Ай-да, Арина Родионовна!

   Я, Александр Сергеевич, любил в детстве хорошо покушать,
Но ещё больше любил сказочки красивые до одури послушать.
Арина Родионовна, нянечка моя, их эффектно рассказывала,
Махала руками, жестикулировала и на пальцах показывала.

        Сказки нянечка моя до невозможности перекручивала,
        до неузнаваемости с ног на голову переворачивала,
        Надо мной, по всей видимости, подшучивала.
        А я -- не подарок и не лыком шитый
        И, кстати, ни разу не подшитый.

По словам Арины Родионовны, Иван Дурак
На Украине состряпал неслыханный бардак.
Был одновременно Верховным Головноко,мандующим в Европу и Президентом,
И отъявленным отпетым уголовным элементом,
А также на полставки простым ментом.

          И ещё он на рояле пенисом играл да песенки блатные пел,
          С нациками из правого сектора самогон взахлёб пил,
          В палатке на майдане с ними жил
          И капитал подозрительный нажил.

А что я "Сказку о царе Салтане" написал, няня не поверила
И название сказки перекрутила, перехерила,
Переиначив "Сказку о царе Салтане"
В "Сказку о царе Соломоне" --
Каком-то библейском охламоне.

        По замыслу Арины Родионовны, сказочный Конёк-Горбунок
        Своим прибором-колуном, зацепившись о пенёк,
        Упал в подземелье, а там клад -- здоровенный из серебра ларец.
        Конёк-Горбунок отпёр его в царский дворец.
        А в ларце, господа-товарищи, полный 3,14здец!

Но самой интересной была сказка не про Ивана-дурака и репку,
А про деда-юмориста и ворчливую бабку,
У которых не было детей, но они очень хотели,
А у деда машинка в антракте и Фаберже потели.
Ни петрушка со сметаной, ни виагра уже не помогали,
И за них огромные деньги вымогали.

           Да к тому же у деда криптохризм на лицо,
           Огромное, словно страусиное, яйцо.
           Как у художника Ван Гога,
           Одно Фаберже в несколько раз больше другого.

Дед с бабкой в ведро, говоря не ласково, пердели,
Пока в прекрасный день святой недели
Меня, поэта гениального, не напердели.
Это на мне не могло не сказаться --
Нужно было вовремя врачам показаться.

            От такого якобы дефекта
            Совершенно никакого эффекта.
            Одни меня не замечали,
            Прикинувшись глухонемыми, молчали.
            Другие по-бычьи мычали:
         -- Ну, и Пушкин, молодец!
            Прям, полный пипец!

Третьи громогласно кричали:
-- Ай-да , Пушкин! АЙ-да, сукин сын!
        Да какой там сукин сын?
        Он -- скорее пустозвон,
        Из дырявого ведра выпержен вон!

И у меня не было никаких шансов стать именитым,
А так хотелось славы, известности -- быть знаменитым.
Потому-то и решил стать гениальным поэтом
И о том, что выпердыш я, страшно подумать об этом.