О потерях

в словах твоих нет чести, лишь ушедшие потери,
я их вдыхаю с дымом, и глаголы жгут мне губы,
в квартире снова душно, и назад закрыты двери,
любовью окаянной запотели жизни трубы.

по ним стекают песни, не вошедшие в романы,
что долго собирал, пока гулял среди распутий.
я буду твоим гимном, отпечатаюсь в дурмане,
в дурмане твоих жалких, беспросветных, горьких судеб.

ты будешь моим нервом, разболевшимся навеки,
и ни одна таблетка не собьёт температуру.
мы будем тёмной памятью, сгоревшей на рассвете,
в любви не будем клясться даже спьяну, даже сдуру.

и сотни берегов утопят ветром нашу гавань,
и крепость поцелуев не впитает даже небо.
останемся звучать в груди осевшим вкусом яблонь,
наш танец, умирая, станет росчерком поэтов.

и где-то впереди нас ждут моря и океаны,
борозд чужих кистей не сосчитать, и нам не снилось,
что сердце на мгновенье позабудет чувства ямы,
что в лужах от потерь мученья лихо растворились.

и я взойду на трон, держа в руках чужое благо,
прижму его покрепче, чтобы снова не исчезло.
я буду твоим солнцем, ты останешься мне мраком,
мы были лишь на вечность, недостойные спасенья.

я больше не прижмусь к тебе холодною щекою,
ты больше не вдохнёшь мой аромат у самой шеи.
прости, что не смогла быть тебе преданной женою,
прощу, что в моей жизни ты останешься злодеем.