Роман Переплёт т. 1, ч. 4, гл. 15

А между тем, события развивались стремительно. Как вскоре оказалось, опасения Елены были вовсе не беспочвенны. Всего за какую-нибудь пару дней небезызвестная Маргарита Романовна  успела состряпать, так называемую, коллективную жалобу и поутру третьего дня явилась в приёмную Анастасии Эдуардовны  собственной персоной. В руке у неё была тонкая папочка, а сама она имела вид озабоченный и чрезвычайно решительный. Сюда же, в приёмную, на секунду заглянула и Тамара Валентиновна. Впрочем, входить она не стала, а только просунула голову в дверь и одобрительно улыбнулась Косициной.
Секретаршей у Анастасии Эдуардовны была молоденькая девушка, несколько экстравагантная, но довольно смазливенькая и в целом не глупая. Все называли её Катей. У неё был весёлый общительный характер. Хотя в иных ситуациях она могла и показать свои остренькие зубки. Не без того. Она постоянно что-то придумывала со своими волосами и частенько перебарщивала с косметикой. Впрочем, не так, чтобы уж сильно.
А в тот день она явилась на работу с причёской, чем-то отдалённо смахивающей на разросшийся кустарник шиповника. Губы она выкрасила в кроваво-красный цвет, ну, а для век использовала ярко-голубые тени. Одним словом, вид она имела весьма экзотический. Она сидела за небольшим столиком и что-то печатала на пишущей машинке.   
Хмуро посмотрев на неё, Маргарита Романовна, только презрительно усмехнулась.
- У себя? – поинтересовалась она, кивнув в своей рыжей шевелюрой в направлении директорской двери.
Катя продолжала печатать, словно и не расслышала. Надо заметить, что она на дух не переносила Косициной и время от времени это наглядно демонстрировала. Её бесили в Маргарите Романовне её чудовищная спесь, высокомерие, а главное то, что она частенько выказывала явное неуважение к Анастасии Эдуардовне и упорно избегала называть её по имени отчеству, ограничиваясь, как правило, местоимениями.
- Так она на месте или нет? – повторила свой вопрос Косицина, почти с ненавистью глянув на секретаршу.
Катя перестала печатать и, вынув из каретки проложенные копиркой листы, сделала удивлённые глаза, словно только что увидев визитёршу.
У той от возмущения налилось краской лицо, глаза зловеще сузились.
- А, Маргарита Романовна, - с усмешкой воскликнула Катя. – Как поживаете? Вы к кому?
- То есть, что значит, к кому? – Косицину же потряхивало от злости. – Ты, что это себе позволяешь!
- Но-но, потише тут у меня, - сурово отрезала секретарша. - И попрошу обращаться ко мне на «вы». Я вам, в конце концов, не ваша ученица, да и вы, между прочим, не у себя на уроке.
- Опять дерзишь! Ну-ну, - мстительно ухмыльнулась Маргарита Романовна. Однако решительная отповедь секретарши, всё же заставила её несколько поубавить тон. – Короче, у меня к ней срочное дело… Так она у себя?
- Она? – Вскинув брови, Катя ехидно усмехнулась. - А вы, собственно, кого имеете в виду? И вообще, что это ещё за «она»? О ком вы говорите?
Ей хорошо было известно о конфликте между Косициной и директрирсой, который вот уже ни первый год то тлел, то разгорался с новой силой. По школе даже ходили слухи, что Косицина за спиной Анастасии Эдуардовны, всячески её честит, называя то выскочкой, то спортсменкой. Тем самым, как бы намекая на якобы низкий интеллектуальный уровень Анастасии Эдуардовны, а за одно, на её полную неспособность исполнять столь важную должность. При этом она также всем, кому ни попадя, старалась внушить мысль, что будто бы Анастасия Эдуардовна, собственно, и оказалась на этой должности по блату, оказывая кое-кому из высшего начальства какие-то сомнительные услуги. Тогда как на самом деле никто так не заслуживает этой должности, как именно она, Косицина Маргарита Романовна. Разумеется, если принять во внимание её внушительный стаж, её опыт и выдающиеся заслуги не только в сфере образования, но и на стезях дисциплины и порядка.
Надо думать, что всё это не миновало ушей и самой Анастасии Эдуардовны. И хотя виду она не подавала, даже напротив, всегда держала себя с Косициной подчёркнуто учтиво, однако, никогда при этом не забывала о бдительности.
