Надо же с чего-то начинать...

      – Ну и где тут у нас больной? – добродушно спросил Михалыч, плюхаясь в кожаное кресло напротив меня в маленьком душном кабинете.
      – Если ты про кондей, так он еще никуда не сбежал, и лечить его пока никто не собирается, – ответила я хмуро, не переставая заниматься работой ни на секунду.
      – Вот уж если бы... Оставим в покое кондиционеры и прочую чешую. Я по твою душу пришел, Сергевна...
      И посмотрел на меня так задумчиво, что я даже на секунду замерла со скоросшивателем в руках.
      "Начинается..." – подумала я, но вслух ничего не сказала.
      – Буду твоим личным психопатом. У меня как раз для этого есть полчаса.
      – Господи, Михалыч, ты хотел сказать – психологом? – невольно рассмеялась я.
      Его забавная привычка путать слова, всегда меня смешила и чем-то напоминала Портоса.
      – Ага. Им самым. – он улыбнулся в ответ. – И, кстати, тебе повезло. Попасть на акцию в середине августа, когда я безумно занят, знаешь ли большая удача. Консультация стоит всего одну чашку кофе с тремя ложками сахара и парой бубликов.
      Слово "тремя" он выделил особо, потому как был сладкоежкой сколько я его помнила. И да, Михалыч был такой, что если нарисовался, хрен сотрёшь, и спорить с ним бесполезно, потому я встала и включила чайник.
      – Ты про личные границы слыхала когда-нибудь? – спросил он пару минут спустя, шумно отхлебывая из чашки для гостей горячий кофе.
      – Михалыч, ну конечно, я же не в пещере родилась. До психолога тебе однако с такими подходцами далеко, – отозвалась я, всё еще хмурясь.
      – Ну это нормально. Я вот о чём, Сергевна... Мы уже с тобой об этом говорили, но выводов ты не делаешь, вот и приходится снова тебе вправлять мозги. И не делай, пожалуйста, такое лицо. Тебе не идёт. Ты, конечно, можешь и дальше убиваться на работе, но ты ж так не убьешься! Можешь делать всё за всех, всем улыбаться и быть хорошей, но это не выход! Ты и правда будешь хорошей, потому что это очень удобно для других. Пока хватает сил так и будет, а потом? А как только перестанешь быть удобной, станешь на фиг никому не нужна. Приходишь к семи, уходишь в семь... у тебя что, смена на заводе или ты доярка-станочница?
      – Понимаешь, пока Наташа из отпуска не выйдет по-другому не получается, я же не могу...
      – Правильно, не можешь. – перебил Михалыч успокоительно. – Я понимаю... понимаю. Не кипятись. Подумаем, что можно сделать.
      И он действительно задумался.
      – Что заставляет тебя это делать? – наконец с видом профессионального психолога поинтересовался он.
      – Что именно?
      – Убиваться?
      –  Ответственность. Нужно всё успеть. Работы много, отпуска...
      – Это всё понятно. Но даже и не летом, ты тянешь слишком много. Почему ты на себя забила? Ты самой себе не нужна?
      – Я перестану успевать.
      – И что?
      – Игоревна будет недовольна.
      – И что?
      – Меня перестанут любить в отделе.
      – А сейчас любят?
      – Не особо...
      – Вот именно. Потому что слабых не любят. А ты им кажешься слабой. Заметь, я говорю – кажешься. Ты не слабая, ты добрая, но когда боишься огорчить кого-то или не оправдать чьих-то ожиданий, народ начинает так думать. Люди очень быстро схватывают момент, когда кого-то можно использовать. Вот именно для этого и нужны границы, чтобы люди понимали, что можно в отношении тебя и что нельзя делать. Вспомни, как ты рыдала в прошлом году, когда запарилась и ошиблась и тебя чуть не уволили... И тебя бы не уволили, потому что таких как ты не увольняют, они слишком ценные работники, за всех и всегда всё вывезут.
      Я задумалась... конечно, я давно поняла, что как-то неправильно себя веду, что-то не так со мной. Этот болезненный страх огорчить кого-то, сделать неприятное. Раньше мне казалось, что это во мне так проявляется деликатность и тактичность, но потом поняла, что корни лежат гораздо глубже. Еще из детства... В школе, а их у меня было три, не все было гладко с одноклассниками. На это, конечно, были причины, но дети часто бывают жестоки, не понимая силы слов и поступков. И этот страх быть непонятой, отверженной приучил к осторожности и боязливости даже в каких-то мелочах. Тут даже психологом быть не нужно было, чтобы понять откуда ноги растут.
      Вспомнился и тот случай, о котором упомянул Михалыч. Ошибка была действительно серьезная и грозила грандиозным скандалом. Начальнице пришлось включить все свои связи, чтобы исправить ситуацию, но перед этим у меня был период, когда кроме своих обязанностей, я делала работу еще двух сотрудников отдела, за неё и её подружку, пока они обе были в отпуске и всё это в преддверии профессионального праздника, так что контроль за работой с наградными материалами тоже висел на мне. Но я ошиблась, оплошала и меня отчитали при всём отделе и я сама написала заявление на увольнение, настолько глубоко чувствовала себя виноватой и отверженной всеми. И только один человек поддержал меня словом и сочувствием, Наташа, обычно довольно сдержанная и замкнутая. Остальные молча торжествовали, радуясь что не с ними случился этот казус и подозревали что в этом был какой-то мой особый злой умысел. Это случилось в пятницу. и что я пережила тогда за выходные, трудно описать словами. Но этот случай возымел и положительные последствия, как ни странно, но часть работы с меня сняли.
      И вот теперь лето во всей его отпускной красоте...
      – А знаешь, что Сергевна, – вдруг оживился Михалыч, и в глазах его появилось какое-то новое выражение, – а давай вечером в кино рванём?! Знаю один кинотеатр, ты там точно не была. Уютная домашняя атмосфера, можно вкусно поужинать... Я заберу тебя отсюда ровно в шесть, а если будешь сопротивляться, украду. Я бы купил билеты в оперу, но ты же знаешь я этого дела не фанат.
      На счет "украсть" у меня сомнений не было, правда он был всего лишь на голову выше меня и не то, чтобы атлет. Но в первый раз за всю историю наших отношений у меня ёкнуло в районе солнечного сплетения и как-то потеплело на душе. Что это, знак внимания или желание помочь? Не исключено, что и то и другое вместе.. Я ведь и раньше что-то подобное за ним замечала, но всячески отпихивалась от этих мыслей. Не то, чтобы он мне не нравился, мне с ним было хорошо и спокойно, и меня это вполне устраивало. Но не зря ведь психологи утверждают, что если мужчина с вами дружит, значит потенциально он вам не просто друг.
      – И что смотреть будем? – спросила я, допивая кофе уже с улыбкой.
      – А что будет то и посмотрим. Какая фиг разница.
      – Мне это понимать как приглашение на свидание?
      – Что тебе сказать, Сергевна? Не исключено... Надо же с чего-то начинать. – он как-то смущенно улыбнулся, встал и глянул на часы. – Пора мне. И помни, ровно в шесть я за тобой зайду.