Творческий диалог

Вот, что говорит Поэзия простым языком о своей недоступности. Да я Поэзия. И мой мир, это мир особого изыска языка и стиля. Мне быть непредсказуемой назначено самой природой. А парадоксальностью своих суждений и своим ощущением той самой «необходимости в случайности» я похожа на философию. Я не навязываю, а дарю свои произвольные определения, например, метафору. Наделяю мир многообразием чувств и необычайностью определений. Не отрываюсь от человека и времени. утверждая новые формы, сохраняя существующую не только в воображении связь с природой. Говорят, что я похожа на идеал несбыточности, не доверяющей натуре. Поверьте, основополагающая сила моих слов заключена, как бы пообразней и попроще выразиться, в простеньком нательном крестике, подаренном в раннем детстве с беззаветной любовью маменькой, где моральная чистота есть суть первоистока, когда совесть становится основой жизни. Но в жизни так много говорунов, этих прорицателей мгновений, пытающихся изрекать истины, которые на самом деле ничего не могут сказать вразумительного и внятного.
Что ответить мне на этот монолог Поэзии? Мой мир, это всё тот же затянувшийся на всю жизнь мир детства, продолжение цветущей сложности. Тогда, как мир, взрослых – мир проседания и упрощения. Эти миры, никогда не смешиваясь, живут друг в друге, оставаясь подвластными лишь универсальному чувству любви. Детство всегда воспринимает это чувство, как самое главное в мироощущении, потому, что не только Бог, но и человек жаждет ответной любви. Думаю, что истина как раз в детской неразумности так похожей на свободу, которая оказывается куда важней и для Бога, и для мира. Почему? Потому, что сознание уже усомнилось в симфонизме мирового созвучия. Ему становится не до величия религиозной веры, всё уверенней склоняющейся перед совершенством веры художественной, этого монолога души организующего нравственный смысл жизни. Религиозная вера  убаюкивала мои возмущения и угрызения совести и, если не умертвила совсем душу своими обличениями человеческих недостатков, то изрядно отравила мои  детские мечты и светлые воспоминания.
Этот диалог поэзии и автора естественно должен переходить в творческий диалог между автором и читателем. Моё откровение вызвано читательским отношением к моим стихам. Столько прочтений и ни одного отклика и потом, это коллективное единодушие в восприятии больше похожее на организованное молчание. Что это?

                *  *  *
Трудно сознанию без впечатления
Оно ведь стремится к признанию,
Не принимая судьбы непрочтения
Природного дарования.