К слову, ещё при назначении её на директорскую должность, в районо ей довольно прозрачно намекнули, что Косицина не тот человек, с кем стоило бы конфликтовать. И что дело тут не только в её тяжёлом и склочном характере, в её коварстве и завышенных амбициях, а ещё и в том, что у неё будто бы где-то среди начальства есть своя «мохнатая рука». Возможно, даже и в лице кого-либо из замов начальника районо.      
- А я ещё раз тебя спрашиваю, - сквозь зубы процедила Косицина, готовая испепелить секретаршу своими серенькими вострыми глазками, - так она у себе, или её опять где-то носит?
- А я ещё раз отвечаю, – с холодной невозмутимостью отвечала та, вставляя новые листы в каретку пишущей машинки, - я понятия не имею, о ком вы спрашиваете. Потрудитесь выразиться конкретней. Хотя, если вы  имеете в виду Анастасию Эдуардовну, то она сейчас занята. Она разговаривает по телефону…
- Надо же, скажите, пожалуйста! – скривила рот Маргарита Романовна, - «по телефону она, видите ли, разговаривает». Экая важность!.. Так вот, голубушка, передай-ка ей…
- Опять! – вскинула бровки секретарша. – Опять вы за своё! Кому это, «ей»?
- Сама знаешь кому, - упорствовала та. – Так вот, передай ей, что мне тут прохлаждаться некогда. У меня уроки, между прочим…
- Так вот и идите… на свои уроки. Будто вас кто-то держит. А к Анастасии Эдуардовне зайдёте в другой раз. Может, заодно и имя её выучите. 
- Что-о! – Так и взорвалась Маргарита Романовна, - Да ты!.. Ты, соплячка, ты ещё смеешь мне указывать! – Как обычно, в такие моменты, рыжая её шевелюра встала дыбом и наклонилась вперёд, образуя что-то вроде бруствера. - Да, кто ты вообще такая! Будет мне ещё тут всякая!..
Однако, Катина невозмутимость, её презрительная усмешка, лишили Косицину дара речи.   
- Ну, ну, продолжайте, - заметила та, подравнивая, как ни в чём не бывало, листы в машинке. – И, что, это всё?..   
Неизвестно, сколько бы ещё продлился этот поединок, но тут дверь директорского кабинета  распахнулась, и на пороге появилась сама Анастасия Эдуардовна. Как всегда строгая и по-спортивному подтянутая.
- Что тут у вас за шум? – спросила она у секретарши, сначала как бы и не заметив Маргариту Романовну.
- Да вот, Анастасия Эдуардовна, - с хитрой улыбкой отвечала та, – Я Маргарите Романовне пыталась объяснить, что вы заняты, а она возмущается.
- Объяснить! – взвилась Косицына, соскакивая со стула. – Да это… это… я даже не знаю, как это назвать… Это просто хамство какое-то!  Вы бы только послушали, как она со мной разговаривала! Будто бы я ей ровня! Это просто уму непостижимо! А всё вы. Да, да, вы…  Устроили тут, понимаете ли…
- У вас ко мне какое-то дело? – не дав ей договорить, сухо поинтересовалась Анастасия Эдуардовна.
Её тон, её строгое выражение лица, охладили пыл Маргариты Романовны. Поджав губы, она умолкла и напустила на себя значительный вид. И только рыжая её шевелюра всё ещё стояла дыбом, этаким напоминанием о недавнем конфликте.
- Да, представьте себе, - хмуро ответила она, злобно покосившись на секретаршу. – У меня не просто дело, - прибавила она, помахав перед собой папкой, - а целое, можно сказать, дело. Причём дело, не терпящее отлагательства.
Анастасия Эдуардовна бросила на неё изучающий взгляд.   
- Что ж, я готова вас выслушать, - кивнула она. - Да, а ты, Катенька, вот что… Ты свяжись, пожалуйста, с нашими шефами… ну, из кондитерской… и желательно, с самим директором. Пускай, они там поторопятся. В конце концов, сколько же можно кормить нас своими «завтраками». Проходите, - кивнула она Косициной, отступив немного в сторону.
Теперь та выглядела заметно присмиревшей. Хотя ноздри её всё ещё продолжали подрагивать, а глаза оставались всё такими же холодными и колючими, как сосульки.
Войдя в кабинет, она дошла до приставного столика и с шумом опустилась на стул. Анастасия Эдуардовна вернулась за свой стол. Она отодвинула на самый край целую стопу бумаг и задумчиво посмотрела на посетительницу.
- Итак, - сказала она, - я вас внимательно слушаю.


Продолжение: