Гл. 4, стр. 22

Наконец-то я тебя выдумал на двадцать второй странице книги. Глава, по-моему, четвертая была названа твоим именем. В ней все о тебе, все то, что когда-то увидел я. То, как ты хмуришь лоб, как поправляешь свои волосы, щуришься, но все равно смотришь на солнце и пытаешься чихнуть. Я не менял бы в тебе ни капли, представляя, как ты можешь улыбнуться. Для этого не нужны ни море, ни виды скал. Мы ели пирожные из пластиковых блюдец и пили чай из одноразовых стаканов. Мы встретились на бумажных страницах этой книги прошлой осенью, когда небо стало грозным, скрывая солнце под густой проседью. В твоих янтарных глазах отражались ярко-алые опавшие листья. Дождь их все сильнее прибивал к земле. Свет от фонаря и мокрая скамейка для нас стали началом новой жизни. Это было золотое время в нашем с тобой сентябре. Я увидел, как ты прикусываешь губу, пряча свою любимую книжку. Все вокруг спешат и кричат: «Дождь! Дождь!» А ты сидишь на скамейке, не дрогнув, надевая свою улыбку, и промокаешь одним словом насквозь. Я тебя выдумал без всяких на то причин. Немного странной, гордой и чуть-чуть застенчивой. Влюбился в шрамики на коленях, в историю, как ты упала в детстве с велика. В твои нежные ключицы, в то, как ты всегда побеждаешь, а ночью тебе не хватает слез. В то, как за секунду ты прическу себе меняешь. Мы хохочем над этим так, что соседи не просят потише, а просят ещё. Это невозможно остановить. Это неизбежно случится, кажется, солнце уже садится. До скорого, не прощаюсь. Знай лишь одно, я выдумаю тебя вновь, даже если кто-то вырвет четвертую главу и сожжет все страницы. Ты моя любовь.