История Седьмая. День Воспоминаний

История Седьмая. День Воспоминаний.

Дождь лил, как будто небо решило устроить генеральную уборку города и выбрало для этого самый неудобный момент — прямо на крышу старого дома, где обитала наша пушисто-пернато-жужжащая банда. Капли стучали по дырявой черепице с таким ритмом, будто барабанщик из оркестра Его Котошества решил устроить сольный концерт в соседнем квартале. Вода капала в тазик, который Кот вчера поставил под самой крупной протечкой, и весело булькала, будто издевалась.

Фокси сидел, уставившись в одну из этих капель. Он не шевелился. Не рассказывал планов по захвату соседней пекарни. Не предлагал сыграть в «Кто быстрее съест колбасу, не подавившись». Он просто... смотрел. И в его глазах-огоньках, обычно полных озорства, плескалась какая-то далекая, тихая грусть.

— Эй, рыжий, — Чирики осторожно приземлился рядом, даже не стал клевать его в ухо, что уже само по себе было признаком вселенской катастрофы. — Ты чего такой... как мокрый помидор?

Фокси вздрогнул, будто его разбудили.

— А? Ой... Ничего. Просто... дождь. Он... напоминает.

— Напоминает о чем? О том, как ты в прошлый раз упал в лужу и два дня пах, как мокрый носок? — поддел его Чирики, но в голосе уже не было обычной дерзости.

— Нет, — тихо сказал Фокси. — Он напоминает о лесе. О том, как пахнет земля после дождя там. Как шуршат листья, как поют птицы... не такие, как ты, конечно, — он слабо улыбнулся, — а другие. Мягкие такие.

И он начал рассказывать. Не перечисляя, а как будто они все вместе сидели там, в том глубоком-глубоком лесу. Они увидели, как маленький Фокси, еще не научившийся толком охотиться, три часа гонялся за бабочкой, которая, в конце концов, села ему на нос, и он так испугался, что упал в крапиву. Они услышали, как он спорил с белкой по имени Бурундук (да, белка так себя называла), кто быстрее залезет на дуб, и проиграл, потому что остановился полюбоваться на радугу. Они почувствовали, как мама-лиса укладывала его спать в теплой норе, напевая песенку про луну, которая, по ее словам, была огромным сыром, и если хорошо себя вести, она даст откусить кусочек. И они почувствовали, как рухнул этот мир, когда появились рычащие жуки-переростки и двуногие с блестящими палками. Как он бежал, пока лапки не отваливались, и как впервые увидел город — эти каменные деревья и жужжащих металлических жуков. И как под кустом в парке его окликнул наглый воробей...

— Вот так я и стал тем, кем стал, — закончил Фокси, и в его голосе была уже не грусть, а теплая ностальгия. — Рыжим пушистым чудом с озорным хвостиком, попавшим в городские джунгли.

— Ну, теперь ты еще и экономист, — фыркнул Чирики, но тут же добавил: — Ладно, признаю. Без тебя я бы до сих пор в одиночку крошки тырил. Ты — лицо банды. Я — мозг. Идеальное сочетание.

— А я — глаза и уши! — гордо зажужжала Жу, зависнув над ними. — И у меня тоже есть история! Хотите знать, как я стала секретным агентом?

— Только если она короче, чем твоя предыдущая лекция о мусорных баках, — проворчал Кот, который до этого момента мирно спал, но от слова «история» проснулся, надеясь, что речь пойдет о еде.

— Это было в кинотеатре «Звездный», — начала Жу, и ее голос стал таинственным. — Я просто летела на запах... самого вкусного, самого ароматного, самого... *попкорнового* запаха на свете! Я залетела в зал, где был полумрак, и на огромном экране шел фильм! Там был мужчина в костюме, он пил что-то из бокала, стрелял, спасал мир и говорил: «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд». Я была поражена! Это было... гениально! Я так увлеклась, что не заметила, как села прямо в огромную миску с попкорном! А потом... эта девочка, она поднесла миску ко рту и... *АМ!* Я оказалась у нее во рту!

Все замерли.

— И что?! — выдохнул Фокси.

— Она почувствовала! — торжественно объявила Жу. — Почувствовала мой агентский дух! Она выплюнула меня! Прямо со слюной! Я врезалась в стену так, что у меня звездочки перед глазами пошли. И знаете, что я думала, пока приходила в себя? Только одно: «007». С тех пор моя кукуха поехала, и я стала агентом. Теперь я знаю всё! Каждую трещинку, каждый мусорный бак... и каждый попкорновый киоск!

— Вот это да, — прошептал Чирики. — А я думал, ты просто букашка.

— Я — агент Жу! — возмущенно зажужжала она.

