Правовые обычаи Черногории часть 1

По книге Бурицы Крстича 

Plus boni mores quam bonae leges prosunt (Хорошие обычаи полезнее хороших законов) - римская поговорка

ЧТО ТАКОЕ ПРАВОВОЙ ОБЫЧАЙ

В юридических словарях «правовой обычай» определяется как устное правило поведения, которое формируется более или менее стихийно и неформально, в результате длительного применения и имеет целью регулирование большого числа отношений в узких социальных общностях.
Правила поведения обычного права передавались через обряды и устно в основном в виде поговорок и стремились  поддерживать сложившиеся отношения как можно дольше.
Например - "В чужой монастырь со своим уставом не ходят", "Лежачего не бить", или "Безобычному человеку с людьми не жить", "Дома как хочу, а на людях как велят", "Кому мир не дорог, тот нам и ворог".
Первые своды записанных законов представляли собой кодификацию устных нравственных, религиозных и правовых норм, применявшихся до них. Они  сохранялись благодаря поговоркам и обрядам, превращаясь таким образом в правовые символы.
Государство стремится включать  обычаи в свою правовую систему и обеспечивать их применение в выгодном для себя направлении.
Так в 1888 году обычное черногорское право, было включено в государственное законодательство как общий имущественный кодекс Княжества Черногория (автор сербский правовед Валтазар Богишич(1834 — 1908)). 
Обычай так же может использоваться в судебной практике для восполнения правовых пробелов к вспомогательный инструмент для более справедливого разрешения дел.

КТО СОЗДАЁТ ОБЫЧАЙ

По одному мнению правовые обычаи возникают независимо от личной инициативы как результат инстинктивного стремления людей вести себя одинаково, что напоминает животный мир.
По другому мнению его задают сильные индивиды, а остальные лишь подражают им.
Философ Фёдор Тарановский (1875 —1936) считает, что эти мнения не являются несовместимыми. 
Случай личного поведения не опирается на какую-либо существующую правовую норму, а просто выступает в качестве основы для его формирования. Такой первый случай конкретного поведения называется прецедентом. 
Философ Евгений Трубецкой(1863–1920), считал, что обычное право есть совокупность прецедентов.

ГЛАВНОЕ УСЛОВИЕ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРАВОВОГО ОБЫЧАЯ

Для их складывания, необходима относительная изоляция в географическом и любом другом смысле (труднодоступные земли, удаленные от основных коммуникаций, скотоводство и земледелие в целом как основное занятие населения, отсутствие прочной или централизованной государственной организации).
Наличие врага укрепляет обычай. Так обычное право было основой самоуправления и сопротивления иноземным захватчикам, в болгарской  литературе оно чаще всего связывается с самоуправлением южных славян, во время османского владычества.
В условиях иностранного господства и многовекового перерыва в государственной  преемственности, большую роль в сохранении обычаев права играли  правовые памятники прошлого, даже без учёта степени их фактического применения на практике (например, Кодекс Душана).

ТРИ ВИДА ПРАВОВЫХ ОБЫЧАЕВ
 
1 - прямо признанные законом (чаще всего это правила в области обязательственного, семейного и наследственного права);
2  - обычаи propter legem, которые включены в юридический текст и служат его дополнением.
3 - обычаи contra legem, противоречащие по духу и содержанию господствующей правовой системе и общественному строю (это обычаи некоторых маргинальных групп, субкультура права, совершенно ретроградные как: кровная месть).

ПРАВОВОЙ ОБЫЧАЙ У РИМЛЯН

Обычай – устная, неписаная норма в Римской империи – ius non scriptum, а в Древней Греции  nomos agrafos.
Ульпиан (170—223), знаменитый юрист Древнего Рима, дал одно из первых  определений: Mores sunt tacitus consent populi longa consuetudine inveteratus (Обычаи – это молчаливое согласие народа, установленное длительным применением).
И Antiques mores ususque bonos seniores (Старые обычаи и устоявшаяся практика должны считаться хорошими).
Другое определение – из «Институтов» Юстиниана (533 год): Diuturni mores consensu utentium legem imitantur (Обычаи, действующие издавна по согласию тех, кто их применяет, заменяют закон).  Таким образом у римлян обычай (mores) приобретает обязательную силу благодаря длительному применению.
Следует, отметить, что в латинском языке слово mores – обычаи – также охватывает нравственные нормы, которые не были четко разграничены. То же самое относится и к слову consuetudo – привычка, обычай, образ жизни, общение. Интересная формулировка, которая, возможно, более подробно объясняет сущность правового обычая: «Обычай ведёт тех, кто его принимает, а закон тянет тех, кто его не желает» (Consuetudo volentes ducit, lex nolentes trahit).
Далее с развитием писанного права, которое заменяло и даже отменяло устаревшие обычаи, римляне считали, что  применять обычай следует в тех случаях, где ещё  нет писаного права.  Следует просто придерживаться того, что уже установлено  практикой. 
Но согласно мнению римлян, обычаи следует рассматривать не всегда с точки зрения длительности применения, но также с точки зрения их ценности, что противоречит принципу, принятому, в английском праве, где по-прежнему считается, что с антропологической и исторической точки зрения всё право берёт начало из некоего обычая, независимого от воли законодателя.
Стоит упомянуть интересное мнение происходившего из сербского города Ниша императора Юлиана Отступника (331 — 363): "Какая разница, будет ли народ выражать свою волю голосованием или только поведением и действиями?"

