Чтобы задышал наш огромный Питер Где-то в рюкзаке,

Сколько же чудовищ, сколько катастроф
Нужно протерпеть? И из скольких выйти.
Чтобы задышал наш огромный Питер
Где-то в рюкзаке ( ,вечность наперёд)

Вместо “позвонить” хлещет ледяная
Бьётся о ладони тихий-детский плач
Гул воды из ванной вроде заглушает
Только твои буквы – чертовый палач.

Две бутылки в ночь заменяют фразу
Под кроватью склад. И у батареи.
Я, когда уйду, быстро пожалею
Если не зайду, то, возможно, сразу.

Мне у этих гор юности и кладбищ
Виски, коньяка.. Пусто вот. Поверь мне
Ты встречай меня. Всё-таки товарищ
И, конечно же, грёбаный подельник.

Глупая прохлада – видеться с другими
Тенька от торшера.Но никак не свет.
(Он по меньшей мере – вкусом сигарет
Тех, что вместе мы – в пьяную курили...)

Я узнаю их. В толпах из прохожих.
Цепи из сырой, мёрзлейшей тюрьмы
Так же навсегда. Как тату на коже
Где весь мир делился на “они” и “мы”.

Знаешь, я приду. И испорчу вечер.
Знаешь, постучу. Напрашусь на чай.
Знаешь, позвоню. Хочешь выгоняй.
Но я не отдам... Им вторую “вечность”.