Павильон 66 Советская культура

Друг,
ты можешь
помочь
другим,
хоть тысячам, хоть
двоим…

В лёгких – плавится глина.
Помоги сделать вдох!
Нас пугают дисциплиной, рутинной,
вожди
обречённых эпох.
Помоги сделать вдох!

Любуйтесь красоткой, грустнеющей день от дня.
Да, сборщица хлопка – помпезное зрелище.
Но как же обидно: никто не полюбит меня
смешливой, уставшей, стареющей.
Никто не узнает меня настоящей.
Стою с книгой важно и глазки таращу.
Создал меня скульптор советским борцом,
сказал мне «товарищ, держите лицо»!
Но как можно лица в порядке держать,
когда страстно хочется убежать?
Быть может, сосед мой, каракулевод,
такой же мечтой о побеге живёт?
Но сосед к моим воплям
холоден, говорит лишь
«барашков сдают на шкуры,
по линии живота
вскрывают милые тушки!»
А он к барашкам – с любовью.
Пускай их подштукатурят,
он сосчитает до ста…
Он, каменный, он нездешний,
своих послушных барашков
к несчастным тем посылает,
кто сна навеки лишён.
Считают милых барашков,
бегущих в поле неспешно,
Ясоны и Менелаи
и погружаются в сон…
Как может он быть не счастлив,
что ни ножом, ни зубами
не тронут славных барашков?
Он благодарен судьбе.
Его хлев – светлые ясли.
Пусть не живые, пусть в камне,
но скачут чудо-барашки
к тебе, неспящий, к тебе…

Легко разбрасывать камни,
когда стремишься к свободе,
один стоишь у черты.
Но если на руках агнец,
а в яслях целое стадо –
иначе думаешь ты.