ГЛАВНАЯ ОСОБЕННОСТЬ СКЛАДЫВАНИЯ БАЛКАНСКИХ ПРАВОВЫХ ОБЫЧАЕВ

По словам историка Васо Чубриловича (1897 - 1990) – Балканский полуостров является переходной территорией между Европой и Ближним Востоком и Северной Африкой. Открытый внешнему миру и изолированный в некоторых частях из-за неровности рельефа, он легко воспринимал внешние влияния, но при этом устойчиво сохранял приобретенные черты в отдельных изолированных областях своего пространства.
Таким образом, в его истории можно наблюдать два противоположных явления: благодаря цивилизации Древней Греции он стал колыбелью европейской цивилизации и культуры, где в древности образовалась первая империя в Европе – Македонская… и в то же время на этом полуострове клановые общества сохранялись практически непрерывно с доисторических времен до наших дней
Характерной чертой Юго-Восточной Европы является относительное сходство институтов обычного права, в котором заметно влияние турецкого языка.
Это относится к праву греческих средиземноморских островов, к сборникам и статутам румынского обычного и официального права XVI века и, в определенной степени, к Полицкому статуту XV века.
На Балканах и после освобождения от турок использовали турецкое право –  в первую очередь методы разработки месторождений полезных ископаемых, оплаты труда рабочих, различных натуральных повинностей феодального типа и т. д.
В свою очередь акты султана в значительной степени опирались на прежнее обычное право и даже на законы завоеванных стран, это был способ  управления ими. Турецкие термины «обычай» – «орф» или «ур» и «эл ада» – «адат» (согласно транскрипции историка права, академика Мехмеда Беговича (1904 - 1990)) связывают положения актов султана с их обычным происхождением, отражая особый правовой менталитет, согласно которому писаные законы придают обычаю ценность.
Следует отметить, что роль обычного права у европейцев , выше, чем у мусульман, где идея религиозного авторитета  подавляла создание правовых обычаев.


СТИХИЯ КАК ОСНОВА ПРАВА

Хорватский философ Антон Радич (1868—1919), как и сербский этнолог Йован Эрделянович (1874—1944), считал, что правовые обычаи заменяют собой писаные законы.
Радич считал, что основы права  уходят корнями в пользу. По этому он противопоставлял культуру «простого народа» культуре «дворян». У каждого своя польза, а значит и обычаи и представление о праве. 
Радич проводил различие между справедливостью и правом, поскольку право имеет функцию защиты частной собственности, а обычаи спонтанно создаются самими людьми.
Сретен Вукосавлевич (1881–1960), социолог, считал, что  народные постановления создаются стихийно, что это лучше, чем создание писаных законов, которые более жёсткие и общие и не могут быть обусловлены местными условиями и спецификой. Эти народные постановления создаются именно там, где они изменяются, они точнее государственных законов, и их создатели – те, кто будет ими управлять. Любые недостатки таких постановлений могут быть исправлены на ходу.
Законодатели довоенного Королевства Югославия,  не желали признавать существование целой отрасли народного водного права. Вукосавлиевич был настолько против писаной легализации водного права, что даже уклонялся от кодификации самого обычного права.
Вукосавлевич даже критиковал Общий имущественный кодекс Богичича, считая его отчасти тормозом развития – опять же, водного права, поскольку сам факт закрепления этих отношений в письменной норме останавливал дальнейшее развитие ирригационной системы, соответствующей местным условиям, изменениям и потребностям.
Фёдор Тарановский рассматривает обычное право как часть коллективной власти. Он считал, что, согласно римской юриспруденции, основой обязательностбю права является народное согласие (consensus populi), выраженное посредством голосования, или выраженное молчаливо (tacitus consent или tacita conventio). В более поздней теории права это народное согласие было квалифицировано как волеизъявление государства (через процесс принятия законов). Таким образом, идея заключается в том, что каждое право получает обязательную силу от государственной власти, которая  устанавливает статутное, писаное право, но также признает обычное право. Это признание может быть выражено явно или молчаливо (что соответствует учению догматиков-юристов XVII и XVIII веков).


ЧУЖАЯ ДЕРЕВНЯ ЧУЖОЙ ОБЫЧАЙ

Обычное право, или правовые обычаи, характерны для обществ с неразвитыми правовыми институтами, в которых правовые нормы ещё смешаны с моральными и религиозными правилами поведения, это преимущественно родоплеменные общества.
Устный характер обычая предполагает относительно узкий охват людей, деревню, область, братство, род: отсюда поговорка «Чужая деревня – другой обычай». Это также является основой разнообразия, а не единообразия обычаев, как у крупных общностей с развитым законодательством.
Только к концу Средневековья письменное законодательство окончательно стало основным источником права. Таким образом, обычное право постепенно исчезает с наступлением Нового времени (это время от открытия Америки до первой мировой войны). И конечно этот процесс, был неоднороден из за  региональных различий.
Когда возникают политические нации разнообразие исчезает потому, что нация это прежде всего унификация.

УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ПРОТИВ НАЦИОНАЛЬНОГО ДУХА

В европейской правовой мысли было два подхода.
Первый утверждал, что  правопорядок должен основываться на свободе и равенстве как универсальных принципах разума и справедливости, которые в равной степени применимы ко всем народам, независимо от их исторического наследия и особенностей.
Второй - в лице Фридриха Карла фон Савиньи (1779–1861) и Георга Фридриха Пухта (1798–1846), считал, что обычное право выражает национальный дух, наилучшим образом отражая особенности правовой культуры каждого отдельного народа.
Истинным источником права является национальное сознание.
В этой борьбе между универсальным и своеобычным и рождалось современное право.
Происходит смешение влияний различных элементов, от фракийско-иллирийских, через римские, славянские и византийские, и заканчивая турецкими.
Таким образом, нельзя говорить об исключительно автохтонной и специфической форме обычного права на Балканах, которые  постоянно подвергались масштабным миграциям различных культур и представлений о праве, справедливости и честности.

