Отбитая наглухо

Эта кошка была особенной. Она родилась с редким генетическим дефектом: та зона её мозга, что должна была отвечать за самосохранение, не работала.

В тёмном подвале, где окотилась её мать, было не слишком удобно, но вполне безопасно. Стоило котёнку открыть глаза и немного окрепнуть, начались попытки вылезать наружу, да не просто попытки! Дурёха кидалась с мурлыканьем к собакам, гулявшим с хозяевами на поводке вдоль дома, и несколько раз получилось так, что одёрнуть питомцев вовремя те не успели. Раны от клыков затягивались быстро: юное тельце было полно силы. Но правый глаз она потеряла почти сразу. Боль тогда была яркой, непривычной, невыносимо острой. Истекая кровью уползала она обратно в подвал и отлёживалась подолгу, и глаза гноились у неё, а казалось, что кошка плачет. Но едва боль стихала, кошка снова покидала угол подвала и радостно ковыляла навстречу рычащим и скалящим зубы псам.

На девятый месяц жизни выглядела кошка уродливее некуда. Хвост был сломан в трёх местах, кончик его вовсе куда-то пропал. Шерсть росла неровными клочьями из-за почти сплошной сетки шрамов по всей спине. Одно ухо было рваное, вместо второго была пугающая дыра, соединённая глубокой багровой бороздой с ввалившейся глазницей. Кошка ничего не слышала этим ухом. Сломанные передние лапы срослись так, что казались непропорционально короче задних, да еще ставила она их теперь под немыслимым углом. По правде сказать, не осталось в ней ничего милого, ничего от котёнка, которого хочется погладить.

Не понимая этого, кошка подходила к случайным прохожим и обитателям двора и, издавая сиплое мурчание, выпрашивала ласку. Кто-то отодвигал её ногой и проходил мимо. Кто-то пинал - зло, с какой-то непонятной досадой. Один мальчишка пытался закопать её живьём в песочнице, но старый дворник заметил и дал ему подзатыльник. Кошка любила всех в этом дворе: и дворника, и мальчишку, и алкашей, пинавших её по-пьяни. Она не пыталась убежать от них. Любое животное давно бы стало озлобленным, пуганным комком нервов - эта же была ласкова, как в первый день, когда подошла к человеку. Дворник качал головой, наблюдая за ней: отбитая наглухо.

Боль сопровождала кошку на протяжении всей её жизни, и стала настолько обыденной, что кошка не сомневалась: так и надо. "Так живут, видимо, кошки," - думала она. Острота боли ушла, мука стала тупой привычной спутницей этого странного существа.

А осенью, когда стало холодать, мальчишка переехал кошку самокатом. Недолго живут бродячие кошки. Эта уже прожила год и два месяца, вдвое дольше, чем кто-либо мог ожидать. Тельце с раздавленными ребрами лежало на асфальте, собирая под собой лужу, казавшуюся чёрной в свете фонаря, когда от соседнего подъезда к нему двинулась невысокая крепкая фигура. Какой-то мужчина в плаще, которого тут и не видел никто раньше, подошёл к умирающей глупышке, постоял полминуты, аккуратно поднял животное на руки, и поспешно зашагал к остановке. Кошка прижималась к его груди и, как всегда, урчала, только на этот раз совсем тихо, еле слышно. Она не знала, куда и зачем её несут. Но в тот момент почему-то стало ей так спокойно, так хорошо, что это было совершенно не важно. Вот совершенно.