Обладают ли эмпатией Роботы? - часть1

                I.

   Обычно, я сижу в полной темноте, почти не двигаясь, ведь нужно строго экономить, такую необходимую для меня энергию, еще оставшуюся в недрах разряженных аккумуляторных батарей. Мне ни к чему даже аварийное освещение, поскольку я прекрасно вижу во мраке, да и рассматривать особенно нечего, ведь за стеклами иллюминаторов, как и во всех отсеках, постоянно живёт только чёрная гнетущая пустота. 
   Но один раз в сутки я всё-таки включаю дежурное освещение в капитанской рубке. Ненадолго, всего на одну минуту, и всегда – в одно и то же время. В 15 часов 17 минут по-местному, корабельному исчислению. Считайте это моей маленькой слабостью, ведь это так нелогично – лишний раз тратить самое ценное, что у меня еще есть – энергию, но я иначе не могу. Ведь тогда моё существование будет лишено всякого смысла, а это – почти что смерть. Хотя, конечно, это я преувеличил, ну или «загнул», как сказал бы мой наставник и руководитель Николас. Ведь я – Робот, и не могу умереть в общепринятом человеческом смысле. Я просто перестану функционировать, или – сломаюсь. И мне неприятно об этом думать, ведь, скорее всего это случится с вероятностью в 99% примерно, через четыре месяца и пять дней. Точнее посчитать я не могу, ведь аккумуляторы разряжаются очень неравномерно, тем более, что прошло уже шесть месяцев с того самого дня, как я остался один. Совсем один, на подводной лодке, которая застряла между скалами на глубине 97 метров, и все аварийные мероприятия для вызволения ее из плена ни к чему не привели.
   Впрочем, лучше рассказать всё по порядку, тем более, что мне здесь совсем нечем заняться, и остается только раз за разом прокручивать в электронных блоках своей памяти все события, которые произошли за время моего существования. Ну, или - в моей жизни, как сказал бы Николас, ну или Ник, именно так просил называть себя мой наставник.
   Итак, я появился в этом мире десять лет назад в научно-промышленной лаборатории, занимающейся изготовлением бытовых и промышленных роботов нового поколения. Каждый из нас выполнялся строго под заказ, с учётом индивидуальных особенностей будущего владельца. И, конечно, в расчёте на определённый вид деятельности. С моим же появлением на свет всё вообще было непросто, ведь мой приобретатель (я специально не упоминаю слово «хозяин», ведь оно не отражает наших взаимоотношений с Ником), заказал меня специально для того, чтобы доказать научному сообществу, что современные Роботы обладают эмпатией.  Николас Стронг на тот момент уже являлся заметной фигурой в психо-робо-лингвистике, и работал над докторской диссертацией по вышеназванной теме.
   Я очень хорошо помню наше первую встречу. Меня собрали в экспериментально цеху, еще раз протестировали и вывели в гостевую комнату. Как только я вошел, мне сразу же поднялся навстречу высокий молодой мужчина с волевым лицом. Он улыбнулся и, первым протянув мне руку, произнес:
   - Меня зовут Николас, ну или Ник. Я буду твоим наставником, и очень надеюсь, что мы подружимся.
   - А я – электронно-кибернетический организм, домашний робот марки ДР – 32, - чётко представился я, пожимая протянутую мне ладонь. Рукопожатие у Ника было крепким, и каким-то очень надёжным.
   - Роберт, - продолжая улыбаться, сказал Ник, - теперь твоё имя будет – Роберт.
   - Ро-берт, - повторил я вслед за Николасом свое имя, пробуя его произношение речевыми анализаторами, и добавил: - Хорошо, мне нравится.
  - Ну, вот и славно, - кивнул головой Нику, находившийся тут же старший менеджер лаборатории, - Вы не возражаете, если мы сразу же внесём это имя в сопроводительную документацию?
   - Конечно же нет, - подмигнул мне левым глазом Ник, - ведь это будет правильно.
   Документы были подписаны, все формальности соблюдены, и я вместе с моим наставником, вышел из дверей фирмы, которая сотворила меня.

                II.
 