В ЧЁМ СИЛА ОБЫЧАЯ

Сила правовых обычаев в Черногории кроется в медленном социально-экономическом развитии. Черногорское общество того времени не смогло принять институты и стандарты более развитых стран. Однако эти условия убедительно объясняются необходимостью постоянной освободительной борьбы против турецкого завоевателя, которая создавала отвращение к иностранным образцам и институтам. Обычное право является продуктом недостаточной гибкости племенного общества, а его сила, как это ни парадоксально, проистекает из экономической неразвитости, племенной обособленности и разумеется, из его древности и устоявшихся традиций. Поэтому оно укреплялось с древнейших времён силой постоянного повторения (обет предков с примесью религиозного характера) и, будучи единственным регулятором важнейших общественных отношений на протяжении веков.
Однако обычаи обладают свойством адаптироваться к реальности, и не все они представляют собой лишь закостеневшую категорию. Некоторые присущие им идеи, такие как солидарность, уважение к обязательствам, принятым посредством данного слова, совместная работа для взаимопомощи в сельскохозяйственных работах, концепция советов для снижения нагрузки на официальные суды и другие подобные факторы, заложены в психике человека.

ЦЕРКОВЬ КАК ХРАНИТЕЛЬ НАРОДНЫХ ОБЫЧАЕВ

Влияние Православной Церкви на развитие и роль обычного права особенно характерно для Греции, и, несмотря на распространённое мнение о том, что Церковь принципиально противилась применению обычаев, ситуация была прямо противоположной, поскольку в Греции она фактически защищала их. Однако, церковь постоянно подчёркивала главенство византийского императорского права, стремясь как можно дольше сохранить традиционные идеи и практики Византии.
Таким образом, Церковь в южнославянских странах, выступает в качестве всеобщего хранителя традиций и народной культуры, а не только права.

КРОВНАЯ МЕСТЬ И СМЕРТНАЯ КАЗНЬ

Первый обширный сборник из 95 статей законов Черногории, назван по имени его составителя князя Данилы Негоша(1826-1860), первого светского правителя Черногории. До 1851 года в Черногории  была теократия, во главе стояли епископ православной церкви и Сенат из представителей черногорских племён.
Законник Данилы одобрен в 1855 году скупщиной и сенатом Черногории и применялся до 1888 года, когда его заменил кодекс Богишича.
Источниками Данилова законника были: обычаи черногорского и соседних народов (албанцев, герцеговинцев, сербов), а также предыдущий черногорский законник из 19 статей составленный митрополитом Петром Негошем(1813-1851) в 1798 году.
В уложении Петра за убийство и государственную измену предусматривалось наказание в виде смертной казни через повешение, расстрел или побиение камнями.
Расстрел осуществлялся представителями всех племён (иногда и несколькими сотнями человек), чтобы предотвратить кровную месть.
Мужчин, как правило, расстреливали; женщин, которые могли «запачкать ружья», вешали, топили или забивали камнями.
Смертная казнь в Черногории введённая как писанное право митрополитом Петром существовала с 1798 по 2002 год.
Данила расширил "расстрельный" список преступлений  введя смертную казнь за покушения на честь и достоинство государя и уклонение от налогов.
Однако мужчину, который убил женщину и/или её любовника в случае, если обнаружил акт супружеской измены, убивать было нельзя.
Данилов законник включал такие статьи как: "О запрете некоторых прежних обычаев во время захоронений и празднований «Славы» (дня семейного святого), «О помолвке и замужестве», «О похищении женщин», «О кражах» и другие.
А так же Данила вслед за уложением Петра утверждал равенство всех черногорцев перед законом и запрет кровной мести.
И так как князь жестко боролся с племенным сепаратизмом за единую Черногорию, по иронии судьбы он сам был убит в результате кровной мести человеком из племени белопавловичей.
В Черногории существовало десятки племён: белопавловичи, цуцы, кучи, катуняне, морачане, негоши, ровчане, пиперы, дольнекрайцы, цекличи, добряне, люблитяне и т.д.. И почти все они воевали друг с другом.
Как отмечал российский генерал черногорского происхождения Иван Попович-Липовац (1856- 1819): «народ считает этот обычай не только за закон природы, но и за закон божий… Не отомстить своему врагу в продолжении года считается трусостью, и такого человека преследуют даже женщины обычной насмешкой: „Сними штаны, надень юбки, ты не юнак, ты не отомстил, ты трус!“ …
Кровная месть могла начаться из за кражи из за женщины, из за оскорбления. Если нельзя было убить обидчика убивали любого мужчину их его племени. Однако дети и женщины были неприкосновенны для кровной мести.
Законники Петра и Данилы назначали отъём имущества у виновного в кровной мести преступника в пользу государства и семьи погибшего если убийца скрывался за границей и не мог быть пойман. Тогда наказание затрагивало семью и жилище преступника. Происходил отъём имущества «от малого до большого» в соответствии с прежним обычаем.
Поймавший убийцу ли предателя, имел право его убить с освобождением от ответственности.
За кровную месть многократно выносились смертные приговоры. В 1815 году священником Калуджеровичем было вынесено около 1500 приговоров.





