Иван и Марья

Поэма "Иван и Марья"

У речки, в поле голубом,
Стоял курган высокий, тёмный;
Там лес гудел, как грозный гром,
Там воздух был душистый, томный.

Там чудо вечное жило,
Там сказка в сумраке дремала;
Там Русь могучая цвела,
Там мысль к небесам воспаряла.

В селе под горкою живёт
Иван — крестьянин добрый, смелый;
Не знает золота, забот,
Но сердцем пламенел он целый.

Он рос, как сокол молодой,
В трудах, заботах неустанно;
В руках был сильный, а душой —
Светлее лета, чище станом.

А рядом — Марья, свет-краса,
Цветок полей, сиянье сада;
Сверкала длинная коса,
Как золото в лучах заката.

Любил её Иван давно,
Ходил за ней, как месяц ясный;
И думал он: «Суждено оно,
Что быть с тобой — удел прекрасный».

Но чародей, владыка тьмы,
Не ведал радости чужой;
Завистник злой, всегда угрюмый,
Задумал спорить он с судьбой.

— Не быть тому! — колдун гремит. —
Пусть юность ваша позабыта!
Пусть мрак всю память осенит,
Пусть радость будет от вас скрыта!

И в ту же ночь над всем селом
Взметнулся дым, ударил гром;
Вихрь закружил, метель заносит,
И Марью вдаль в леса уносит.

Там тьма стоит, как частокол,
Встаёт стеною лес и дол.
А Марья плачет: «Где ж спасенье?» —
Её терзает заточенье.

Колдун хохочет: — Будь в плену!
Не встретишь ты вовек весну!

И весть по свету полетела:
«Метель красавицу взяла!»
И сердце каждого немело,
И Русь от горя замерла.

Но встал Иван, схватил свой меч:
— Пусть чародей мне ставит сети!
Я в дальний путь готов уйти,
Чтоб Марью-свет свою спасти!

Я вынесу все бури, грозы,
Найду я свет меж трёх дорог;
Пусть прольются и кровь, и слёзы, —
Я Марью выведу из тревог!

И сел Иван на коня бурого,
Что ждал героя много лет;
Конь был, как друг, душой отважный,
В глазах — огонь, в груди — завет.

Тропа далека, крута, темна,
Ведёт в поля, в леса, в болота;
И ждут его в лесах глухих
Преграды тяжкие, забота.

Три дня он ехал — ночь и утро,
Три ночи — день, и снова мгла;
И степь гудела песней мудрой,
И речка плакала, звала.

На первом тракте, средь долин,
Иван сразился со Змеем длинным;
Семь голов его сверкали —
Семь мечей в руках звучали.

На втором тракте, у пруда,
Русалки злобные кружили;
Манили в омут навсегда,
Но крест святой врагов смирил их.

На третьем тракте, в горах чёрных,
Стоял дворец из чистых льдов;
Там чародей во злобе гордой
Берёг красу среди садов.

Вошёл Иван — и тьма взревела,
Вихрями чёрными пошла;
Колдун восстал, земля тряслась,
Как в час, когда грядёт гроза:

«Назад, крестьянин! — молвил злобно. —
Тебе не Марья, не венец!
Тебе лишь прах да саван гробный,
Тебе лишь гибель и конец!»

Но молодец не устрашился,
Мечом сверкнул — и в бой пошёл;
И грянул гром, и лес затрясся,
И сам рассвет дрожать начал.

Три дня, три ночи длился бой,
И день за ночью не вставал;
И каждый раз, когда он падал,
Вставал — и снова нападал.

И в час четвёртый, свет последний,
Иван поднял свой меч булатный,
И крикнул: «Марья! Свет! Надежда!» —
И рухнул чародей проклятый.

И пал колдун, рассеян прах,
И тьма ушла, как дым над долом;
И солнце воссияло в небесах,
И храм звенел святым престолом.

А Марья, спавшая во сне,
Открыла очи, словно роза;
Встала и кинулась к нему,
Светлее утреннего роса.

И обнялись они вдвоём,
Как месяц с солнцем на рассвете;
И с той поры в селе родном
Их славят песни по планете.

А кто услышит эту весть,
Тот вспомнит Русь и чудо былин:
Что радость — в верности, в любви,
Что свет — един, и он непобедим!