Встреча с Незнайкой и Кибальчишем

(стр. рук. 262)

Вдруг голос юноши, охрипший
- “Садитесь, я к тому привыкший”
Вот свет смягчился и я вижу
Что снова в колбе я сижу

Она вся светится,мерцает
А Конь в улыбке весь сияет
Пилота колбы обнимает
Как-будто бы он друг ему

И я дивлюсь, вокруг-то пульпы
Пробирки, кресло катапульта
Журнал, фитиль из шерсти Ламы
Айпады, телефоны, шифрограммы

И компас старый, нержавевший
С улыбкой на меня смотревший
И я почувствовал тепло
Так чей же этот НЛО?


(стр. рук. 263)

На стенах вижу я картины
И много книг без паутины
Лопата, дивный патефон
И радио и граммофон

И карты звездные, земные
И схемы видно не простые
И Менделеева таблица
И мышку, пьющую водицу

Вот фотография любимой
Учительницы на столе
А вот и Рыжик, пыльно-милый
И весь светился в серебре

Земля в иллюминаторе молчит
Вдруг, Конь в улыбке закричит
- “Незнайка, Друг наш, аль забыли?
Али в других вы школах были?”


(стр. рук. 264)

И впрямь я вижу, он сидит
В коробочке лежит карбид
Зеленкою измазаны коленки
Аптечка в аккурат прикрученная к стенке

С улыбкою на нас глядит
И по затылку себя гладя
Краснея, тихо говорит
- “А вы не знаете, как сладить?”

С чувством досады за себя,
Что зову сердца я поддался
Но почему-то испугался
- “Женись! Она простит тебя!”

Незнайка на меня взглянул
За шнур какой-то потянул
В кабине лампы замигали
В колбах пары заклокотали


(стр. рук. 265)

И он с улыбкой озорной
Нам молвит: - “Следующей весной!
Я вас на свадьбу приглашаю
Жену свою еще не знаю

Лишь знаю, будет то весною
И Други, я от вас не скрою
Давно я выучил науку
Преодолел я эту муку

У Циолковского учился
Когда летал я на Луну
Гагарин даже мной гордился”
Экзюпери сказал: - “Ну-ну”

- “Так вот о свадьбе!
Я влюбился
Отдался так сказать судьбе
И тридцать лет с наукой бился
Был и в нужде, был и в беде”


(стр. рук. 266)

Вдруг, слышу скрип, открылась дверь
Я вижу землю через щель
Незнайка пульты выключает
И нас до двери провожает

Мы вышли, вижу костерок
Возле него сидит фигура
Как древних Витязей скульптура
И держит плавленный сырок

А справа, странная ракета
Как-будто чудная Планета
Светилась отблеском зари
Как Рыжик слышу: - “Ну иди”

Я сел тихонько у костра
Во сне уже тянулось утро
Незнайка продолжал: - “Друзья
То есть зазнобина моя”


(стр. рук. 267)

Но Конь прервал его: - “Любезный!
Характер у тебя железный
Сейчас Земля наша в беде
Удержишься ли ты в седле?

Желаешь свидиться с Наядой?
Будет тебе сердешно рада
Да и поведает о том
Как воевать с людским врагом

Нам через час к реке лететь
Так что мы можем посидеть
Скажи, чей этот дивный сын?
Который, ест пред нами сыр

О чем же думу он гадает
О ком душа его страдает?
Давно ль живет возле костра
На сколько боль его остра?”


(стр. рук. 268)

Незнайка не заставил ждать
Нам молвит: - “Вот! Хочу представить
Поверьте, не намерен врать
коль что не так, то он поправит

Мой Друг и воин, муж жене
Сражался с детства на войне
Отцу его, Русь салютует
А сын вновь жив, ворог лютует

Он врать с пеленок ненавидит
Врагов Руси насквозь он видит
-”За матерей и за отцов
За бабушек и за дедов”

Мы слышим: - “Бью нечисту силу
И уготовлю ей могигу
Чтобы века во тьме сидели
И чтобы больше не посмели
На Земли Родины ступать
Чтобы не смели вновь топтать
Сады, Поля, Леса, Дубравы
А Прадеды ведь были правы