ПАТРИАРХАЛЬНОСТЬ И САМОУПРАВЛЕНИЕ

Глава семьи, то есть домохозяин, старейшина, в патриархальной системе повсеместно обладает наибольшими правами, а также определёнными обязанностями. Это распространяется и на более широкие сообщества – братства, в которых есть князья, герцоги, мухтары, чельники, грэвары, которым помогает совет старейшин или знатных людей, или сельское собрание.
Сельское собрание является институтом, известным на всем Балканском полуострове (gramada satului на румынском, kuvend в Албании).
Генезис словенского неписаного права также связан с сельским самоуправлением, например, волостные иногда избирались самими крестьянами. Основным органом такого самоуправления, была группа мужчин – глав семей, то есть крестьянских хозяйств, которые, решали важные вопросы, но не обладали судебной властью.

БЕЗ ВЫПИВКИ НЕТ СДЕЛКИ

К распространённым обычаям относятся рабош, братание, крёстное отцовство, брак, помолвка (в Болгарии малая помолвка – малак годеж и большая помолвка – голям годеж), материнский грош в области Кучи (кучи субэтнос черногорцев), преимущество мальчиков, особенно в имуществе, что характерно практически для всех патриархальных культур, где новорождённый мальчик считался «новым ружьём».
За нарушение обычных правил человеку грозило изгнание из деревни или общины. За тяжкие проступки - убийство, грозила кровная месть, а что бы её избежать необходима была компенсация для разрыва цепи мести и т. д.
При договоре, например при передаче скота  «на зецку» или «на селовиште», мобе, займы обычно выпивали.  Распространённой формой заключения договоров была выпивка в знак  сделки или  выполненной работы – «без крчмара пазарлик не става» (без корчмаря - нет сделки)в Болгарии.

ЯБАНАЦ И ГОСТЬ

Повсюду в изолированных районах с патриархальными пережитками на Балканах сельские общины являются замкнутыми. Поэтому чужак – ябанац, чуюй, стран – не означает человека другой религии или этнической принадлежности, а просто житель другой деревни (вне более широкой общины, племени или братства).
Он не враг, но он и не свой.
С другой стороны, отношение к гостю повсюду на Балканах, и особенно в горных и малонаселенных районах, практически одинаково: доброжелательный гость принимается радушно, и его безопасность гарантируется хозяином. То же правило действует и для мусульманского населения, для которого гость был святыней или (в прошлом) божественным посланником (мисафир одаси). У албанцев и аромунов гость был защищен от кровной мести, и даже если он был беглецом, при условии, что он не покидал дом, направляясь в определённое место (обычно на расстояние выстрела).


ЗАПРЕТ НА РАЗВОД И ПОХИЩЕНИЕ НЕВЕСТЫ

Правовые нормы в Черногории до середины XIX века были весьма немногочисленны и касались лишь важнейших общественных отношений. Например, в области гражданского права существовало мало правовых норм. И в конце XIX века, с появлением такой капитальной законодательной инициативы, как Общий имущественный кодекс Черногорского княжества (1888 г.), обычное право продолжало оказывать существенное влияние на регулирование общественных отношений. Значительная часть этих отношений – семейные, раздел имущества, наследование, использование природных божеств гор – всё ещё регулировалась сводами неписаного права. Такие правила, несмотря на существование законов, особенно направленных на искоренение  кровной мести (Общий кодекс черногорского и горского епископа Петра 1798 г.), всё ещё применялись на практике, и сам этот кодекс допускал применение институтов обычного права (например, при вынесении приговора виновным).
Уложение Данилова - свод законов о частной собственности в «примитивных» рамках, в котором уже определённые, находившиеся в стадии становления отношения были стандартизированы, что позволило включить в него целый ряд положений Уложения Петра. Однако в нём гораздо больше статей, относящихся к сфере частного права, а институты, представленные в нём, гораздо более дифференцированы.
В нём содержатся положение о нерасторжимости брачных уз, которое пыталось воспрепятствовать ранее лёгкому расторжению брака, подкреплённому обычаем. Классика – брак путём похищения – запрещён под угрозой строжайшего наказания (изгнания из страны и конфискации имущества) как самое жестокое посягательство на личность и свободу человека.
Значительная часть положений «Книги Данилы» представляет собой симбиоз неписаного и писаного права. Там есть преимущественное право покупки недвижимости, право девушки на её инвентарь или одежду, право вдовы пожизненно пользоваться имуществом мужа до повторного брака или смерти, её право на компенсацию, то есть на сумму, причитающуюся ей в случае кражи или ухода из дома мужа, и т. д.
Там легализовано главенство сыновей в наследовании, поскольку дочери, как правило, исключаются из наследства, за исключением случаев отсутствия сыновей. Опека над несовершеннолетними и недееспособными также регулировалась обычными правилами, которые представляли собой не только обязанность и обет, исполнявшиеся беспрекословно, но и право более широких групп – семей, братств и племён.
Но в целом Книга Данилы рассматривала женщин "как вещь и подвергали их презрению". Это отношение к женщине смягчали традиционные нормы обычного права, такие как понимание неприкосновенности жизни женщины, уважение к её чести и репутации, особая защита девочек и вдов, особое уважение к женщинам как матерям и т. д., оказали сильное влияние на деятельность судов.

