Игорь-Северянин

Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!

В жизни никогда не думал, что буду писать пост про Игоря Северянина. У меня для этого нет никаких причин, он для меня чужой поэт, может быть и не поэт вовсе, все эти ананасы в шампанском - абсолютная пошлость, но зарекаться не стоит, точно вам говорю. Ну, во-первых, как он стал известным, да и вообще, вся эта история со Львом Толстым, к чему я еще вернусь, и его отношения с Маяковским, что очень занятно, и его ужасающая страсть к женщинам, и его бездарная кончина в местечке в Эстонии, которое по сегодняшней карте находится в Ленинградской области. Логично начинать по обыкновению с жен и привязанностей, но на этот раз я начну с истории о том, как он стал известным и знаменитым.
       Знаменитым он станет в один день. Все случится в Ясной Поляне, в январе 1910 года. До этого с семнадцати лет Северянин упорно рассылал стихи по редакциям. Шесть лет выпускал самодельные тетрадки стихов (он называл их "брошюрами", их вышло более тридцати), которые "рассовывал" по газетам, и как раз к 1910 году это дело прекратил. Именно тогда писатель Наживин, отправившись в Ясную к Льву Толстому, захватил с собой одну из таких его "брошюрок". Он с Северяниным знаком не был, «брошюрку» прихватил для смеха. "В тот примечательный вечер, - пишет Наживин, - Лев Николаевич играл с домашними в винт и выиграл 7 копеек. После игры читали вслух стихи. Толстой много смеялся, слушая чтение какой-то декадентской книжки. Особенно всем понравилось стихотворение, которое начиналось так:

Вонзим же штопор в упругость пробки,
И взоры женщин не станут робки...

Но вскоре Лев Николаевич омрачился. "Чем занимаются! - вздохнул. - Это литература! Вокруг - виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них - упругость пробки!" Наживин опубликовал очерк о визите в Ясную "Утро России", а слова Толстого (отбросив фразу, что стихи "всем понравились"), перепечатали чуть ли не все газеты. Словом, на всю Россию грянула отповедь Северянину из уст Льва Толстого: "Чем занимаются!.. Упругость пробки!.."
Судьба Северянина была решена. Начался вой, свист и улюлюканье различного рода. А дальше - успех и ураганная популярность. Пятьдесят изданий сразу же попросили его стихи, а за устройство "поэзо-концертов" Северянина стали даже бороться, тут и Бестужевские курсы, и Тенишевка, Петровское училище, Академия художеств. Умопомрачительная слава!

