Ворон в Йоханнесбурге

Чья-то смутная тень проплыла
в душных сумерках предвечерья,
и упала ночная мгла,
роняя чёрные перья.
Вдалеке, и темна и светла, —
верю я и не верю, —
не случайный ли отблеск стекла? —
в душных сумерках предвечерья
чья-то смутная тень проплыла.
(Бираго Диоп, «Видение»)

Оглушенная ревом и топотом,
Облеченная в пламень и дымы,
О тебе, моя Африка, шёпотом
В небесах говорят серафимы.
(Николай Гумилев, «Вступление», из цикла «Шатер»)

Духом ворона тень проплыла
В душных сумерках предвечерья,
И упала ночная мгла,
Роняя чёрные перья.

На Йоханнесбург, Ponte City Apartments,
На район Соуэто с Музеем Манделы,
Где гнездятся ворона черные братья,
Делающие ночное светило белым.

Светел благостный лик луны.
Ее пению черный ребенок внемлет,
Погружаясь в цветные сны,
Обнимая живую землю.

Он – пастырь жирафов, гиен и слонов,
друг гепардов и сов белолицых.
Он не знает учтивых слов,
Но способен у львов учиться,

Мироздание ощущать вокруг,
Угли алых сердец созерцая,
Постигая саванны дух
И законы земного рая.

Колыбель человечества здесь,
Над ним солнце большое всем светит,
И звучит здесь Благая Весть,
Та, что Бог передал своим детям.

Апартеида история тоже здесь,
Поползновения неоколониализма,
«Цивилизованности» и расизма гремучая смесь,
Которым поставили клизму.

Черный ангел спит в животе земли,
В глубине родимой пещеры,
Созерцая мир глазами луны,
Преисполненный первозданной веры.

Формируясь в пространствах лесной игры,
Его сны - в средоточье пещеры Бломбос,
У него, как у птиц, зверей и рыб,
Есть врожденный, мистический компас.

Он бросает звезды горстями во тьму,
Может стать ЮАР президентом,
Его пыл неподвластен больному уму,
Став могучим природным агентом.

Мерцает над городом, и темна, и светла,
Церковь, выстроенная из перьев.
Тень Спасителя проплыла
В душных сумерках предвечерья.