ИССЛЕДОВАТЕЛИ ОБЫЧНОГО ПРАВА НА БАЛКАНАХ

Благодаря выдающемуся юристу Валтазару Богишичу, правовые обычаи в конце того столетия были возведены на пьедестал первоисточника права и наилучшим образом вплетены в один из крупнейших кодификационных документов того времени – Кодекс о собственности Княжества Черногория (1888). Богишич утверждал: «При написании Общего имущественного кодекса я имел перед глазами не только первоначальные элементы страны, для которой предназначен кодекс, но и формы и мнения, господствующие в теории, законодательстве и практике стран, уже имеющих гражданское уложение».
Ф. Горишич посвятил свое исследовательское внимание средневековым правовым памятникам «Горская правда» (или «Горные буки») 1543 года, которые, по его словам, являются настоящим кладезем информации о обычном праве XVI века в Словении.
Пётр Стоянович, отличается  от других теоретиков права тем, что он был превосходным знатоком практики – судебной и обычной (что, кстати, характерно и для применения законов, принятых в Черногории в то время и позднее). Поэтому его труды всегда подкреплены фактами и основаны на историческом материале и точных данных. Поэтому его толкования никогда не выходят за рамки времени и места возникновения данного института обычного права.  В этом смысле он напоминает ученых несколько старшего поколения — например, Васу Чубриловича, Бранислава Джурджева и Милисава Лутоваца, которые также занимались племенным обществом, патриархальными общинами на Балканах.
Начало сбору и использованию правовых обычаев, в Греции в первые десятилетия XX века положил  историк права Панайотис Зепос (1908–1985), который изложил эту тему в восьмом томе «Ius Graeco-Romanum» (Афины, 1931). В этом же труде Зепос опубликовал и специальную анкету, которую использовал при сборе греческих правовых обычаев.
Фердо Чулинович (1897–1971) хорватский антифвшист и  академик Югославянской академии наук и искусств. На русском языке были изданы его книги «Крестьянские восстания в Хорватии» (1959) и «Отклики Октября в югославянских землях» (1967). Собрал правовые обычаи, опубликовав их под названием «Национальное право. Собрание правовых мыслей из наших национальных традиций»,
В период между двумя мировыми войнами, работал сербский историк Антон  Митрович (1937 - 2013), он подчёркивал, что законодатель должен строго учитывать обычаи, которые, должны представлять собой как минимум вспомогательный источник права.
К именам поборников обычного права в Юго-Восточной Европе следует добавить: болгарского революционера Христо Ботева (1847 - 1876) погибшего в бою с турками за свободу словян, Димитрия Маринова (1846 - 1840) основателя Народного этнографического музея в Софии, Стефана Бобчева(1853 - 1940), Тодора Владигерова (1898 —  1967)- профессора экономики, дипломата и финансиста Георгия Начовича (1845–1920), премьер министра Болгарии Ивана Гешова 1849 — 1924) - автора «Сборника болгарских правовых обычаев»,  Дмитрия Густи (1880–1955)- румынского социолога, Словенского юриста Сергия Вильфана (1919 — 1996).
В Румынии обычным правом занимался молдавский поэт Хашдеу Богдан Петричейку (1838 - 1907), который собирал материалы о правовых обычаях страны с 1877 по 1878 год.
В XX веке интерес к обычному праву в Румынии продолжился в трудах таких юристов, как Ромулус Вулканеску (1912 - 1999) – «Правовая этнология» (Ethnologie juridiue), Ливиу Марку, который, занимался реликтами правовых обычаев, в отдалённых районах, они всё ещё сохранялись в правовой жизни Румынии во второй половине XX века. Обычай был темой также Х. Шталя, Г. Фортины, который связывал румынские правовые обычаи с древними фракийско-дако-фригийскими источниками.
Румынская правовая культура отличается тем, что вбирает в себя многие принципы и нормы византийского права. Значительную роль в этом сыграл перевод на румынский язык сборника «Василикатов» Льва VI Мудрого (886–912), выполненный Иерусалимским патриархом Х. Нотарасом (начало XVIII века), а также, почти в тот же период, перевод на румынский язык «Кодекса Душана», который активно использовался в качестве источника права в румынской судебной практике.
Каноническое право Католической Церкви также повлияло на румынские правовые обычаи, через крупные университетские центры, такие как Падуя. Подобные канонически-правовые толкования появились в первые десятилетия XVIII века, например, в венгерском сборнике дворянского обычного права «Трипартитум», а также в анафорах (правилах), издаваемых молдавскими и валашскими князьями.

ВКЛАД ВАЛТАЗАРА БОГИШИЧА

Ни один текст обычаев Черногории невозможно представить без изложения перечня правовых обычаев Черногории, Герцеговины и Албании, составленного в 1873 году  выдающимся юристом XIX – начала XX веков Валтазаром Богишичем (1834–1908), уроженцем Цавтата. Он также был профессором славянского права в Киевском и Одесском университетах и министром юстиции Черногории.
Среди его основных трудов: «Права южных славян» (1866), «Сборник действующих правовых обычаев южных славян» (т. I), Югославская академия наук и искусств (JAZU), Загреб, 1874), «Писаные законы славянского юга» (I. Законы, издаваемые высшей законодательной властью в независимых государствах), JAZU, Загреб, 1872, «Инструкция к описанию большего количества правовых обычаев, живущих в народе» (1867), «Писаные законы славянского юга» (1872) и др.

Сборник был создан на основе 352 вопросов, однако позднее его автор составил новую анкету, содержащую более двух тысяч вопросов.
Сотрудники Богишича, были не случайные, более или менее хорошие знатоки обычаев, а наиболее ответственные лица государственного и судебного аппарата Черногории, в основном члены черногорского Сената. Например, Джуро Матанович ответил на вопросы по Старой Черногории (в основном по Катунской Нахии), герцог Джуро Церович – по Герцеговине, а герцог Марко Милянов – по Албании.  Герцог Йоле Пилетич по Брде и Пипере, а митрополит Виссарион Любиша – по церковному праву.

