жара, мухи

прощальная пышность закатов
заждался Харон на борту
кончается лето, припрятав               
обол для оплаты во рту
к небесному нёбу прижата               
истертой монеткой луна
шафрановый пеплос Геката            
роняет, под ним – белизна
серебряных рек полуночных
в наручниках темных мостов      
кувшинок невинно-молочных
дурмана прохладных цветов –
всего, что покой обещает          
всего, что сулит забытье
и делает легким прощанье
с двусмысленным царством ее

                *
на противне дня раскаленном               
иссохшие тени ползли       
и, пеплом ссыпаясь по склонам,
терялись в горячей пыли               

огромное медное солнце         
стекало изломами крыш      
и хат зажигало оконца
и жухлый сушило камыш

и туч подходила опара               
вздуваясь над краем земли
и сумерки цвета пожара               
в лиловые степи текли            

а там, где фольгой застывала
заката кипящая медь            
акации тень трепетала,
пытаясь с асфальта взлететь

                *
пир львиный, отбросы и мухи
чванливая дряхлая спесь            
из августа в август разрухи               
и тьмы созревает абсцесс               

глумливые призраки мора               
под масками лиц восковых
и смесью греха и позора
разит нестерпимо от них

в павлиньи обряженный перья
над вскрывшейся бездной стоит   
безрадостный август империй
и в ночь утомленно глядит