Горечь

Я оплакиваю не тебя, а веру в версию,
что ты когда-нибудь расправишь плечи,
перерастешь потолок мальчишеского кокона,
и скажешь: «я видел лишь соски и бёдра,
а ты, оказывается, целая вселенная, я вижу теперь».
Но ты выбрал остаться в комнате с картинками,
где глубина — это баг, а не фича,
где женщина — это тело в проёме, а не бездонность,
и где мои стихи — это просто пыль на витрине,
которую смахивают с локтя, от которых зевают,
а мысли - просто повод высмеять их и обсудить за спиной.
Это моя боль — не обида, не зависть к плоской карте любимых тобою тел,
а боль от понимания, что мой материк — невидим для твоих линз,
что ты меряешь океан стаканом из-под кофе,
и, не вместив, называешь пустым, холодным и равнодушным.
И я ставлю знак: «Проход воспрещён».
Не «уходи» — а «мне нельзя с тобой туда, где я стираюсь и где я утрачиваю ощущение само ценности».
Это не стена — это закон сохранения себя,
когда сталкиваются два разных закона тяготения.
Твоя ценность — в том, что ты можешь принять, и твой выбор — твой язык.
Моя — в том, что я не могу упроститься до размера твоего словаря.
Я — не место для парковки, я — весь ландшафт,
и ты предпочитаешь ехать по ровной, удобной обочине.
Это сработало, как и должно было:
мой масштаб отсеял тебя, как решето — пыль.
Горько? Да.
Так как я вижу в тебе потенциал, который гасишь сам
Своим же выбором оставаться в позиции "вечного мальчика".
Я оплакиваю не тебя, а образ того, кем ты мог бы быть, если бы выбрал рост.
Но это не провал —
это диагноз совместимости, выставленный вовремя.
А то, что с земли я кажусь точкой,
так это потому, что ты никогда не научишься смотреть вверх.
Кто-то принимает редкую птицу за соринку в глазу —
но это его проблема зрения, а не её полёта.