Опрос Богишича был разбит на двадцать разделов, но полные ответы были собраны только по следующим восьми: «Большая семья», «Близкая семья», «Родственные связи вне дома», «Раздел семьи и кооператива», «Наследование», «Внесудебное судопроизводство», «Уголовное право», «Кровь, месть и смерть в целом».
Из оставшихся двенадцати ответ был собран по шести разделам по Черногории и Герцеговине, а именно: «Защита сирот», «Вещи», «Обязанности», «Церковные отношения», «Судебное и коммерческое судопроизводство», «Бандиты», «Бандиты».
По остальным пяти разделам ответы есть только по Черногории, и они относятся к государственному праву, экономическим отношениям, классам и слоям населения, отношениям крестьян с помещиками и международному праву, а один раздел, «Женская кража в доме», остался полностью без ответа.

Богишич намеревался использовать опрос в качестве основы для разработки черногорского гражданского кодекса, поэтому он принял во внимание государственные границы Черногории, установленные после 1859 года, когда некоторые племена Турецкой Герцеговины окончательно вошли в состав Черногории, такие как Грахово, Рудине, Баньяни, часть Дробняка, Зуп-Никшичка, Ускоци и часть Васоевича, учитывая, что Кучи со смешанным черногорско-албанским населением уже входили в его состав. Богишич представил эти намерения черногорскому законодателю князю Николе Петровичу в 1874 году. 
Однако обзор Богишица был шире Черногории и включал почти всю Герцеговину, племена Скадарской Малезии — Груда, Хота и Кастриота.

Вот примеры вопросов из анкеты Богишича:

Вопрос: Часто ли бывает, что братья, вступив в брак, продолжают вести совместное хозяйство со своими жёнами и детьми?
Ответы: В Черногории, это случается, особенно когда нет причин, побуждающих их делить имущество. В Герцеговине, только 10% братев расходятся при вступлении в брак. В Албании остаются вместе очень часто.

Вопрос: Как распределяется домашняя работа между членами семьи, сначала между мужчинами и женщинами в целом, затем, с одной стороны, между стариками, людьми среднего возраста и молодыми мужчинами, и, с другой стороны, между пожилыми женщинами, замужними молодыми женщинами и девушками? Используют ли они детей и для какой работы?
Ответы: В целом, можно сказать, что мужская работа — это копание, пахота, выпас скота, походы в компанию, охрана дома и все остальные виды деятельности, которые выполняются вне дома.
Женщины шьют одежду, готовят еду, пекут хлеб, мелют зерно, носят дрова, воду, ухаживают за домашней птицей, когда нет мужчин дома, ловят пчёл, когда они роятся, приносят еду тяжёлым солдатам и солдатам во время войны и т. д. Старика, пока он может уйти из дома, посылают выполнять лёгкую работу, а когда он и этого не может, он сидит дома. А бабушка полезнее дедушки, потому что она присматривает за детьми и разжигает огонь.
До того, как девушки созреют для замужества, их отправляют на пастбище, приносить еду тяжёлым и прислуживать женщинам в доме, носить дрова, воду и выполнять другие лёгкие обязанности женщин. И несколько раз до замужества им дают немного свободного времени, чтобы они могли приготовить себе приданное.
Большая часть тяжёлой женской работы остаётся за замужними женщинами, потому что они шьют, ткут, прядут, таскают дрова, месят хлеб, делают одежду и обувь, ухаживают за домашними животными и также помогают в тяжёлой работе мужчинам. А девушки, помимо того, что было сказано, только помогают женщинам.
В этих трёх нахиях: Црмничка, Речка, Лешанка и старой части Катунской нахии, женщины делают всё, что делают мужчины, кроме пахоты. А в других деревнях там женщины не пашут и не копают.
С Джурджева до дня Томино весь скот из кооперативных домов отгоняли на гору, где уже были построены хижина и загон, где он пасётся по ночам. Они посылают пастуха присматривать за пастбищами, а при необходимости и за двумя, и за тремя. Он гоняет, присматривает за скотом и доит его. Остальную часть молочной и другой работы горянка брала на себя, а некоторые и вовсе жили в горах на катунах всё это время, делала сыр и масло, помогала пастухам, ждала гостей, а если оставалось время, шилом, пряла, как дома. Если скота много и семья дружная, ей давали помощницу. В прежние времена всегда отправляли одну и ту же горянку каждый год, пока она могла, и было обидно, что её меняли не только в доме, но и в деревне, потому что нигде не меняли, если она была годной и хорошей.
Все любят ходить в горы, потому что там меньше травм, чем дома, или, по крайней мере, свободнее и независимее, поэтому в последнее время они ходят по очереди, один год одна, другая на следующий, и так далее.

Вопрос: Можно ли сместить старейшину с его места? Когда, кто и как это делает, и по каким причинам?
Ответ: Предыдущий старейшина не раз совершал глупости, другие это замечали и давали ему это понять. Новый претендент на старшего отличается своей сноровкой и знанием бытовых дел, и мало-помалу его мнение обычно побеждает, и так мало-помалу и члены, и сам хозяин убеждаются, что младший разбирается лучше него. Все начинают спрашивать его мнения, и наконец, ему говорят: «Ну, ты справишься», на что старик, зная, что ему не сравниться в возможностях, не возражает, тем более что старшинство – дело не из лёгких, не сладких и неполезное для кого-либо. Таким образом, старый перестаёт быть старейшиной, а новый становится им.