Теперь наконец о женах и привязанностях.
Женщин у Северянина было много, способ, по которому они попадали к Игорю Северянину – да по обыкновенному, просто случайно, это моя версия. Есть одна странность, очень много сестер, но в мою версию это вполне логично вливается: если человек любит всё, что шевелится, а куда-то переть – лень, поэтому и сёстры попадаются. Так что я начну с его жены, мне кажется, что она это заслужила.
      Жена Игоря Северянина Фелисса Михайловна Круут (1902–1957) — дочь тойлаского крестьянина. 21 декабря 1921 года Северянин венчался с Фелиссой в Успенском соборе Юрьева. Ради замужества лютеранка Фелисса приняла православие. Фелисса писала стихи по-эстонски и по-русски, делала подстрочники для Северянина, участвовала в его поэзовечерах под псевдонимом «Ариадна Изумрудная» и сопровождала Северянина в зарубежных поездках. 
      С 1918 года Северянин временно переехал в Эстонию, в небольшой поселок Тойла. Туда же он перевез свою мать и гражданскую жену Елену Семенову с их пятилетней дочкой. Семейная жизнь с Еленой Семеновой не заладилось, и она быстро покинула Северянина. На ее месте появилась исполнительница цыганских романсов Мария Волнянская. Вскоре Мария тоже исчезла из судьбы Игоря. А на него навалилась депрессия, он много пил и размышлял. Один из приятелей Северянина Михкель Круут пригласил его к себе. Именно там Северянина первый раз и увидела дочка хозяина, тринадцатилетняя Фелисса. Сам же Игорь не замечал ее, и обратил на нее внимание, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Был какой-то местный вечер и Фелисса читала отрывок из Гоголя, она была эффектной, и Северянин запал. Его не смущала их разница в возрасте, ему было 33 года. Он начал активно ухаживать за Фелиссой, и вот вам результата: в декабре 1921 года Игорь Северянин и Фелисса Круут обвенчались, а в августе следующего года у них родился сын Вакх.
Начавшаяся семейная жизнь не смогла изменить темперамент Игоря Северянина. Он нуждался в постоянном всплеске эмоций и притоке влюбленности. Через год после свадьбы Игорь получил письмо от бывшей своей возлюбленной Златы, живущей в Берлине. Между ними завязалась переписка, и в 1922 году Игорь вместе с женой поехал на гастроли в Берлин. Берлинская атмосфера была для Северянина глотком свежего воздуха. Там он нашел много бывших соотечественников и встретился с Златой и ее шестнадцатилетней дочерью Тамарой, причём Тамара оказалась дочерью Северянина. Для Фелиссы все происходящее стало большой неприятностью. Она была так напугана внезапным появлением двух близких Северянину женщин, что стала требовать от мужа выбора - либо она с сыном, либо они. Он выбрал Фелиссу, но это было только началом.
С 1922 года по 1934 год Северянин с супругой много гастролировали по Европе. На каждую свою привязанность Северянин писал стихи, а Фелисса знала все его стихотворения, а значит и все привязанности. Весной 1935 года случилось неизбежное - Фелисса и Игорь расстались. Поэт переехал к своей музе Вере Запольской в Таллин, а Фелисса осталась в Тойле. Когда Игорь захотел вернуться к Фелиссе, та отказалась его принимать, но разрешила ему заработанные им деньги присылать ей. Последний раз Игорь с Фелиссой увиделись в январе 1940 года, а в декабре 1941 года Северянина не стало. Фелисса пережила его на 16 лет.
Давайте кратко пробежимся по списку, ведь женщины в жизни и творчестве Игоря Северянина занимали особое место. Так называемый «донжуанский список поэта» сравнительно невелик, но примечателен последовательными романами с несколькими сёстрами: Евгения Гуцан (Злата) и Елизавета Гуцан (Мисс Лиль), Елена Новикова (Мадлэна) и кузина Тиана (Татьяна Шенфельд), Дина Г. и Зинаида Г. (Раиса), Анна Воробьёва (Королёва) и Валерия Воробьёва (Violett), Ирина Борман и Антонина Борман, Вера Коренди (Запольская) и Валерия Запольская. Фото барышень в основном я нашел, фото с 6 по 23, любуйтесь на здоровье.
    Злата (Евгения Гуцан) скорее всего была первой привязанностью, и с точки зрения оставленных стихов, посвященных Злате, тоже внушительный: сборники «Громокипящий кубок», «Златолира», «Ананасы в шампанском», «Поэзоантракт» полны стихотворений, посвящённых ей.
Злата (из дневника одного поэта)
24-го мая 190… г.

Мы десять дней живем уже на даче,
Я не скажу, чтоб очень был я рад,
Но все-таки… У нас есть тощий сад,
И за забором воду возят клячи;
Чухонка нам приносит молоко,
А булочник (как он и должен!) — булки;
Мычат коровы в нашем переулке,
И дама общества — Культура — далеко.
Как водится на дачах, на террасе
Мы «кушаем» и пьем противный чай;
Смежаем взор на травяном матрасе
И проклинаем дачу невзначай.
Мы занимаем симпатичный флигель
С скрипучими полами, с сквозняком;
Мы отдыхаем сердцем и умом;
Естественно, теперь до скучной книги ль.
У нас весьма приятные соседи
Maman в знакомстве с ними и в беседе;
Но не для них чинил я карандаш,
Чтоб иступить его без всякой темы;
Нет, господа! Безвестный автор ваш
Вас просит «сделать уши» для поэмы,
Что началась на даче в летний день,
Когда так солнце яростно светило,
Когда цвела, как принято, сирень…
Не правда ли, — я начал очень мило?

Вот такого рода. Анне Воробьёвой посвящено одно из самых известных его стихотворений «Это было у моря»:
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла — в башне замка — Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа…
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
1910 г.
Можно относиться к его стихам, как угодно, например, как к пошлости, оно так и есть, пошлость несусветная, но прочитайте ещё раз, слова эти написаны мастером. Оставляю судить вам.
О Вере Коренди я напишу в самом конце, она сыграла важную роль в его жизни.

Итак, Игорь Северянин (сам предпочитал написание Игорь-Северянин (дореф. Игорь-С;верянинъ); настоящее имя - Игорь Васильевич Лотарёв; 4 (16) мая 1887, Санкт-Петербург, Российская империя - 20 декабря 1941, Таллин, Эстония) - русский поэт Серебряного века, переводчик с эстонского и французского. Один из крупнейших представителей русского футуризма, первым из русских поэтов употребил слово «футурист», основатель и лидер движения эгофутуристов.
    Родился в Петербурге в доме номер 66 на Гороховой улице, 4 (16) мая 1887 года в семье капитана I железнодорожного батальона Василия Петровича Лотарёва. Мать, Наталья Степановна, урождённая Шеншина (дочь предводителя дворянства Щигровского уезда Курской губернии Степана Сергеевича Шеншина), по первому браку Домонтович (вдова генерал-лейтенанта Г. И. Домонтовича). По линии матери Игорь Лотарёв был в родстве с Афанасием Фетом (Шеншиным). После разрыва отношений между родителями Северянин жил в имении дяди Михаила Петровича Лотарёва «Владимировке». В имении «Владимировка» находится музей Игоря Северянина. Северянин окончил четыре класса в Череповецком реальном училище. В 1904 году уехал к отцу в Маньчжурию в город Дальний, также некоторое время жил в Порт-Артуре (Люйшунь). Накануне Русско-японской войны вернулся в Петербург, к матери, с которой проживал в доме сводной сестры Зои, урождённой Домонтович (Средняя Подьяческая, 5).
Всю его жизнь и приключения можно прочитать в любом поисковике, я же остановлюсь на его баттле с Маяковском (о Маяковском см. очерк http://stihi.ru/2025/01/26/7833). Что же касается Северянина как футуриста, да и вообще о первых русских футуристах, я отсылаю к очерку о Велимире Хлебникове см. http://stihi.ru/2024/06/28/463/.

В Москве 27 февраля 1918 года состоялись «выборы короля поэтов» в Большой аудитории московского Политехнического музея.Будущий советский литературовед Яков Черняк вспоминал:
«В Москве в конце февраля 1918 года были назначены выборы короля поэтов. Выборы должны были состояться в Политехническом музее, в Большой аудитории. Ряд поэтов, объявленных в афише, не приехал — например, К. Бальмонт. Стихи петербургских поэтов читали артисты. Среди многих выступающих на этом своеобразном вечере были Маяковский и Игорь Северянин. Страстные споры, крики и свистки то и дело возникали в аудитории, а в перерыве дело дошло чуть не до драки между сторонниками Северянина и Маяковского. Маяковский читал замечательно. Он читал начало „Облака“ и только что сработанный „Наш марш“… Королём был избран Северянин — за ним по количеству голосов следовал Маяковский. Из ближайшего похоронного бюро был заранее доставлен взятый на прокат огромный миртовый венок. Он был возложен на шею тощего, длинного, в долгополом чёрном сюртуке Северянина, который должен был в венке ещё прочитать стихи. Венок свисал до колен. Он заложил руки за спину, вытянулся и запел что-то из северянинской „классики“.
Такая же процедура должна была быть проделана с Маяковским, избранным вице-королём. Но Маяковский резким жестом отстранил и венок, и людей, пытавшихся на него надеть венок, и с возгласом: „Не позволю!“ — вскочил на кафедру и прочитал, стоя на столе, третью часть „Облака“. В аудитории творилось нечто невообразимое. Крики, свистки, аплодисменты смешались в сплошной грохот…»
    Трудно сказать, но мне кажется у Маяковского и Северянина были товарищеские, приятельские отношения, просто люди были очень разные, и вначале Маяковский был явно в роли догоняющего. В ноябре 1913 года Игорь-Северянин и Владимир Маяковский дважды выступают вместе: 16 ноября на вечеринке вологодского землячества в зале Высших Петербургских женских курсов и 29 ноября на вечере в зале «Соляного городка». Знаменитое турне поэтов по югу России в январе 1914 года организовал Вадим Баян (Владимир Иванович Сидоров). Трудно воссоздать тот баттл, но представить можно, вот два стихотворения, характерных для поэтов:

