Сказание о Князьях Тьмы

Где солнца луч не проникает, 
Где вечный мрак и смрадный пух, 
Там Пекло вечно пожирает 
Тот грешный, осужденный дух.

Владыка там — падший Денница, 
Что Люцифером зваться стал. 
Его сиянье — как зарница 
Над бездной, что он создавал.

Был ангел света, горд и ясен, 
Восстал в миг на Творца всего. 
Теперь в цепях, в тоске ужасной, 
Правитель царства своего.

Близ с ним Маммона, он уродлив, 
Бог серебра, злата, казны. 
В его чертогах, ненавидя, 
Кипят проклятия войны.

Его алтарь — монетны горы, 
Души в пыли лижут его. 
Сулил богатство и ответы, 
А дал лишь истинное зло.

А вот Баал, блуда властитель, 
Чей образ бык - рогат и гол. 
В его пределе - развратитель, 
Где страсть и плоть нашли свой дом.

Содом с Гоморрою воскресли, 
В смоле кипящей, средь теней. 
Звучит не смех, но стон и плески 
Безумных мертвых не людей.

Бельфегор, он лени божество, 
На сгнившем троне восседает. 
Зовет ко сну и к небытию, 
Душою он овладевает.

Ему внимают без движенья, 
В болоте стылой пустоты. 
Исчезло время и стремленье, 
Лишь тлен да царство темноты.

Аваддон, гибели владыка, 
Князь саранчи, губитель сил. 
Его десница так велика, 
Что горы в прах он разрубил.

Он части бездны  повелитель, 
Врата, несущие конец. 
Его удел — губитель, мститель, 
Он лик беды, её творец.

Там Вельзевул, князь мрази, власти, 
Червей отец, язвы и гной. 
Его дыханье – смрад из пасти, 
Где тлится грешник сам собой.
 
А Асмодей мечом карает, 
То злобы демон, мщенья дух. 
Жертвы его горят, страдают, 
Воспоминанья их недуг. 

Вот  Астарот, то князь тумана,
Губитель слов, отец клевет.
В его устах лишь звук обманна,
Любой нарушен им завет.

Он шепчет в уши душам мертвым,
Сомненья сея, ложь творя,
Чтоб проклясть Бога, сердцем твердым,
Во мраке вечности горя.

Дагон восстал из вод глубинных,
Он божество бездны морей.
В его владеньях, тёмных, длинных,
Тонули души, без речей.

Кишат тени в тех водах мертвых,
Глотают ил, стеная в нем,
В лабиринтах боли стертой,
Где вечный и ужасный  плен.

А Бегемот - созданье плоти,
Тяжелой поступью грохочет.
Гнев его - рев и топот,
Что сводам ада смерть пророчит.

Он пьет смолу из рек кипящих,
Да пожирает скорби крик,
И мощью мышц своих дрожащих
Придавит тех, кто в грех поник.

Мелькор, чья участь гибелью была
Чей дух раздора веет хладом.
Он сеет бунт, где власть чиста,
Правителей сжигает взглядом.

В тенях он строит козни вечно,
Мечтая о престоле том,
Где Люцифер, хоть безутешно,
Бьётся  в терзанье роковом.

Летают черны бесы мести,
Острозубы, быстры, злы.
Они терзают души вместе,
Исполнят грешников долги.

За каждую обиду в мире,
За каждый вздох неотомщенный,
Они вонзают клык в порфиру
Души, на вечно обреченной.

Там Риммон, бог больного грома,
Чей смех – удар среди тиши.
Он рушит своды гулким словом,
И сеет боль глухой души.

Один лишь раб - глухое эхо
Паденья камня в пустоту,
Где нет ни веры, ни утехи,
Лишь страх в пустом липком бреду.

И Адрамелех, он канцлер ада,
С совиным ликом, львиным телом.
Его приказ словно награда
Лишь палачам, что рубят смело.

В аду ведет учет страданья,
И свиток скорби развернув,
Где каждая слеза, рыданье –
Статья в законе вечных мук.

Так правит ангел сонмом падших,
Но сильных лишь в пределах зла.
Их власть – над теми, кто бессилен
Восстать из бездны, там, где мгла.

Они рабы собственной бездны,
Цари проклятого удела,
Где нет ни власти им полезной,
Ни цели, кроме мрака тела.

Их слава – тень, их трон – мученье,
Венец их – пламя вечных ран.
В аду нет места для прощенья,
Лишь круг страданий, тлен, туман.

Так бьется сердце тьмы упорно,
Восстав на Свет, что не забыл,
И плачет дух во мраке черном,
Где Люцифер когда-то жил!

В ручьях огня стенают души, 
Под ржанье бесовской толпы. 
Нет милости, надежды, суши, 
Лишь плач и хохот Сатаны.

Их царство — вечность без рассвета, 
Где Люцифер— бессильный царь. 
Там нет любви, там правды нету, 
Лишь муки, боль и вечный жар.