Выразительно до дряни

водь  в  стальном  каркасе 
каменным  наполнением  взбугрилась 
и  насквозь,  и  нервно,
до  ныне, 
до  одури  заупрямилась,
начался  долгий  путь  солнца 
воспринимать  стресс  истины,  где - то  в  черновиках,
память  в  соты  расфасовала  запчасти  лицемерия  с  той  высоты,
с  которой  все  кошки  кажутся  серы…

обезумевшие  криком  Северного  Сияния
прислонились  губы,  как  глок 17  к  любимому  выстрелу,
спросили:
– узоры  из  инея,  это  какие - то  знаки,  или  рассказ  холода,
крысы  пытались  из  общей  системы
вырвать  клок  заношенного  отпевания,
голос  сжался  в  тиски  между  ртом  и  словом…

это  заказ  страстное  желание  загнал  под  прицел,
это  новые  ноги  на  старых  следах  пыли 
парализуют  мысли  темноты,
а  я  продолжу  расходовать  нервные  клетки
коррозией  изотопов,
и  пусть  неприятный  осадок  растворит  время…

моя  тревожная  поза  током  ссужена,
лакает  птичий  полёт  и  бронзой  пахнет,
из  глаз  вырывается  тень,
ступени  из  трупов  предлагают – поднимайся  на  похороны,
сиротливый  взгляд 
в  пятнах  размытой  собаки
взял  ситуацию  в  свою  руку
и  скрутил  шею…

мелодия  задремала  под  слом
и  поверхность  хрустального  хруста
треснула  летаргической  оболочкой,
желание  схватило  за  одну  руку,
искушение  за  другую,
небо  в  океан  вылилось,
стало  тихо
и  крысоловы  взялись  за  свои  дудочки.