Так будет

Так будет: мне тридцать, тебе двадцать пять,
Мы так изменились, что нас не узнать,
Устали любить и привыкли терять,
Всё было и всё надоело.
Другие проблемы, другие пути,
И места друг другу уже не найти.
Тебя не вернуть, а меня не спасти,
Но жалость – последнее дело.

И прежняя радость невозвратима.
Судьба так решила, вина – не наша.
Ты скажешь растерянно: здравствуй, Дима.
Я грустно отвечу: здравствуй, Наташа.
Здравствуй, Наташа.

Всё так же красива, всё так же умна,
Кому-то другому как будто верна,
И, кажется мне: ты всё так же одна,
И путаешь скуку с тоскою.
Но разница здесь, если вдуматься, есть,
Ведь так же похожи гордость и спесь.
Но в душеспасители лучше не лезть,
Когда тяготеешь к покою.

И прежняя радость невозвратима.
Судьба так решила, вина – не наша.
Ты скажешь растерянно: здравствуй, Дима.
Я грустно отвечу: здравствуй, Наташа.
Здравствуй, Наташа.

И вот мы стоим, не поняв до конца,
Что биться заставило наши сердца,
Ведь прошлое стёрлось, как с крыльев пыльца, 
Ведь мы на себя не похожи!
Но хочется нам, как и в тот первый раз,
Не выдать себя суетой рук и глаз.
Пусть думает каждый взглянувший на нас:
Прохожий столкнулся с прохожей,
На прежнюю радость похожей…

Но прежняя радость невозвратима.
Судьба так решила, вина – не наша.
Ты скажешь растерянно: здравствуй, Дима.
Я грустно отвечу: здравствуй, Наташа.
Здравствуй, Наташа.
Здравствуй, Наташа.
Здравствуй, Наташа.