Игорь Северянин "Ещё не значит..."

Ещё не значит быть изменником –
Быть радостным и молодым,
Не причиняя боли пленникам
И не спеша в шрапнельный дым...

Ходить в театр, в кинематографы,
Писать стихи, купить трюмо,
И много нежного и доброго
Вложить к любимому в письмо.

Пройтиться по Морской с шатенками,
Свивать венки из кризантэм,
По-прежнему пить сливки с пенками
И кушать за десертом крэм –

Ещё не значит… Прочь уныние
И ядовитая хандра!
Война – войной. Но очи синие,
Синейте завтра, как вчера!

Война – войной. А розы – розами.
Стихи – стихами. Снами – сны.
Мы живы смехом! живы грёзами!
А если живы – мы сильны!

В желаньи жить – сердца упрочены…
Живи, надейся и молчи…
Когда ж настанет наша очередь,
Цветы мы сменим на мечи!

Октябрь 1914

Владимир Маяковский "Вам!"

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и тёплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?

Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие нажраться лучше как,-
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика?..

Если он приведённый на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!

Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре ****ям буду
подавать ананасную воду!

1915

Теперь, как и обещал, несколько слов о Вере Коренди, ведь для его жизни это важно. Школьную учительницу Веру Борисовну Коренди (урождённая Запольская, по мужу Коренева) поэт называл «женой по совести». По рассказам Фелиссы, после возвращения поэта из Кишинёва Вера Коренди развила бурную активность: засыпала поэта письмами, требовала встреч, угрожала самоубийством. 7 марта 1935 года наступила развязка: ссора, после которой Фелисса выгнала поэта из дома. Живя с Коренди, поэт регулярно писал жене покаянные письма и умолял её о возвращении. Когда Коренди узнала о существовании этих писем, то написала письмо в Эстонский литературный музей с категорическим требованием изъять «лживые письма» и передать ей для уничтожения.
Летом 1935 года Вера Коренди объявила, что её дочь, урождённая Валерия Порфирьевна Коренева (6 февраля 1932 — 3 июня 1982) — дочь поэта Игоря-Северянина, что стало окончательной причиной разрыва в отношениях поэта с его женой Фелиссой. В 1951 году с помощью секретаря Союза писателей СССР Всеволода Рождественского Коренди добилась для дочери выдачи советского паспорта на имя Валерии Игоревны Северяниной. Надгробный памятник на её могиле на таллинском кладбище Сизелинна не содержит даты рождения (там же похоронены Вера Коренди и Валерия Запольская). Коренди утверждала, что поэт требовал скрывать дату рождения: «Дочь поэта принадлежит вечности!»
Последние годы жизни Игорь-Северянин провёл в Саркюле — деревушке между устьем Россони и берегом Финского залива. Ныне Саркуль находится на территории России (Кингисеппский район Ленинградской области) и примечателен тем, что одна из его двух улиц носит имя Игоря Северянина. Самое яркое событие — поездка из Саркуля в Таллин на нобелевскую лекцию Ивана Бунина. Поэты встретились на перроне железнодорожной станции Тапа.
Включение Эстонии в состав Союза ССР Северянин встретил в посёлке Нарва-Йыэсуу (Усть-Нарва). Зиму 1940—1941 годов он провёл в Пайде, где Коренди получила работу в школе. Он постоянно болел. В Усть-Нарве в мае наступило резкое ухудшение состояния. С началом войны Игорь-Северянин хотел эвакуироваться в тыл, но по состоянию здоровья не смог этого сделать. В октябре 1941 года Коренди перевезла поэта в Таллин, где он скончался 20 декабря от сердечного приступа.
Родственники Веры Коренди не разрешили похоронить поэта в семейной ограде на Александро-Невском кладбище. Место для могилы было найдено случайно двадцатью метрами далее справа на центральной аллее, в ограде с могилами Марии Штерк (ум. 1903) и Марии Пневской (ум. 1910), которые не являются ни его родственниками, ни знакомыми. Первоначально на могиле был установлен простой деревянный крест, но в конце 1940-х годов литератор Валентин Рушкис заменил крест на каменную табличку с цитатой из стихотворения «Классические розы»:

Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!

   В 1992 году на могиле было установлено гранитное надгробие работы скульптора Ивана Зубаки. Новый памятник накрыл могилу и часть прилегающей к ней территории со стороны надгробия на могиле Марии Штерк. Есть основания считать, что поэт был похоронен в безымянной могиле и таким образом сбылось его предвидение из стихотворения «Молитва» («Классические розы»):

Чем дольше жизнь, тем явственней сигнал…
С кем из безвестных суждено мне слиться?
О всех, о ком здесь некому молиться,
Я помолюсь теперь в монастыре…

В 1990-х годах памятник работы Зубако был осквернён вандалами, похитившими его бронзовые элементы. В 2004 году энтузиасты вернули на могилу копию надгробного камня, установленного Валентином Рушкисом.
Так что, как видите, это все не так романтично, скорее трагично и печально.

Стихи Игоря-Северянина

Качалка грезёрки

Как мечтать хорошо Вам
В гамаке камышовом
Над мистическим оком — над бестинным прудом!
Как мечты — сюрпризерки
Над качалкой грезёрки
Истомленно лунятся: то — Верлен, то -
Прюдом!
Что за чудо и диво!
То Вы — леди Годива,
Через миг — Иоланта, через миг Вы — Сафо!..
Стоит Вам повертеться -
И загрезится сердце:
Все на свете возможно, все для Вас ничего!
Покачнетесь Вы влево -
Королев королева,
Властелинша планеты голубых антилоп,
Где от вздохов левкоя
Упоенье такое,
Что загрезит порфирой заурядный холоп!
Покачнетесь Вы вправо -
Улыбнется Вам Слава,
И дохнет Ваше имя, как цветы райских клумб;
Прогремит Ваше имя,
И в омолненном дыме
Вы сойдете на Землю, — мирозданья Колумб!
А качнетесь Вы к выси,
Где мигающий бисер,
Вы постигнете тайну: вечной жизни процесс.
И мечты-сюрпризерки
Над качалкой грезёрки
Воплотятся в капризный, но бессмертный
эксцесс!
1911 г.

Кензели

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево…
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена —
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная…
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено…
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом —
Вы такая эстетная, Вы такая изящная…
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам? Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..
1911 г.

Весенняя яблоня

Весенней яблони, в нетающем снегу,
Без содрогания я видеть не могу:
Горбатой девушкой — прекрасной, но немой –
Трепещет дерево, туманя гений мой…
Как будто в зеркало, смотрясь в широкий плес,
Она старается смахнуть росинки слез
И ужасается, и стонет, как арба,
Вняв отражению зловещего горба.
Когда на озеро слетает сон стальной,
Бываю с яблоней, как с девушкой больной,
И, полный нежности и ласковой тоски,
Благоуханные целую лепестки.
Тогда доверчиво, не сдерживая слез,
Она касается слегка моих волос,
Потом берет меня в ветвистое кольцо, –
И я целую ей цветущее лицо.
1910 г.

Приложения
1. Документальный фильм о Северянина
https://www.youtube.com/watch?v=LSl6LlKUFKQ
2. Гении и злодеи
https://www.youtube.com/watch?v=Z8zUMeyhCBg
Фото: Игорь Северянин.

31.8.2025