Я вселенная

Я вмещаю множество.
Это не добродетель, не заслуга — данность,
как у океана — быть солёным и принимать в себя реки,
всех мастей: мутные ручьи, прозрачные родники,
медленные ленивые дельты чужих мнений.
Я — чердак, заваленный картонными коробками «на память»,
где пылятся обломки звёзд, которые ты когда-то мне подарил,
и осколки стёкол от разбитых мною же зеркал,
и бархатные ленты от ненаписанных писем.
Я не разбираю этот хлам. Я просто знаю: он мой.
Мои границы — не стены, а словно плёнка мыльного пузыря:
упругая, дрожащая, переливающаяся всеми смыслами радуги.
Сквозь неё проходят тени, голоса, чужие боли,
они входят в меня без спроса, оседают на рёбрах истомой,
становятся частью моего воздуха, которым я дышу стихами.
Иногда я — собор,
где под сводами эхом гуляют молитвы на разных языках.
Здесь молятся те, кого я любила, и те, кого не смогла,
и тот мальчик из прошлого, и эта женщина с глазами как шторм.
Я даю им приют. Я не сужу их богов.
Я просто даю тишину для их молчания.
А иногда — я просто поле после битвы,
где в одной земле смешались ржавые гильзы и проросшие колосья.
Где горький дым и сладкий запах мяты — один аромат.
Где я принимаю и палача, и жертву, понимая,
что и то, и другое — когда-то было мной.
Это не значит, что мне не больно.
Это значит, что я научилась боль укладывать спать
в колыбели из метафор, укачивать её до состояния текста.
И просыпаться утром с новым материком на кончике пера.
Я не ищу больше центр. Я отпустила его.
Мой центр — везде, где болит, где смеётся, где помнит.
Я — карта без края, на которой всё умещается:
и твой холод, и его жар, и их равнодушие, похожее на лёд.
Я вмещаю множество.
Потому что я — не остров. Я — архипелаг.
Из тысяч осколков, племён, климатов и ландшафтов.
И мое богатство — в этом странном, неудобном, невероятном
сообществе без общих правил, кроме одного: быть.
И когда ты говорил: «Я не понимаю, как в тебе это уживается»
И выбираешь просто молчать,
То я тихо смотрю на тебя, как ночь смотрит на город.
Она тоже вмещает в себя всё: и свет одиноких окон, и крики с улиц,
и сны ребёнка, и планы убийц, и одиноких котов. И просто дышит.
Потому что она — всё это. Потому что она — и есть.