Сигареты

Истлел мой свет в конце тоннеля... сигареты...
Я выпускал тот дым, чтоб этот свет забыть
У нас две вечности: одна в руках, допета,
Другая — та, что не дано прожить...

Фонарный газ на мокрой мостовой
Дрожит, как нерв, натянутый до хруста
И каждый выдох — серый, неживой
Рождает в мире ощущенье спуста...

Я — дирижер распаду и золе,
Мой скипетр — мундштук янтарно-желтый
Я строю в этой стынущей земле
Еще один этаж для эшафота...

О, этот ритуал! Предтеча дня,
Или его обугленный обмылок...
Щелчок кремня — и вот уже меня
Уносит в плен одних курилок...

В кофейный чад, в газетные листы,
Где жизнь чужая кажется правдивей...
Мой кашель — это рваные кресты
На ходе дней, что стали сиротливей...

Дым застит мир, как тонкая вуаль,
Скрывая трещины на штукатурке рая,
Он — мой уют, моя святая сталь,
Броня, что изнутри меня съедает...

Но как-то раз, в окне, где дождь косой
Чертил по стеклам для меня морозы,
Я вдруг увидел с детской наготой
Свои же пальцы — жёлтые отбросы,

Дрожащие над белизной листа,
Что мог бы стать письмом, поэмой, драмой...
И понял: эта едкая верста —
Дорога к самой молчаливой яме...

Не в легких — в сердце оседает гарь,
Не в горле — в песнях першение и скрежет...
И мой единственный, мой личный календарь
Безжалостно последним дымом режет...

Бросай. Не завтра. Не с седого дня,
Когда врач вынесет вердикт устало!
Бросай сейчас, из этого огня
Чтоб жизнь тебя сначала отыскала...

Сломай её, как спичку, как печать
На договоре с собственной могилой
И научись отчаянно молчать,
Чтоб слышать, как душа просила,

Как легкие хотели синевы,
А не свинцовой, тягостной отравы,
...Иначе серый пепел головы
Заменит кудри, и всё же будут правы

Глаза, что видели сквозь эту мглу
Лишь смерть в конце тоннеля, сигареты,
Сжигая жизнь и превращая в тьму,
Все недопетые, все главные ответы...