Сказание о Четырёх и Северных Вратах ч3 Шепот Ингр

Мертвая тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь гулким, пульсирующим ударом, доносившимся из глубины леса. Лена сдавленно вскрикнула, ее сердце колотилось, как пойманная птица, а глаза не отрывались от исполинской фигуры. Саша обхватил ее за плечи, словно пытаясь скрыть от этого невообразимого зрелища, но сам не сводил настороженного взгляда с мерцающих угольков. Лицо Димы, обычно невозмутимое, исказилось от замешательства и почти ужаса.

Но Аня словно оцепенела, но не от страха. Ее глаза, все еще светившиеся, были прикованы к мерцающим уголькам в лике существа, и в них отражалась не боязнь, а нечто иное – узнавание, притяжение. Она чувствовала, как руна на ее руке и та, что на книге, горят, посылая тепло в ее кровь. Шепот леса теперь был не просто бормотанием, а целой симфонией голосов, которые, казалось, пели только для нее.

– Я должна идти, – прошептала Аня, ее голос дрожал, но в нем слышалась стальная решимость. – Хранитель… это важно. Для леса. Для нас.

– Аня, ты сошла с ума! – воскликнула Лена, пытаясь вырваться из хватки Саши. – Ты слышала его? Опасность! Что-то спит! Это же не просто слова!

– А что это? – Дима, несмотря на весь свой скепсис, чувствовал, как его рассудок медленно сдается под натиском происходящего. – Кто ты? Что это за Древо? И что за Хранитель? Мы вообще куда идем?

Фигура не двигалась, но ее взгляд, казалось, прожигал Аню насквозь. Тусклые угольки вспыхнули ярче, и из глубины ее мохового лика, сквозь шелест листьев, вновь донесся голос:
– Вы задаете вопросы, но ответы найдете лишь на Пути. Древо – это Сердце Мира, а Хранитель – его Дыхание. Идите, если осмелитесь. Время пробуждения близко.

Существо медленно опустило свою узловатую руку, но затем вновь указало на запад, и на этот раз невидимая сила, казалось, слегка раздвинула туман, который до этого был непроницаемой стеной. Там, где мгновение назад была лишь плотная завеса, теперь проступала едва заметная тропа, словно вытоптанная незримыми шагами, ведущая прямо в гущу непроглядной тьмы, куда не проникал даже слабый свет сумеречного неба. Оттуда доносилось не только пульсирующее биение, но и что-то еще – низкий, почти неслышный гул, похожий на отдаленный звук рога или глубинное эхо.

Не раздумывая, Аня сделала шаг в сгущающийся туман, ее глаза горели предвкушением и решимостью. Книга в ее руке теперь светилась так ярко, что ее свет пробивал дымку на несколько метров вперед, освещая первые метры тропы.

– Аня! – Лена попыталась остановить ее, но Саша крепко держал ее.
– Мы не можем ее бросить, – тихо сказал Саша, его взгляд был полон тревоги. Он не доверял этому существу, но и Аню одну отпускать не мог. Он уже чувствовал нарастающее давление, исходящее от леса, которое буквально толкало их вперед.

Дима колебался лишь мгновение. Его телефон в кармане вновь завибрировал, настойчиво и сильно, и вибрировал он именно в такт тому странному биению, доносившемуся из чащи. Прагматик в нем кричал об опасности, но исследователь и любопытство, подогреваемое реакцией устройства, одержали верх.

– Черт с вами, – пробормотал он, поправляя рюкзак. – Но если это окажется ловушка, я вас всех припомню.

Аня уже растворилась в тумане, ее фигура мелькала лишь на грани видимости, словно призрак. Саша взглянул на Лену, которая лишь слабо кивнула, затем на Диму, который тяжело вздохнул, но тоже тронулся с места. Они шли за Аней, словно завороженные, или ведомые невидимой нитью судьбы, поглощаемые лесом, который закрывался за ними, словно древний, живой замок.

