Око земли

В каждом селе есть своя примета, своя загадка, свой маленький секрет, который пленяет и детей, и взрослых. В нашем — это была Лужа. Не просто мокрое пятно на дороге после дождя, а вечная, непросыхающая, будто сама земля в этом месте решила приоткрыть свою душу и спрятать в ней неразгаданную тайну.
Стоило выглянуть солнцу, другие лужи тянулись к небу радужными пленками и бесследно испарялись, оставляя после себя лишь узорчатые трещины и пыль. А эта — стояла. Нерушимо. Чистая, глубокая, с тихим, бездонным отражением проплывающих облаков — словно осколок иного, более совершенного мира, затерянный в нашем. Дети бежали к ней первыми, плескались босыми ногами, кружились вокруг, инстинктивно чувствуя притяжение чего-то большого и непостижимого.
Однажды в нее рухнул пьяница. Вышел он из-за плетня, пошатнулся, посмотрел на темное зеркало воды и решил, что луна упала с неба прямо к нему в подол. Потянулся, захотел выловить сияющий слиток, да так и ухнул целиком, обрызгав звездами все вокруг. Когда его вытянули, долго шептал одно: «Видел! Видел!» — но никто толком не понял, что именно. С тех пор он стал тише и спокойнее, будто Лужа отняла у него не только хмель, но и лишние, ненужные слова.
Другой раз доярка, торопясь в клуб, на бегу заглянула в это природное зеркальце. Увидела там не уставшую женщину с ведрами, а юную красавицу с ясными очами, засмеялась, заулыбалась своему отражению — да каблук-то и остался в податливой трясине. Говорят, долго потом она мужа своего не ругала: будто бы Лужа показала ей, как глупо тратить жизнь на мелкие ссоры, когда где-то внутри всегда живет что-то вечное и светлое.
А однажды на соседней широкой проселочной дороге, другая Лужа — младшая сестра нашей — и вовсе родила чудо. В ней завелись караси! Люди судачили: то ли ведро из рук зазевавшегося рыбака опрокинулось, то ли сама живая вода, устав быть пустой, породила живность. Караси плескались радостно, а в засушливые дни зарывались в прохладный ил и терпеливо ждали дождей. Один пьяный рыболов так диву дался, что сам туда шлепнулся, решив, что Чёрное море от тоски по нему перебралось поближе. С тех пор стал ходить с удочкой только трезвый, будто вода вылечила его не только от хмеля, но и от иллюзий.
И я, ребёнком, много раз стояла на краю этой тайны. Она манила меня, безмолвно отражая бесконечное небо, склоняющиеся травы и пролетающих птиц. Казалось, стоит сделать шаг — и попадешь в перевернутый мир, где все понятно, ясно и справедливо. Но я не решалась. Потому что смутно чувствовала: в таких маленьких тайнах кроется не искушение, а задание на всю жизнь. Лужа молча учила меня осторожности, умению видеть знаки и бережно относиться к тому, что кажется малым и незначительным, но скрывает в себе целую вселенную.
Теперь часто думаю: а не была ли та Лужа безмолвной вестницей? Не собирала ли она в свою темную гладь наши минутные глупости, суету и слабости, чтобы отстоять их, очистить и возвращать обратно уже тихой мудростью и умиротворением? Ведь каждый, кто хоть раз соприкасался с ее глубиной, незаметно для себя менялся. А значит — не зря она была вечной. Она была маленьким оком земли, в которое мы заглядывали, чтобы хоть на миг увидеть себя и этот мир — чище, глубже и правдивее.