Странный суд

На ковровую дорожку
В Зал Суда не понарошку
Входят флаги — всех не счесть.
Мнят в себе почёт и честь…
В этом месте сокровенном,
Где прошедшее в мгновенном
Всем грядущее вершат.
Правосудие творят.
На трибуне главный зритель —
Коллективный обвинитель.
Горделивые стоят,
Псевдонимбами пестрят.
Подле грациозной дамы
И педанта высшей гаммы
Развалился де будьдог.
Вдруг все смотрят на порог:
Нарядившийся, но строгий,
Не крылатый, но двуногий
Под фанфары входит он —
Приукрашенный дракон.
Пред людьми замаскирован,
Хоть и всеми коронован,
Пыль пуская всем в глаза,
Первой жертвой назвалсЯ…
У другого края зала,
У защитного причала —
Узы кровного родства,
Только дело — не слова…
Здесь сидит сестра родная…
Внешне бдит, в душе — рыдает…
Вспрел в волненьи сарафан —
Держит гордо лик и стан.
Красным флагом окружённый,
Насерьёз заговорённый
С ней стоит в погонах друг —
Обвинителей испуг.
Вместе в блюдо жестяное
Зелье льют они с настоем,
Мочит в них рукав сестра —
Приготовилась она.

Бьёт набат Первопрестольный —
Встать приказ всем рядом стройным:
К возвышению идёт —
Суд История ведёт.
Попросивши всех садиться,
Начинает суетиться,
Вмиг однако всё собрав
И такой наказ сказав:

«Нынче здесь мы собрались все,
Чтобы справедливость высью
Над виновниками шла,
Наказанье чтоб нашла,
Иль чтоб было оправданье.
Нам на них лишь упованье», —
Кажет Суд своим перстом:
За вуалью пред лицом
В белоснежных одеяньях,
С непонятным всем молчаньем
Из грядущего стоят. —
«Суд присяжные вершат,
Те, кто средь людских потомков.
На прошедшего обломках
Им виднее, с ними свет:
Кто виновен, а кто нет».

Указует судия,
И пускают в Зал Суда
Подсудимую. Под плечи.
Больно видеть… Дара речи
Все лишаются в момент:
Места в ней живого нет!
Руки стёрты кандалами,
Грязно было одеянье
И с иголками в венце…
Боже! Сажа на лице!
Не ведут её к трибунам —
Ставят в центре и по струнам
На душе сестры играть.
Ей сейчас бы убежать!
Но одна у ней защита —
В кровных узах перешита
Вместе с силой доброты
И с надеждою внутри…

Развернулась под ногами
Карта мира. Страны встали,
Где предписано им быть:
Подсудимую судить.
Между самым светлым местом
И землёй другого теста
Окровавленной лежит
Та, кой больше всех болит…
Коллективная засада,
Потирая руки складно,
Вся готовится сказать:
«Час твой миру отвечать!»

Суд с трибуны молвит строго,
Чтоб свидетели с порога
Показали, как и что.
На земное полотно
Вышли и живой, и мёртвый,
Кто-то злой, холодный, твёрдый,
Кто-то тихий, светлый был.
Мир кому-то не постыл…
Рассказали справедливо,
Что им в жизни было мило,
Но проклятая змея
Отлучила от житья.

Кто-то только обвинял,
Кто-то только защищал.

Сыновья, сказав о правде,
Позабыв о ложном такте,
К подсудимой подошли,
Поклонились до земли,
Ей тихонечко шептая:
«Мы тебя не обвиняем…»
Подсудимая молчит —
Сердце у неё болит…

Обвинение в ответ:
«Преступления запрет
Есть для каждой стороны.
Исполнять его должны».
Заступается защита,
Протестует: «Не открыта,
Не доказана вина».
Слёзы трёт с лица сестра.
Суд протест не отклоняет
И к порядку призывает.
Подсудимой — отвечать.
Больше силы нет молчать:

«Пред могильною землёю,
Пред живущею молвою
Тяжело мне просто быть.
Как не хочется мне жить!
Похоронки бесконечны,
Обвиненья безупречны,
Боль от смерти сыновей
Да от бегства всех детей…
Что за матерь я такая,
Если дети все, алкая,
Правду ищут о добре
В чужеродной стороне…
Не простить меня, я знаю,
Я себя же обвиняю.
Пред растерзанной сестрой
На коленях век весь мой…» —
Отвечает всем Отчизна,
Голос свой держа от визга.
Вдруг меняется в лице,
Ставя палец на юнце,
Под чьим видом был дракон:

«Судишь ты под свой закон.
Пред тобой моя душа
Не прогнётся никогда.
За решение такое,
За сраженье против воли,
Перевод весов на брань
Не отдам ответа дань.
Можешь сколь угодно долго
Обвинять меня и громко.
Но я гордость не смирю,
Пред тобой не отступлю!»

Часть кричит: «Какая наглость!»
Кто спешит ответить гадость.
Только Суд велит молчать,
А Отчизне — продолжать.

