92-ой да 2005-ый

Мои лучшие годы прошли в детском возрасте:
92-ой да 2005-ый…
Между ними вошли, возлегли, втрамбовались,
а затем вознеслись, чтоб не смазаться грязью,
мои лучшие дни!

Под личиной пристрастий
к сиротливым умам мужики подбирались:
мужики из «Вестей»-«Новостей».
Обнулялись ошибки, в дневник попадавшие…
Мы мерещились взрослым на грани взросления.
Оттого напряжение комкалось –
и в комках проросло подозрение

92-ой да 2005-ый…
Лет 13-ть всего,
а мне кажется вечностью
промежуток такой просветленно-пророщенный:
разрывались века, на обгон шёл миллениум,
и двойная сплошная мерещилась взлётною –
и бо-о-ольшущая будущность тоже мерещилась!

Тусовались с тобой на обломках Империи,
а казалось, что дом есть зелёная улица,
а казалось, что сбудется, сбудется, сбудется
даже то, что ещё не намечено

Даже то, что ещё не загадано!
А теперь не загадывай, суженый!
Поскорее губёнку закатывай!
Молча прячь зарисовки- рисуночки,
и тащи, как всегда, если как-нибудь тащится
тяжкий груз из обид дураков доморощенных.
Поскорее губёнку закатывай!
И закладывай трубочкой в ушеньки!

Мы с тобой перешли на какой-то там уровень:
30 лет нам всего, но лежим в утомлении.
В бытовухе бездарной утоплены,
нас брезгливо зовут: «ипотечники»
Задушились кредитами, взглядами:
всё не так этим взглядам калеченным!

Не суди! Не судись, обездоленный суженый!
30 лет нам всего, но уже устаревшие.
Не загадывай! Только закладывай
то немногое, что разумеется!
Понесём наши планы да ужасы
в тот ломбард, что на кладбище светится!