Фигура из мха и корней оставалась неподвижной, наблюдая за их уходом. Ее тлеющие глаза медленно погасли, и она вновь слилась с тенями и деревьями, став частью самого леса, его безмолвным стражем, отпустившим своих незваных гостей в глубины древнего таинства. А гул и пульсация из чащи становились все громче, зовя их вперед, к Хранителю.Тропа, едва различимая в сгущающемся тумане, петляла среди исполинских деревьев, чьи кроны терялись где-то в вышине, оставляя внизу лишь царство вечных сумерек. С каждым шагом воздух становился гуще, тяжелее, пропитанный запахом влажной земли, мха и чего-то еще — сладковато-горького, древнего, словно сама смерть и рождение сплелись в едином аромате. Свет от книги Ани мерцал, отбрасывая причудливые тени на извивающиеся корни, похожие на гигантских змей, и на стены из мха, покрывающие стволы деревьев, казавшиеся бесконечными.

Аня шла вперед, не замечая ничего, кроме тропы и того внутреннего зова, который становился все громче. Руна на ее руке пылала теперь так сильно, что чувствовалось жжение, но это было не больно, а, скорее, ощущалось как прилив силы. Голоса леса, прежде шепот, превратились в хор, поющий слова, которые Аня понимала не разумом, а душой. Они говорили о древних тайнах, о спящих силах, о грядущих переменах.

Лена цеплялась за Сашу, ее дыхание было прерывистым и мелким. Каждый шорох, каждый треск ветки заставлял ее вздрагивать. Ей казалось, что из-за каждого ствола вот-вот выпрыгнет нечто ужасное, что лес не просто ведет их, а поглощает.
— Саша… Я… я не могу, — прошептала она, пытаясь остановиться, но крепкая рука Саши под локтем не давала ей замедлиться.

Саша сам чувствовал, как нарастает гнетущее предчувствие. Его мышцы были напряжены, взгляд метался по сторонам, пытаясь пронзить туман. Он не верил в сказки, но то, что происходило, было куда страшнее любых выдумок. Лес дышал, лес жил, и это дыхание было тяжелым, словно у спящего гиганта, готовящегося пробудиться. Он чувствовал, как земля под ногами слегка вибрирует в такт пульсирующему удару, который теперь казался им где-то совсем рядом.

Дима, несмотря на внешнюю невозмутимость, был на грани. Его телефон в кармане вибрировал так, что казалось, вот-вот расплавится. Он достал его — экран показывал помехи, но датчики, казалось, сходили с ума, регистрируя немыслимые показания электромагнитных полей и инфразвука.
— Это… это не укладывается ни в какие законы физики, — пробормотал он, его голос был странно глухим. — Источник энергии… он колоссален. И прямо перед нами.

Тропа резко оборвалась. Они оказались на краю глубокой расщелины, через которую перекинулся узкий, природный мост, сделанный из гигантского, поваленного дерева, покрытого светящимся мхом. Внизу, в глубине расщелины, царила кромешная тьма, и оттуда доносилось то самое, теперь уже оглушительное биение, и низкий, протяжный гул, который вибрировал в их груди.

На противоположной стороне, в центре огромной поляны, которую едва освещал свет книги Ани, возвышалось исполинское дерево. Оно было не просто большим, оно было живым. Его ствол, необъятный, казался выкованным из древнего камня и изумрудной бронзы, увитый тысячелетними лианами, которые пульсировали тусклым, но постоянным светом. Крона, скрытая в вечной дымке, уходила так высоко, что невозможно было увидеть ее вершины. Именно от этого Древа исходило биение, словно могучее сердце Мира.

И прямо перед ним, окутанная легкой дымкой, стояла фигура. Не такая, как тот страж из мха и корней, но не менее внушительная. Она была выше человеческого роста, ее очертания были тонкими, почти эфирными, словно вытканными из самого воздуха и света. Из ее тела, сотканного из переливающихся зеленых и золотых нитей, росли тонкие, изящные ветви, усыпанные светящимися цветами. Вместо лица у нее была маска из отполированного нефрита, но из-за нее светились два глаза, чистые и глубокие, как горные озера. От нее исходила не только мощь, но и невероятное спокойствие, древняя мудрость.

Это был Хранитель.

— Пришли, — прозвучал голос. Он был негромким, но обволакивающим, казалось, что он звучит не ушами, а каждой клеточкой их тела. — Время пришло. Приветствую тебя, Аня, Дочь Леса, и тех, кто последовал за тобой.