Город

Город, вставший на костях в устье реки, где вода отдаёт свинцом и щекой подставлена дождю. Ты не архитектор – ты патологоанатом, препарирующий фасадов желтоватую плоть.

Каждый проспект – это прямая, пронзившая время. Каждый двор - колодец – глоток ледяного молчания. Здесь история – не книга, а вечный нафталинный запах из распахнутого гардероба прошедшей зимы.

А в подъездах, где штукатурка осыпается, как загар, теснота от дыхания, от поцелуев в пальто. И шепот: «любимый» – звучит, как «прости», и растает в тумане, как сахар в стакане чая.

И мосты, разводящие небо, как скулы для крика, сводят чьи-то сердца в немой аритмии ночной. Это тело огромное стынет в гранитных объятьях, но в венах его – не вода, а Нева всё течёт.

И душа, этой прозой изъедена, рвётся в стихи, но стихи получаются с солью на губах и с кровью в бинтах. Этот город – больная любовь, что не вылечится южным теплом, это прочный нарыв на ладони, что стал дороже всей кожи.

Здесь прекрасно и страшно. Как в церкви. Как в постели. Здесь блокадный метроном до сих пор отбивает такт для того, кто, прижавшись к промозглому мрамору, чувствует, как душа его медленно превращается в камень.