(стр. рук. 269)

-”Негоже Руси отступать
А гоже ворога сковать
И в подземелье посадить
Дать книги, свечи не гасить
Пусть декламируют про Кроху
Про, что такое - хорошо
Про что такое - плохо

И утром ранним проверять
И кушать можно не давать
Всем тем, которые забудут
И всем, которые не будут

Простые истины учить
Что всем в любви нам нужно жить!”
В костер картошку в фольге бросил
Незнайку с грустью вопросил

- “Друзья надежны? Друг мой верный
Тебе известно, я военный
Мой долг перед моей Страной
Стоять за Родину стеной”


(стр. рук. 270)

Встал во весь рост, расправил плечи
Я потерял почти дар речи
Глаза не верили сей встрече

Стоял пред нами не малыш
А гордый Воин Кибальчишь
Широки плечи, грудь широка
И выправка, гляжу высока

И грусть-печаль в его глазах
Да с сединою на висках
А руки видевшие сечи
Держали не зажжены свечи

К Незнайке видим подошел
В кармане Звездочку нашел
Свечи свои ему отдал
Его пиджак дырявить стал

Звезду просунул, закрепил
Водой холодною облил
Потом обнял его сердешно
И молвит тихо: - “Да! Конечно”


(стр. рук. 271)

Они Друзья гляжу твои
За недоверие прости
Тихонечко к костру присел
И сыр свой плавленный не ел

А Рыжик наш, сидит, страдает
Но виду знать не подает
Лишь апельсин  свой обнимает
И тихо так в костер поет

- “Не мой, сыр плавленный
Дух не подавленный
Но только, очень хочет есть
Как есть”

А я, не выдержал и засмеялся
И Кибальчишу: - “Сыр остался?
А то мой скромный хочет есть
Не обессудь, молвлю как есть ”


(стр. рук. 272)

И Кибальчишь, смотря на Белку
Поднял с травы свою тарелку
В неё сырок свой положил
И блюдо Белке предложил

А тот от пепла нос протер
Ладошку об мои коленки вытер
И чудный сыр от Кибальчиша
Принял, как воин, чуть дыша

Благодаря сердешно Друга
Спросил: - “Есть будем сыр по кругу?”
Мы улыбнулись на вопрос
И рыжик в тот сырочек врос

Нам молвил Кибальчишь усталый
- “Вновь вороги на нас напали
Я должен всех оповестить
Чтоб ворога Руси сломить

Понадобится нам вся сила
Та, в давни времена была
Такую помню у отца
И у моей родной станицы”


(стр. рук. 273)

Да ладно, что грустить! Пора!
Друзья, вон видите, Гора
За ней ко мне отряд мой мчится
За всех могу я поручиться

А по утру, пора нам в путь
Необходимость есть взглянуть
Чем дышит Демон окаянный
Но в этот раз хотя бы жданный

Как слышу, Рыжик: - “Да, да, да!
Вон, видите, вдали Звезда
Там за плече горы упала
Я слышал как она кричала”

- “Ты прав, мой доблестный крепыш”
Ответил тихо Кибальчишь
- “То, свет Наяды над рекою
Обязан жизнью ей, не скрою

В далеки, буйны времена
Где было очень мало сна
Там был я ворогом убит
Дааа! Памятник еще стоит”


(стр. рук. 274)

Наяда под Землей нашла
И жизнь свою в меня вдохнула
Я видел, как она уснула
Сказав: - “Любовь меня спасла”

Попозже выяснил, Народа!
Представьте Други, без него
Царица не смогла бы ничего
Не помогли б и чисты воды

Сама мне ведала о том
Когда плыла с черно-серым котом
И положив меня в пирогу
Шептала: - “Верь своей дороге

И помни про любовь народа
Верой и правдой служи всегда
До госпиталя подвезла
Вручила Магам ремесла

Хирургам пару слов шепнула
И ручеечком ускользнула
С тех пор живу, и бью вражину
А те, плетут все паутину!