Вопрос: Какие права и обязанности есть у каждого члена кооператива, в отношении имущества кооператива?
Ответ: Он имеет право получать от кооператива всё необходимое для еды, одежды и обмундирования, участвовать в назначении домохозяина и домоправителя, требовать большую долю, обязан исполнять предписания, помогать защищать имущество, честь и жизнь домочадцев.

Вопрос: Какие личные потребности отдельных лиц удовлетворяются на средство дома?
Ответ: Человек получает всю свою еду, одежду и обувь из дома и города, где живёт. Если кто-то хочет надеть что-то лучше, чем дом может ему дать, он идёт за пределы дома, когда его отпускают.
Можно сказать только, что он получает всё из дома и что он не может выйти из дома ради наживы без разрешения хозяина. И даже с этим разрешением, уходя, он должен принести что то домой, когда приходит.

Вопрос: Помимо права на общее имущество дома, есть ли у людей права и есть ли у людей вообще какая-либо особенность?
Ответ: Всё, что  приобретает человек, он должен отдавать дому. Если кто-то из братьев добудет хорошее оружие на войне или купит его на вырученные деньги, он может носить это оружие с собой, но когда дело доходит до доли, он должен отдать его в дому, и если другие братья захотят, оно также делится, как и всё остальное.

Вопрос: Кто может участвовать в домашнем совете, только женатые или неженатые, и с какого возраста?
Ответы: Все взрослые, имеющие оружие, независимо от того, состоят они в браке или нет. Кроме того, женщины, если их позовут, могут прийти на этот совет, но даже если их не позовут, они могут узнать от мужа, сына и т.д., что там было решено, и им покажется, что это нехорошо, тогда она сама поговорит с хозяином. И нередко в результате они проводят открытое собрание и обсуждают уже решенные вопросы.

Вопрос:  Каковы признаки вежливости мужчин по отношению к женщинам в вопросах личной жизни, брака, имущества, детей и т. д.? И как женщина проявляет своё уважение к мужчинам?

Ответ: Как правило, считается, что женщина уважает мужчину больше, чем наоборот, поскольку женщина, даже если она старше, всегда будет вставать перед молодым мужчиной. Однако молодой мужчина всегда будет обращаться к замужней женщине или вдове старшего возраста «тётя».  Черногорец, как герой, может считать стыдным проявлять нежность к женщине, потому, что считает это слабостью.

Вопрос: С какого возраста женятся?
Ответ: Мужчины в основном женятся в возрасте от 17 до 25 лет, а женщины – от 15 до 18 лет. В Хорватии минимальный возраст для невесты был  – 13 лет...
А у албанцев. Очень редко можно встретить неженатого мужчину.

Вопрос: Склонны ли люди в вашем районе к общинному  проживанию?
Ответ: Они более склонны жить в общине, хотя в прежние времена община была более жёсткой. Однако здесь далеко не такая тенденция к разделу, как в Черногории, и не только потому, что земли больше, но и потому, что люди миролюбивы между собой, особенно женщины, которым вряд ли придётся вызывать мужей в суд. Возможно, это связано с тем, что сегодня мужчины работают больше, и чем больше изобилия, тем меньше работы ложится на женщин.
Aлбанцы, склонны, жить в общине, гораздо больше, чем черногорцы. Дак, они подшучивают над черногорцами, потому что те более склонны разделяться.

Вопрос: При разделе общего имущества сохраняет ли каждый свои вещи, приобретённые им в совместной жизни?
Ответ: По закону всё должно быть разделено, как общее, так и нажитое по отдельности, и так оно и происходит. Когда они разводятся, они зовут людей из братства. В противном случае они ищут судью, который либо приходит сам, либо посылает кого-то, чтобы разделить их. Им нужны как минимум зятья, потому что им трудно делить, особенно землю, и они зовут их как своего рода помощников, и свидетелей.

Вопрос: В доме проживали только отец и мать с детьми. После смерти отца можно ли разделить имущество братьев, если мать препятствует разделу?
Ответ: Да. Мать получает свою долю.

Вопрос: Если сыновей нет, наследуют ли все дочери или их исключают близкие родственники по мужской линии, и в какой степени?
Ответ: В Черногории дочери наследуют, независимо от того, замужем они или нет.  Дочь получает две части, а сестра отца — третью. Если ни дочери, ни сестер нет в живых, наследство получают их наследники.
В Хорватии , когда оставалась дочь или сестра, одна, без родственников мужского пола, то ближайший родственник брал её к себе, если она была согласна жить с ним, а он,  брал её в жены вместе с её имуществом, и сверх того, давал ей из движимого имущества, например, домашнюю утварь и животных. Прочее недвижимое имущество оставалось за этим родственником.

Вопрос: Существует ли в народе разделение вещей на какие-либо категории, которые имели бы какое-то значение с экономической или юридической точки зрения?
Ответ: В Черногории  существуют названия для вещей, принадлежащих определённым домам или людям, они имеют скорее экономическое, чем юридическое значение.   
Всё домашнее имущество называется imu;e, imjane, и можно услышать ;e go; и mal. То, что принадлежит отдельным людям, например, женщинам, называется trait, и можно услышать ;e go; и personac.
Наследие – это пахотные земли и луга.
Вишобер(места под горами с травой, которую жнут серпом, а не косой).
Все недвижимые вещи в доме называются Temail.

