Уолтер де ла Мар Торгаш

Уолтер де ла Мар  Торгаш

Вечером к дому явился Торгаш.
Леттис-красотка взглянула в окошко:
был перед нею забавный типаж -
черноволос, но дырява одёжка.
В хитрых глазах Его - резкий свет:
"Эй, покупай ! Есть медовые соты,
яблоки, персики, много конфет.
Всё, что угодно, была бы охота.
Лучший товар: и пахуч, и свеж.
Пробуй, что хочешь и вволю поешь !"

Пел коробейник, она ж под конец
вспомнила речи родных сызначала:
"Как бы ни льстил тебе жулик и лжец,
не доверяй, чтоб беда не настала.
Сколько б тебе ни сулили сластей,
уши заткни. Пой весёлый мотив.
Не поощряй колдовских затей,
скверным намереньям путь преградив...
Увы ! Охота Ей вкусить немножко
и лишь потом закрыть окошко.

"Нужно ль платить ?" - прошептала. "Плати !
Я же не зря здесь толкусь возле окон
да прохожу сквозь лесные пути !
Платой златою пусть будет твой локон !"
"Не верь ему, Леттис, не верь нипочём !"-
ей с ветки вскричала вдруг Белка.
И множество уст всевозможных кругом
про то же вскричали, вступив в переделку.
И тут Коробейник неистовым голосом злюки
заметил: "С чего это в чаще за глупые звуки ?"

Дроздиха взлетела ударив крылом Торгаша,
когда с ним столкнулась во мраке.
Но он продолжает, поклажу свою тормоша:
"Неуж ничего и не выберешь таки ?
Из лютиков - шёлк для рубах,
перчатки тебе из анютиных глазок,
вот шпильки тебе из щитков черепах,
шкатулка с набором пахучих завязок.
Хватай, не зевай, всю богатую груду !
Не знаю, когда ещё снова тут буду

"Не рви, не дай ему ни волоска. -
Сказал Ей Кролик, собираясь скрыться -
Утратишь сердце. Загрызёт тоска.
Закроются твои зеницы".
Порядочный Торгаш приходит в гости днём.
А тут была и тишина и тьма.
"Входи !" И он вошёл с сиропом и вином,
со звоном, порешив свести с ума...
...........
Убравши ножницы, отправив в путь-дорожку,
сказала: "Позабудь моё окошко !"

Печаль да плач остались там в лесу.
Торгаш ушёл, а колдовство вступило в силу,
и будто иней скрыл цветущую красу,
а небеса ночная тьма закрыла.
Всё как-то бестолку несчастливо пошло
и стало чахнуть золотое лето.
Шиповник сох, а ветры дули зло.
Кукушки куковали без привета.
Страдали в засуху пшеничные поля.
Лишь колокольчиками тешилаcь земля.

А что за человек на рынке городском
с шнуровкой золотою на кафтане ?
Он, как от сердца, лестным говорком
всем предлагает угощения и ткани.
Зовёт к себе, чтоб показать и поболтать.
А помнит ли Красавицу из леса ?
Ах, Люди ! Знали б вы, что то за кладь !
Какой-такой товар у полубеса ?
В лесу могилка, там обычно тень.
И в ней Красавицу зарыли в тот же день !


Walter de la Mare  The Pedlar

     There came a Pedlar to an evening house;
     Sweet Lettice, from her lattice looking down,
     Wondered what man he was, so curious
     His black hair dangled on his tattered gown:
     Then lifts he up his face, with glittering eyes, -
     'What will you buy, sweetheart? - Here's honeycomb,
     And mottled pippins, and sweet mulberry pies,
     Comfits and peaches, snowy cherry bloom,
     To keep in water for to make night sweet:
     All that you want, sweetheart, - come, taste and eat!'

     Ev'n with his sugared words, returned to her
     The clear remembrance of a gentle voice: -
     'And O! my child, should ever a flatterer
     Tap with his wares, and promise of all joys
     And vain sweet pleasures that on earth may be;
     Seal up your ears, sing some old happy song,
     Confuse his magic who is all mockery:
     His sweets are death.' Yet, still, how she doth long
     But just to taste, then shut the lattice tight,
     And hide her eyes from the delicious sight!

     'What must I pay?' she whispered. 'Pay!' says he,
     'Pedlar I am who through this wood do roam,
     One lock of hair is gold enough for me,
     For apple, peach, comfit, or honeycomb!'
     But from her bough a drowsy squirrel cried,
     'Trust him not, Lettice, trust, oh trust him not!'
     And many another woodland tongue beside
     Rose softly in the silence - 'Trust him not!'
     Then cried the Pedlar in a bitter voice,
     'What, in the thicket, is this idle noise?'

     A late, harsh blackbird smote him with her wings,
     As through the glade, dark in the dim, she flew;
     Yet still the Pedlar his old burden sings, -
     'What, pretty sweetheart, shall I show to you?
     Here's orange ribands, here's a string of pearls,
     Here's silk of buttercup and pansy glove,
     A pin of tortoiseshell for windy curls,
     A box of silver, scented sweet with clove:
     Come now,' he says, with dim and lifted face,
     'I pass not often such a lonely place.'

     'Pluck not a hair!' a hidden rabbit cried,
     'With but one hair he'll steal thy heart away,
     Then only sorrow shall thy lattice hide:
     Go in! all honest pedlars come by day.'
     There was dead silence in the drowsy wood;
     'Here's syrup for to lull sweet maids to sleep;
     And bells for dreams, and fairy wine and food
     All day thy heart in happiness to keep'; -
     And now she takes the scissors on her thumb, -
     'O, then, no more unto my lattice come!'

     O sad the sound of weeping in the wood!
     Now only night is where the Pedlar was;
     And bleak as frost upon a too-sweet bud
     His magic steals in darkness, O alas!
     Why all the summer doth sweet Lettice pine?
     And, ere the wheat is ripe, why lies her gold
     Hid 'neath fresh new-pluckt sprigs of eglantine?
     Why all the morning hath the cuckoo tolled,
     Sad to and fro in green and secret ways,
     With lonely bells the burden of his days?

     And, in the market-place, what man is this
     Who wears a loop of gold upon his breast,
     Stuck heartwise; and whose glassy flatteries
     Take all the townsfolk ere they go to rest
     Who come to buy and gossip? Doth his eye
     Remember a face lovely in a wood?
     O people! hasten, hasten, do not buy
     His woful wares; the bird of grief doth brood
     There where his heart should be; and far away
     Dew lies on grave-flowers this selfsame day!