(стр. рук. 275)

-”И яд смертельный свой несут
Не ведая, что от него же мрут
Мой Рыжик был завороженный
Былицей этой восхищенный

Жевал свой плавленный сырок
Уже дымился коготок
Уже ворсинки подгорели
Смотрю, глаза его узрели

Но вида вновь он не подал
Другою лапкой затоптал
Отсел подальше от костра
И шепчет: - “Русь! Я за тебя”

И все деревья наклонились
И травы до земли склонились
Мой Друг, я видел как весь Лес
Поднялся птицей до Небес


(стр. рук. 276)

Раскрыл крыла в Небесной шири
Вот Краб сидит у звездной Лиры
И во Вселенной песнь льется
И Феб от радости смеется

Лес вновь спустился, зашумел
Вот где-то первый птах запел
Конь тихо спал, но вот проснулся
В глаза мои, смотрю, уткнулся

И молвит мне: - “Что я проспал?”
- “Концерт! На лире Краб играл”

Незнайка тихо думу думал
и пепел с рыжика сдувал
Но вижу что-то он задумал
То потому, как быстро встал


(стр. рук. 277)

И к Кибальчишу подошел
Сказав: - “Мой Друг, пора, пошел
То предстоит мне долгий путь
И ты Дружище не забудь

Когда достигну я Венеры
Ты призови всю свою веру
И ты увидишь нас во тьме
Тогда и дам я знак тебе”

А Кибальчиш ему кивнул
Душевну песню затянул
Незнайка подойдя ко мне
Шепнул: - “Мой Друг! Ты не во сне

Я рад сей встрече судьбоносной
И я могу быть другом сносным
Мы свидимся уже весной
На свадьбе будешь тамадой?”


(стр. рук. 278)

Я улыбнулся? поклонился
Сказал что да, почту за честь
- “Когда и где пошлю я весть
Надеюсь ты не усомнился?”

Кричал Незнайка на бегу
Найти я вас легко смогу
У каждого из нас Звезда
Вы вспоминайте иногда

И следуй ты души веленью
Хотите, пойте Песнь оленью
А коли  грозный час настанет
И коль вопрос пред вами встанет

Звезду немедленно достань
И на колено тихо стань
Скажи заветные три слова
Надеюсь ведаешь слова”

Кивнул, в ракету забежал
Дверку захлопнул, на газ нажал
И в раннем Небе свет горит
К Венере Сокол наш летит


(стр. рук. 279)

А Кибальчиш все Песнь пел
Вот Рыжик весь сырок доел

Уже ложился спать костер
Тот древний мастер откровений
А вновь проснувшийся простор
В восторге был, от птичьих пений

Как вдруг, откуда ни возьмись
Летит наш Конь, вся морда в пене
А сам в каком-то мокром сене
Кричит: - “Давай быстрей садись”

Вот к Кибальчишу подлетает
Целует, крепко обнимает
И молвит: - “Друг, не обессудь
Проспал, я Конь, пора нам в путь

Наяда ждет нас у реки
Прощайтесь, Друже, ты прости
Коль нужен я в бою жестоком
Шепни, я прилечу до срока”


(стр. рук. 280)

Пять раз во круге покружился
Икнул, и в гризли превратился
Мой Рыжик даже заикал
А Кибальчишь захохотал

И Рыжика к себе хватает
На мишку милого сажает
Сыр плавленный ему дает
И на прощанье Песнь поет

Какую! Я уже не слышал
А чувствовал как Лес дышал
Как гром в далече грохотал
Как Зевс наметил чью-то крышу

К Венере подлетал Незнайка
Как Рыжик мне: - “А ну, давай ка
Запрыгивай ко мне на плечи
Ведь нам скакать поди далечя”


(стр. рук. 281)

И молвит бравый Кибальчишь
- “Твой Друг, как вижу не малышь”
- “Ты прав, мой Друг лесной взрослеет
И вижу так же, как умнеет”

Мы улыбнулись, повернулись
И видя Рыжика глаза
Сказали дружно: - “Да, Да, Да!”

Потом простились мы как Други
Удачи пожелав друг другу
Я мишку бедного седлал
И видел как отряд скакал

Пилоткой Кибальчишь махал
А Гризли наш уже бежал
Ломая ветви, сквозь кустов
Да меж букашек и грибов