Вопрос: Существуют ли такие вещи, которые, хотя и принадлежат частным лицам, нельзя продать за долг или что-либо ещё?
Ответ: Помимо орденов и медалей,  существуют и другие священные вещи, такие как святое христианское миро, кости, церковь и всё, что освящается в церкви, например, иконы и т. д.; в целом, считается неприкосновенным всё, что принадлежит церкви (церковные земли), церковные дома. Особенно неприкосновенным является церковное кладбище. Гора монастыря Ком, показывает, насколько хорошо церковь защищена: никто не сорвёт ни одной веточки, потому что боится, что с ними случится какая-нибудь беда. Даже сами турки, когда нападали, боялись эту гору.
Сорвать немного винограда не считается грехом, просто её нельзя носить с собой.

Вопрос: Какие вещи используются в качестве единицы измерения для определения цены других вещей?
Ответ: Мера длины — локоть (в локте в среднем 3 фута).
Наследие измеряют в плугах (и в том количестве, которое два вола могут обработать за день, в зависимости от случая). Гору не измеряют, а либо на глаз, либо верёвкой, по мере необходимости. Земля также измеряется локтем, но этот локоть немного длиннее, чем товары (3 педи, что является наибольшим значением, которое можно найти). Дома также измеряются локтем.
Вино измеряется вёдрами, и бренди — вёдрами, но иногда бренди также измеряют бутылками (два глаза в бутылке). В Цетинье бутылка делится на 3 конаты, коната — на 4 кварты, в Брди на глаз, на глаз и на литр.
Мельницы разделены на 8 рядов, и ряд длится день и ночь, в течение которых участник может пользоваться мельницей. Они называют ряд и стоят.
В Реговине нет бутылок, а жидкости измеряются стаканами и Мельницы делятся на 24 ряда; каждый участник называется монахом, вы мелете на 24-й день, чем больше домов, тем больше монахов.

Вопрос: Помимо наследования и обязательств, каковы общие способы приобретения права собственности на движимые и недвижимые вещи?
Ответ: Во-первых, путём присвоения ничьего имущества, например, когда кто-то убивает медведя или козлёнка. Во-вторых, путём приложения усилий к чужой вещи меньшей ценности, например, когда кто-то делает вал из чужой земли, бочку из чужого дерева и т. д. Каждый плод моей вещи — мой, бык от моей коровы — мой, дерево, растущее на моей земле, — моё. В-четвёртых, добавление, которое без моей помощи или без моего действия добавляется к моей собственности, и если оно вырвано из чужой или ничьей собственности, это не имеет для меня значения, оно моё. Единственное исключение — когда чужой локон пересекает скот моджои (такая овца называется преодница). Грех, зарезать или спрятать её, следует держать её лучше своей, пока хозяин не найдётся. Но ему не дают ничего за за шерсть или молоко полученные с этой овцы. Если же хозяин не найдётся, то она останется моей без греха.

Вопрос: Два или более крестьян объединяют несколько волов или лошадей и работают  вместе?
Ответ: Это называется «спрега»,«спряжение». Тех, кто объединился, называют «сцепщиками».

Вопрос: Кто присваивает вещь, до сих пор никому не принадлежавшую, утверждает ли он, что эта вещь теперь полностью его?
Ответ:  Это его полная собственность. Если людей было больше, например на охоте, то они делятся поровну, кто бы ни поймал. Более того, если поймавший — член кооперативного дома, или сын с братьями, или неразделённый с отцом, то он присваивает не только для себя, но и для всего дома.
При епископе Радо было установлено, что то, что находилось во владении человека в течение 20 лет непрерывно, не может быть у него отнято, только если владение не было насильственным. Во времена бесуджа нередко случалось, что кто-нибудь, имея сильное братство, силой захватывал землю, гору или луг, хотя и знал, что владеет ими несправедливо. Но народ умел отличать справедливое отношение от несправедливого...

Вопрос: Когда ветви соседа нависают над чужой землей, при каких условиях последний должен это терпеть?
Ответ: Те ветви, которые нависают над чужой землей, сосед имеет право собирать плоды с тех ветвей, которые находятся на его земле, или владелец дерева срубит эти ветви, или, если он не хочет, сосед срубит их. Это происходит не просто из злобы, а потому, что чужие ветви создают тень, а урожай не может расти в тени.

Вопрос: Если кто-либо без злого умысла построит, посеет или посадит что-либо на чужой земле или соберет что-либо из чужого материала, кому принадлежит это строение, имущество, дом или вещь?
Ответ:  Когда кто-либо строит что-либо на чужой земле, он должен перенести это или оставить. Если же он оставит, то вряд ли владелец земли даст ему что-либо за это, особенно если это ему не пригодится.
Если кто-либо посеет что-либо непреднамеренно на чужой земле, то владелец земли даст ему больше плодов, чем он оставит себе, по крайней мере, две части, а третью часть он оставит себе. И если что-либо посадить, то, если посаженное служит господину земли, то он заплатит ему за его труд, но едва ли столько же, сколько стоили труд и плоды. Если этот человек этим не удовлетворен, он может выкопать растения и унести.
Когда кто-то без злого умысла сделает что-то новое из чужой простой вещи, например из шерсти, или тигель из чужой земли, или бочку из чужого дерева и тому подобное, он платит хозяину столько, сколько стоил материал, а новая вещь остается сделавшему её.  Когда же человек совершает зло, то он платит сверх ущерба, как если бы украл, больше, чем стоит - *lucrum cesans*. Точно так же, если он скроет, что использовал чужое.

Вопрос:  Например река отнимает землю у одного участка и добавляет к другому, кому  принадлежит эта земля?
Ответ: Она принадлежит тому, на чьём участке прибавилась.
А разрушать или перемещать границы со злым умыслом, люди считают высшим грехом и  позором для того, кто это делает, и считают его хуже вора, потому что, кража земли или кража церкви — одно и то же.