По ту сторону Садового кольца. 2

Часть 2: Проявление Колдовства
(он территориально за Садовым Кольцом, девочка - дома)

Сны девочки последние месяцы были недобрыми. Никаких тебе полетов над полями, никакого бесстрашного преодоления вершин. Только тягучие, серые сновидения, где опасность была неясной, а движения – скованными. Сейчас, в темноте спальни, она снова проваливалась в подобный сон. Что-то приближалось. Не зверь, не человек – просто ощущение надвигающегося, неумолимого присутствия.

В этих странных снах так бывало уже много раз. Девочка давненько не видела добрых сновидений, где она, допустим, летает. Говорили, что летая во сне,  человек растёт. Девочка, похоже, доросла до своей высшей отметки на косяке – и больше ей расти было не положено.

Как же она может чувствовать себя летающей над миром?

Однако и простых, добрых историй в снах не приходило. Потому, когда проявилась какая-то ноющая боль ниже колен, она не сразу оценила, что сегодняшний сон резко отличается от обычных кошмаров, на которые, как говорят в своих роликах детские психологи, залипают дети, мало понимающие последствия жестокого обращения с живым.

В пример приводятся сказки Братьев Гримм или того же Вильгельма Гауфа в их аутентичном изложении. Однако в отличие от нормальных детей – девочка воспитывалась с пугающей степенью восприятия остроты чужой боли. Тут явно перестарались все бабушки и прабабушки. Возможно, в этом и крылось ее “неправильное” развитие.


Даже для такого вот замученного ночными кошмарами ребенка сегодняшний сон явно отличался. Боль. Не та тупая, безысходная скованность сонного паралича, когда тело становится чужим, а разум бьется в клетке. А ноющая, пронизывающая боль, начинающаяся ниже колен и медленно ползущая еще ниже. Она была настолько реальной, что девочка, даже будучи во сне, успела понять – это не просто кошмар, улетучивающийся, если открыть глаза.

Правда, когда ночная дымка сна начала рассеиваться, девочка не сразу земетила, что боль не ушла вместе с ним. Что все осталось как во сне.  Словно ее ноги, ее голени, стянуло чем-то невидимым, но невероятно колючим. Подобно тому, как если бы на них надели старые, неизвестные инквизиторские пыточные приспособления, вроде “испанского сапога”, о которых она, конечно, ничего не знала. Максимум, что ей было известно об инквизиции, – это образ Жанны д’Арк, сыгранной Инной Чуриковой, – символ жертвенности и силы духа, но не орудий пыток.


Попытка пошевелить пальцами ног вызвала волну новой, более острой боли. Она прикусила губу, чтобы не закричать. Боль, казалось, немного отступила, словно давая передышку. В эту краткую паузу, когда ее тело начало успокаиваться, а разум – приходить в себя, девочка смогла более внимательно осмотреть себя. Ничего. Никаких внешних признаков. Никаких колючих гольф, никаких ползающих муравьев, никакой крапивы, которая могла бы так жечь.


Но откуда тогда эта боль? В абсолютной тишине комнаты, разбавленной лишь тихим скрипом зубов где-то за стеной (собственная привычка от напряжения или колдовское эхо?), она посмотрела на окно. За ним висел огромный, почти оранжевый диск луны, заливая комнату призрачным, но ярким светом. Этот свет был настолько силен, что казалось, он может проявить все скрытое. И тут, в этом иноземном, но столь ярком свете, она увидела Его. Силуэт.


часть 1 - http://stihi.ru/2025/08/31/6137