«Я была всегда немилой,
Необузданною силой.
Поперёк стояла вам,
Да наточенным клыкам
Мой гранит был неподвластен.
Мой кусок земли вам сластен.
Вот и злой рисунок ваш —
Чёртом мнит меня гуашь.
Вы наращивали силы
У границы все бурливо.
Я просила не наглеть —
Продолжали песню петь.
И решили чрез сестру
Навязать всем жизнь свою.
И, с издревле данной властью,
На душе с грозой-ненастьем,
Я дала ответ всем вам:
Будет воля против зла.
И прошу потомков я:
Осудите вы меня
Не за битву эту с ними —
За детей моих в могиле.
Я устала день и ночь
Слать на смерть… так пусть же прочь
Сгину я — не люди, страны,
Мне не нужно жить подавно…
Только волю для детей
Отвоюю средь скорбей…»

Тишина повисла в зале.
Обвинитель весь в незнаньи,
Что ответить. Молвил Суд:
«Если тихо там и тут,
Больше нечего добавить,
Точку можно нам поставить
И решенье выносить.
Суд, потомки, — вам вершить…»

Мутноватая завеса,
Отделявшая от леса
Судей будущего дня,
Потемнела донельзЯ.
Тихо всё и недвижимо,
Все стоят неколебимо,
Только слышно их сердца…
Всё же живы их тельца…
Мысли пчёлами летают,
Ожиданьем утомляют.
Ждёт решенья каждый там,
Приговора по делам.

Вдруг удар — звон колокольный,
В Зал Суда Первопрестольный
Судьи говорят вердикт —
Невиновный манускрипт.
Трижды молвит старшина:
«Будь оправдана она!»
Окунув рукав бобровый
В зелье, к той, в венце терновом,
Подбегает ей сестра.
Да рыдает так она,
Что не зельем, а злезою
Очернённые золою
Раны омывает ей.
Жмёт её сильней, сильней!
Обвинитель в клокотаньи
Да в клыковьем скрежетаньи.
Суд здесь молвит: «Что ж, черёд
Приговор нести в народ…»

Все вослед Суду привстали
Да в молчании стояли.
А Отчизна слёзы льёт:
«Я виновна, мой народ…»
Обвинители шептают:
«Ничего, все понимают,
Что не просто так здесь суд.
Русь иначе упекут…»
Слыша это, как в тумане,
Подбегает в междустранье,
Где сестра её лежит,
Говорит ей, говорит:

«Горче всех мне обвиненье
От тебя. И ты в забвеньи
Предала родной чертог…
Я прощаю — видит Бог…
Но на раны в твоём теле
Не могу смотреть в бездельи,
Их молитва зарасти…
Я молю тебя: прости!»
А сестра не шелохнётся,
Ретивое хоть и бьётся.
Одурманена она.
Безразлична ей сестра…

Пристав взад вертать велит,
Строго очень говорит:
«Вы порядок соблюдайте,
С места приговор встречайте».
Утешать бежит сестра.
А Отчизна вся бледна…

Бьёт сигнальщик колокольный,
В Зал Суда шестиугольный
Входит главный судия.
Все приветствуют ея.
Раскрывая приговор,
Чтит с серьёзнейшим лицом:
«Властью, Именем Временья,
Исполняя повеленье,
В руководство взяв закон,
Оглашаю приговор:
Суд присяжных из потомков
Огласил вердикт свой строго.
Невиновной Русь была —
Приговорные слова».

Радость, счастье у защиты,
Слёзы радости пролиты —
Скрежетание зубов
Обвинителей-врагов.
А Россия рвётся, рвётся,
Кое-как ей удаётся
Через пристава сказать:
«Я виновна! Наказать!»

Глянув прямо ей в глаза,
Дальше Суд читал слова:
«Признаётся невиновной
За терзания упорны.
В том доказанной вины
Нет российской стороны.
В том, что дети умирают,
Сыновей с землей ровняют,
Страны виноваты все.
Нет вины в одной земле.
За такие преступленья
Свой порядок искупленья.
Перед главным судиёй,
Перед совестью одной.
Перед каждым из народов
За судьбу военных сбродов
Каждому держать ответ.
Приговору вето нет».

Русь кричит: «Я виновата!
Где мой крест? Будь я распята!»
Обвинитель тут как тут —
Руку поднял, мол, свой суд.
Не даёт сему свершиться,
Кроя за спиной, сестрица.
Дети встали: стар и мал,
Всякий жив и мёртвый встал!
И прогнали коллективных,
Больно уж на то строптивых.
Поклонились до земли.
«Вы почто меня спасли?», —
Вопрошает Мать-Отчизна. —
«Я так зла, тверда, корыстна,
Вас в могилу всех веду.
Отпустите, я умру…»

Дети разом отвечают:
«Мать сыны за то спасают,
Потому что она Мать.
Здесь не нужно понимать…
Потому что с ранних годов
Поперёк врагов-уродов
Ты учила созидать…
Ты учила нас прощать…»

Мать сквозь слёзы, чуть дыша:
«Не могу простить себя!»

Встали дети с дочерьми,
Вместе молвили они:
«Коль не хочешь, не прости,
Но во имя нас — ЖИВИ!»