XxVIII. Коль девушки тебе благоволят...

    Предыдущий фрагмент из 2-го тома романа «Миледи и все, все, все»
      «XXVII. Насущная мечта для д'Артаньяна»
        http://stihi.ru/2025/09/03/6281)

– Гордясь тобой, нисколько не блефую.
   Бери клинок и празднуй, сын, вживую!
   В тебе кураж и   взглядов   широта.
   А празднуем в роду мы, как воюем:
   ни силы не щадя, ни живота!
   Дадим и фору всяким там кривулям,
   коль мнит себя бойцами вшивота…
   Сквозь пальцы протекает жизнь-вода.
   Мы к молодости с возрастом ревнуем,
   гордыни не смиряя отродясь,
    со  скрипом  с нашим возрастом мирясь.

Шарль фыркнул: – Жизнь на склоне не мираж.
– Перчим    себя, как можем. Маринуем…
    Нет, я себя не чувствую понурым. –
отец подверг юнца атакам фраз. –
   О молодости судит всяка мразь,
   а молодость даётся в жизни раз.
   Поэтому для глупости заранье
   придумай, сын,   другое   оправданье…

    И жизнь имеешь ты всего одну.
– Но воздух приключений я глотну! –
парнишка не обиделся отнюдь. –
Меня ты лишь в     Париж      однажды выставь.
Не скажут, мол, дурак без    головы    здрав.
– Прославься за меня и всю родню!
  Карьера будет громкой пусть, как выстрел!
Стать жёстче я тебе не возбраню.
Запомни, Шарль, что в массовом бою
ты встречного врага бить должен быстро,
поскольку сам ты будешь на краю
от смерти. Например, дразня саблиста
и следующего за ним шпажиста,
топтаться, как в посудной лавке слон,
не следует, ведь тут иной фасон…
Я что-то чересчур наплёл речисто.
Постой! Внести мне ясность есть резон, –
отец пытливо в Шарля вперил взор. –

В тебе не усомнился ни на йоту,
но всё ж признайся, по большому счёту,
зачем тебе верхушка мастерства?
Понятно, что по зову естества

хотел бы ты стать лучшим среди мэтров.
Но это всё фантазии и блажь.
Моряк имеет парус ради ветра,
но буря разорвёт весь такелаж…

Нельзя кичиться силой ради силы.
Нарвёшься на того, кто посильней –
зря сгинешь, надорвав при этом жилы.
– А если дама сердца… если с ней

беда и только я – её защита?!
– Коль даму сторожит угроза, свита
должна быть рядом... – Сам я кровь пролью!
– Прольёшь,   сын! Но служа лишь королю!
   Не зря всегда у жизни на краю
семейство д’Артаньяна родовито…

  Нет силы – гнать врага куда-то вон.
  Всегда    ль мы, отвращая мир от войн,
  с враждебной чуждой нам породой квиты?
  Войной гражданской мир расколот – вонь,
  разруха вновь шатать способны трон.
  У Франции такой, как у    вдовы,    ты
  гармонии не сыщешь. Кто истец,
   а кто – ответчик, – вперил взор отец
куда-то в небо, – Бог один рассудит,
и он лишь раскалённое остудит…

Ты ловок, но не лезешь на рожон.
Стать виртуозом шпаги ты рождён.
В тебе потенциал есть высочайший.
Могу тобой гордиться я всё чаще.

Дай Бог тебе стать в будущем вождём
и к славе повести страну победно!
Твоей ступенькой первой стал наш дом,
где я – наставник – выгляжу не бледно.
Я с честью воевал. Спроси, знаком
ли с фартом я в бою, иль это бредни.

Хотя авторитет ронять свой вредно,
но… лучший наш учитель – это время.
Ему, однако, мало синяков
и мэтр угробит всех учеников…

Не тщись прожить вчерашним достиженьем,
пусть даже ликовал ты, как в раю.
Жить прошлым торжеством – шаг к вырожденью.
Не хочешь уподобиться растенью –
храни в душе огонь, как  я  храню.

Сегодняшним послужим королю.
Отжившее слезать должно с нас тенью.
Внуши себе, мол, лучше пот пролью
вдвойне сейчас, чем после – кровь в бою.
Не мастер ты, а тень лишь подмастерья!
За что тебя так яростно браню?
Ты б лучше был пуглив сейчас, как серна.
Поскольку облачён ты не в броню
и внутренних сил нет в тебе резерва,
твоя неуязвимость так мизерна,
что выжить – вероятность соразмерна…
С тобой не прибегаю я к вранью.
Быть может, подбираю    образ    скверно?
Опасны колебания в бою,
коль каждый шаг обдумывать раздельно,
при этом нападая бессистемно.

Удар свой главный, прост он, иль затейлив,
направь ты по врагу их главарю…
Сидят защита и   угроза   в теле
одновременно, как я говорю,
с рождения в тебе на самом деле.
Таланты получил ты на корню,
но кровь    бойца    взял, а не винодела.
В тебе ум быстр и воля здоровей.
– Что это значит? Я каких кровей?
Гасконь    ведь – колыбель мне. Не Вандея.
Гасконец? Галл? А может, я – ромей?
Иль даже   мавр   во мне сидит красиво?
– Неважно, из какого ты массива,

храбрец ты иль   беглец   от всех смертей.
В тебе есть интуиция. Смелей,
чтоб Смерть тебя досрочно не скосила,
воспользуйся подсказкой этой силы.

Тебе немало станет ясно с ней.
Жить   славно  –  мы девиз провозгласили.
А слава слаще    женщин.   Не красней.
Без славы грязь месить вдвойне грязней.
– Бум грязной славы   радует   глаз? Или?..
– Да, выпускать на волю   не хрен   лень.
Пусть знаешь о себе, что ты кремень,
но   скажет   Интуиция и – в мыле

полезешь не на свет огня, а в тень.
На пару с ней   дальнейшее   разметьте…
Хотя тщеславный вид не красотень,
а слава не всегда – аплодисменты,
о славе думай   чаще,   чем о смерти.

Гадать на смерть чревато по примете.
– О смерти я не думал по сей день.
– Смерть – первое условие бессмертья.
– Бессмертие – пик  славы,  ясен пень.

– С собой-то ни пешком мы, ни в провозах
на тот свет взять не сможем славы шмат…
В шипах бытуем чаще мы, чем в розах –
достойны лишь  шипов,  на чей-то взгляд.
– При жизни нужен ли от славы роздых?
– Коль девушки тебе благоволят,
знать, славу ты уже впитал, как воздух.

Но помни хорошо, что слава – яд,
полезный нам в умеренных лишь дозах.
Но, как о ней все вслух ни говорят,
у славы уникальный всё ж формат.

         (продолжение следует)