Разговор с кефиром

Тебе, не им я посветил поэму,
Тебе, не ей я посвящу стихи,
С тобой я запою на вечну тему,
И лишь с тобой не тошно от строки

Тебе я Музу всю мою украдкой
Как другу, верному и честному прин;с
И ты, до смерти, с ней, до самой
Мои слова народам нёс

Не весь я жив, как ты, мой друг, от части
Живёт и здравствует души моей порыв
И ненависти, боль, и страсти
И мой на сердце ноющий нарыв
 
Но полно. Звезды видно стало.
И вечер поздний плечи холодит
А мёртвым в это время петь престало
Как раз один перед тобой сидит.


Ты слышишь, топотом заветным
Вновь полниться полуночный бульвар
Там всё залито хохотом веселым
Речей он полон, как базар

Идут веселью жизнь вверяя
На маскарады, прочий вздор,
Где проститутка стыд теряя
Похабного судьи поймала взор

А тот скабрезными речами
Немало женщин оскорбил
Но ночь придет, с его словами
Он будет добр, даже мил

Они простят его развратность
И пустят груди целовать
А мы с тобой под эту мерзость
На звезды будем завывать

Мы завываем, как живые,
Мы воем, как живой мертвец
Словами добрыми, простыми
Как завещал святой Творец

Его мы тело бронзой ставим
А душу школьникам на суд,
И с выражением мы читаем
Всех муз его тяжёлый труд

Ты слышишь, воет дивный гений
Как моряков он воет хор
Сей гений с древнею легендой
Затеял беспредметный спор

Изольду дивную он ищет
Она прекрасна и мила
К её любимым зла не держит
Но честь она уж отдала.


И вовсе не важно, что скажет ей,
Она, поверь, всё знает ей с небес видней
И вечером, заметишь, она будет с одним,
А утром постель она разделит с другим

Тебе, то жить проще без плода любви,
Но всё же, однажды, попробуй сорви,
Не будет лучше, не станет светлей,
Ты всё же подумай, а мне налей . . .


Восходит солнце. Вот я снова,
Всю ночь с тобою друг мой просидел
Мы отоспимся и сызнова
Мы будем петь. Таков удел.

Увы, что только ты услышишь,
Увы, что только ты поймёшь
Увы, жестокий мир восходит
И мертвецам петь не даёт.