Рана земли

Обуглен день, и солнце жжётся,
Как раскалённое копьё.
Всё ‘замерло, не шевельнётся,
И воздух плавит бытиё.

Иссохли реки, словно вены,
И дождь не падает с небес.
Земля, как камень, греет тени,
Забыв дары былых чудес.

Река, вчера ещё живая,
Блистая в солнечном луче,
Лежит теперь, как рана с краем,
Сухая, с трещиной в душе.

- Отец, скажи, был мир иной?
Окатывал ли шторм зарю?
И правда ли, дождь проливной,
Купал поля и сон-траву?

А правда ли, что раньше ливни
Касались шумно крыш домов?
И дождь, как в сказке, светло-синий,
Дарил прохладу для цветов?

Отец закрыл глаза, вздыхая,
Вернулся в давние года.
- О да, вода была живая,
Но мы не чтили чудеса.

Мы лили воду, не жалея,
Как будто вечен океан,
Но каждая слеза, мелея,
Лилась в последний караван.

- Так что же, папа, где цветочник?
Куда исчезли капли дня?
Как мог вдруг высохнуть источник,
Что вечно пел для всех звеня?

И дети, сжав в ладонях снимки,
Где капли плещутся с небес,
Шептали: «Как же странно, папа,
Что мы не знаем этих мест»

Отец молчал, склонясь устало,
Седая тень дрожала в нём.
Он помнил, как вода журчала,
Шепталась в листьях за окном.

Пылает день, и солнце злое
Гнетёт измученный песок.
И небо, от жары больное,
Как сердце, сжатое в комок.