   И вот, мы стали жить вместе. Ник происходил из достаточно обеспеченной профессорской семьи, поэтому у него был свой небольшой двухэтажный домик в элитном академгородке, что находился совсем недалеко от столицы. До того, как я появился в доме, хозяйством занималась пожилая экономка, у которой я и принял дела, ведь я был именно роботом, созданным для домоводства, а занятие научной деятельностью было для меня делом вторичным.
   Мы с наставником совместно проводили достаточно много времени. Мы вместе гуляли по небольшому парку, находящемуся на территории городка, вместе ходили по магазинам, и даже телепередачи смотрели вместе. Однажды Николас затащим меня даже в тренажёрный зал, который посещал вполне регулярно, но это было уж слишком, и мы оба это поняли по странным взглядам, которые бросали на нас другие посетители спортивного клуба, поэтому  Ник подобного эксперимента больше не повторял. И все время он задавал мне целый ряд вопросов, заполняя моими ответами множество разделов в бесчисленных научных отчётах. Он спрашивал меня обо всем, о чем только можно спросить. И я отвечал, развернуто и откровенно, ведь это нужно было для его научной работы. Да и мне самому, с некоторых пор, стало интересно узнать, обладают ли, все-таки, эмпатией роботы, или же это чувство им совершенно недоступно.
    А потом, в жизни Николаса появилась Она, и мой наставник, на некоторое время, совершенно забыл о своей научной работе. Впрочем, не так – он перестал расспрашивать меня, а начал рассказывать сам, сделав меня поверенным в своих сердечных делах.
   Её звали Сюзанна, или Сюзи, как сразу же представил мне ее в своих рассказал Ник. Он тут же добавил, что ее имя исторически восходит к древнеегипетскому слову «Лотос», и что она – настоящая прелесть. Они познакомились на фуршете по случаю какого-то там научного конгресса, где Сюзанны была стенографисткой у некоего профессора. Молодые люди сразу же нашли общий язык, и стали встречаться. Их свидания продолжались полгода, а потом мой наставник сделал прекрасной, божественной Сюзи (так, обычно, называл свою суженную сам Ник) предложение руки и сердца, которое и было благосклонно принято. Далее – сыграли пышную свадьбу, на которой мне тоже отводилась вполне заметная роль, ведь Николас предложил мне быть свидетелем. Естественно, со стороны жениха. Нельзя сказать, что Сюзанне, да и всем ее родственникам, это очень уж понравилось, но все знали, что Ник обладает всеми задатками молодого экстравагантного профессора, и подобное чудачество было ему позволительно. Тем более, что именно благодаря этой его причуде, свадьбу показывали по всем телеканалам, да и светская хроника обсуждала это событие весьма широко.
   Но всему приходит конец, и шумиха вокруг необычного свадебного торжества осталась в прошлом, и мы, я имею в виду, молодоженов и меня, спокойно зажили в таком уютном, двухэтажном домике Ника. Поначалу Сюзанна относилась ко-мне с настороженностью, желая сама вести домашнее хозяйство и стенографировать мужу, но увидев, что я не претендую на ведущие роли, да и, к тому же, могу быть весьма полезен, успокоилась, и в нашем жилище опять воцарились тишина и покой. Впрочем, конечно же, ненадолго, ибо уже через год случилось прибавление семейства, и двое прекрасных близнецов, мальчик и девочка, огласили домашнее пространство своими пронзительными криками. Мальчика назвали Леоном, а девочку – Тамарой. Имена, конечно же, придумала Сюзанна, посчитав что ее имя прекрасно сочетается с другими именами, означающими силу и красоту фауны и флоры южного континента. Ведь имя Тамара – в переводе означает – финикийская пальма. Ну, а имя Леон – в переводе не нуждается, так как имя царя зверей знают все.
   С появлением малышей, значение моей помощи возросло в разы, да что там, стало просто неоценимым. Ребята росли шустрыми и любознательными, да и меня воспринимали как добродушного, всё знающего и умеющего дядюшку, готового поддержать их во всех игровых забавах и начинаниях. Я тоже здорово привязался к близнецам, и нам вместе было действительно хорошо и интересно.