Хочется горевать

Хочется горевать

По старым перепискам, по людям и событиям, по спискам дел, зачёркнутым и выброшеным в мусор, по именам и сущностям, по вкусам. И хочется так искренне и сладко не умирать, не растлеваться в темноте, а горевать, без сил больных упадка, и в настольгии говорить о красоте. Хотелось быть обережённым, под защитой, хотелось быть любимым и любить, а не искусно обращаться с битой и память незнакомую почтить. Хотелось горевать по тем моментам, искрившим детские и чистые глаза. И хочется поныне за рассветом, и вспоминать без горя чудеса. И гложеться пустотно, одиноко, не хочется, без мыслей вспоминать. Уже прикрыто юбилейным сроком когда ты лёг на вечную кровать. И этот срок не изменил обиды, что нету чувств и к поцелую лба. Злодей пожертвовал бы ради вас всем миром, а тут героя развела судьба. Что либо эти маленькие люди и либо быть для всех звездой в тиши. Но проигравших, собственно, не судят, за то что выбрали этот вопрос глушить.
Я бы хотел и плакать на могиле. Хотел рассказывать бы как я там живу. Но кладбище это не место силы, не место слабости, не место ничему. Ты просто был, я просто плакал в кухне. Ты просто переехал в свой отдельный быт. Я  макароны проверял, продукты, когда в гостях был, чтобы ты был сыт. Я маленький боялся, может даже. Ну а теперь жалею иногда, что чувствую, что ощущаю кражу, что я рос безотцовщиной всегда. И только это больно, потому что я знаю о тебе со слов чужих. Что был хорошим другом, мерзким мужем, а быть отцом ты так и не привык. Я бы хотел, чтобы мне было жалко, но вместо этого опять шучу друзьям. Про смерть твою, и про в колёсах палки, хотел бы горевать, но это хлам.

04.09.2025.

(с) Дакота Миллер