ТщательнЕе надо, тщательнЕе

"О себе я могу сказать твердо. Я никогда не буду высоким. И красивым. И стройным. Меня никогда не полюбит Мишель Мерсье. И в молодые годы я не буду жить в Париже".
Я не буду говорить через переводчика, сидеть за штурвалом и дышать кислородом.
К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека. Да и эта одна начинает иметь свое.
-Я наверняка не буду руководить большим симфоническим оркестром радио и телевидения. И фильм не поставлю. И не получу ничего в Каннах. Ничего не получу в смокинге, в прожекторах в Каннах. Времени уже не хватит. Не успею.
Никогда не буду женщиной, и никогда не буду узбеком, и потому никогда не узнаю что они чувствуют. А интересно, что они чувствуют?
-При моем появлении никто не встанет.
Шоколад в постель могу себе подать. Но придется встать, одеться, приготовить. А потом раздеться, лечь и выпить. Не каждый на это пойдет.
-Я не возьму семь метров в длину. Просто не возьму. Ну, просто не разбегусь. Ну, даже если разбегусь. Это ничего не значит, потому что я не оторвусь. Дела. Заботы.
-И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь. Я еще могу появиться возле него. Против него. Но в нем?! Так же и другое. Даже простой крейсер под моим командованием не войдет в нейтральные воды. Из наших не выйдет. И за мои полотна не будут платить бешеные деньги. Уже нет времени!
-И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал. И не заржет лошадь подо мной... Только впереди меня. И не расцветет что-то. И не запахнет чем-то. И не скажет девочка:
"Я люблю тебя".
И не спросит мама:
"Что ты ел сегодня, мой мальчик?".
Но зато...
Зато я скажу теперь сыну:
"Парень, я прошел через все. Я не стал этим и не стал тем. Я передам тебе свой опыт".

Михаил Жванецкий

P.S  Я давно утверждал, что гений - это ещё и в определённой степени пророк, а если говорить конкретно о Жванецком - то ещё и кокетка, ёрник, грустный клоун и серьёзный диагност.

"В молодые годы я не буду жить в Париже!" - каково: то есть в принципе он не только не исключал подобный вариант, но и очень и очень намекал на подобный поворот в судьбе уже в зрелые годы?!

"К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека" - наверняка в сегодняшней России, он бы был явно лишним.

"Я не буду сидеть за штурвалом и дышать кислородом" - мне неведомо как он умирал, но возможно что обошёлся без кислородного баллона.

"При моем появлении никто не встанет" - вот тут промах, ибо преданные, совестливые и порядочные поклонники, ЕГО бывшие зрители, интеллигентные, умные, мыслящие и честные - встанут и пусть, если не в прямом смысле, но иносказательно - это уж точно!

"И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь. Я еще могу появиться возле него" - это уже прямое указание на трифоновскую сквозную метафору и на его же роман "Дом на набережной". А не появится ещё и потому, что в этом доме уже практически никого и не осталось из поколения Жванецкого, а заходить в ЭТО прошлое - только лишний раз почувствовать себя сиротой.

"И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал" - Неправда! Ещё как грохнет и прслезится под нескончаемые оваци!

"И не скажет девочка:
"Я люблю тебя" - да, девочка уже не скажет, но скажем мы - его благодарные слушатели, почитатели и обожатели 70-х, 80-х, 90-х и двухтысячных.
Те, для кого Жванецкий был кислородом в затхлой и лживой атмосфере эры партхозактивов и соцсоревнований, лучом света в смрадной темноте вечной цензуры, запретов, шельмования и издевательств над талантами, зеркалом нашей жизни и надеждой на лучшее будущее!

Мы по-прежнему помним, ценим и любим вас, дорогой наш Михал Михайлович!