— Ладно, моя очередь, — вздохнул Чирики, и даже его хвост перестал дергаться. — Вы все думаете, я всегда был таким... дерзким. Главарем воробьиной банды. Но это не так. Когда-то я был... хорошим птенцом. Самым обычным. Мои родители жили в маленьком, уютном проеме на балконе третьего этажа. Папа приносил червяков, мама чинила гнездо, а я сидел и смотрел, как внизу люди ходят. Было... спокойно. И тепло. А потом... однажды они улетели и не вернулись. Никогда. Я ждал. Целый день. Потом — два. Потом понял: ждать бесполезно. Пришлось учиться летать самому. Искать еду самому. Защищаться самому. Попал в банду таких же, как я — голодных, злых, наглых. Выжил. Стал главным. А потом... увидел под кустом рыжего лоха, который даже воробья испугался. Решил: ну, думаю, вот и новый ученик. А оказалось... друг.

В комнате стало тихо. Даже дождь, казалось, притих, чтобы не мешать.

— Пинки, конечно, сейчас бы тут орал, что он самый красивый и у него самая грустная история, — усмехнулся Фокси. — Но его нет. Он улетел к своей женщине. Наверное, рассказывает ей, какой он замечательный.

— Да уж, — согласился Чирики. — Без него как-то... тихо.

И в этот момент, когда все сидели, погруженные в свои мысли и воспоминания, из самого темного, самого пыльного угла, откуда даже Жу боялась летать, раздался хрипловатый, но удивительно спокойный голос:

— А у меня... другая история.

Все замерли. Фокси медленно повернул голову. Чирики взлетел на метр вверх, готовый к отступлению. Жу зависла в воздухе, как замороженная. Даже Кот открыл один глаз.

— Кто тут?! — строго спросил Фокси, пытаясь, чтобы голос не дрожал.

Из тени, с важным видом, вышел... огромный, блестящий, абсолютно черный малагаскарский таракан. Он двигался медленно, с достоинством, будто проходил по красной ковровой дорожке.

— Фу! — взвизгнула Жу, отлетая в сторону. — Какой ты мерзкий!

Таракан остановился, повернул свою голову (или что у него там было) к мухе и издал звук, похожий на смех. Настоящий, хриплый, довольный смех. Он был настолько искренним, что таракан, забывшись, перевернулся на спину от удовольствия и забил лапками в воздухе.

— Ну помогите же мне... — простонал он, беспомощно дергаясь. — Я же не могу так валяться перед публикой. У меня репутация!

Фокси, не сдержавшись, хихикнул. Потом засмеялся Чирики. Даже Жу, ворча, подлетела и толкнула его лапкой. Таракан с трудом перевернулся обратно и отряхнулся, как джентльмен после падения в лужу.

— Так вот, — начал он, игнорируя язвительные комментарии Жу. — Я жил не просто так. Я жил у мальчика. Звали его, кажется, Тим. Он был... странный. Не пытался меня прихлопнуть. Наоборот. Кормил меня крошками с бутербродов. Даже построил мне из спичечных коробков целый домик! С бассейном из крышки от банки! Я был... любимцем. Потом его семья собрала вещи. Коробки, чемоданы... и уехали. А меня... забыли. Или решили, что я им больше не нужен. Вот так. Один. В пустой квартире. Пока не нашел этот дом. И вас. Странных, шумных, но... своих.

— Забыли, ха-ха! — язвительно прокомментировала Жу. — Тебя и вспоминать-то тошно!

— А тебя чуть не съели вместо попкорна, — невозмутимо парировал таракан. — Кто кого?

Жу возмущенно зажужжала и улетела в угол.

Так прошел их дождливый день. День воспоминаний, откровений и неожиданных гостей. Они узнали, что за каждым озорным взглядом Фокси — теплый лес, за каждой дерзкой выходкой Чирики — боль одиночества, за каждым жужжанием Жу — история о попкорне и Джеймсе Бонде. И что даже в самом темном углу может жить таракан с историей о любви и предательстве (ну, или просто о забывчивости).

Когда дождь начал стихать, и первые лучи солнца пробились сквозь тучи, Фокси посмотрел на свою странную, непохожую на других, но такую родную семью: на воробья, который был больше, чем просто хулиган, на муху-агента, на кота, который снова заснул, и на нового члена банды — таракана, важно восседавшего на пустой консервной банке.

— Ну что, команда, — сказал Фокси, и в его глазах снова загорелись озорные огоньки. — Кто знает, какие суперспособности у нашего нового... друга?

— Я могу жить без еды месяц! — гордо заявил таракан.

— Я могу притвориться мертвым! — добавил он.

— И я... я могу вызывать отвращение одним своим видом! — закончил он, как будто это была величайшая суперсила на свете.

— Ну, с этим никто не спорит, — пробурчала Жу.

Они рассмеялись. Дождь закончился. А приключения — только начинались. Ведь теперь у них в команде был таракан. И кто знает, на что он способен? Об этом — в следующий раз. А пока — просто дождливый день. День воспоминаний. И день, когда их банда стала еще немного страннее.