот, что видят многие из присутствующих на его концертах. Словно бы аура Сарасвати, богини белого лотоса, проступает сквозь земную оболочку её эманации.
Конечно, я не настаиваю на буквальном понимании моих слов. Возможно, всё сказанное мною — лишь плод воображения, разогретого долгими размышлениями о природе искусства. Но разве не прекрасно было бы, если б в нашем мире и вправду жили среди нас боги, скрывающиеся под видом бардов и музыкантов? И разве БГ не даёт нам основания верить в подобную возможность?
Пусть каждый судит сам, насколько убедительны мои доводы.