Ничего, что кожа огрубела

Ничего, что кожа огрубела,
Но с души лохмотья не висят:
Мне далече в жизни до предела -
Лет примерно сто и пятьдесят.

Вспоминая древнюю Помпею,
Что сгорела в пепле и в огне,
Я ещё состариться успею
И растаять призраком в окне.

Раз душа моя святое пёрла,
Да и прёт, не скинув пламя вниз,
У меня важнецких дел по горло
И второстепенных завались.

Превращая в замок лет хибару
И подняв просевшую плиту,
Я тружусь с душой своей на пару
И ругаюсь, рявкая "ату"!

Выживший с времён Христа и Рима,
Но горбатым складно не звоня,
Пью коктейль усталости из дыма
И виагру духа из огня.

Пролетарий, выбравший не ГИТИс,
Я огнём у сердца и виска
Выплавил балластом средний кризис
И обжёг с руками и бока.

Дабы жизнь не чахнула под калькой
И не провисала пылью с люстр,
Бог-Отец лупил меня скакалкой,
Чтобы я не прятался под куст,

А служил, пока живучи мощи,
Голову земному не клоня -
Ведь моё служение попроще:
Без кадила, но не без огня.