стар

когда я стану стар и немощен душой,
а курносая будет бесстыдно временить с приходом
(потому что, сколько же можно без отпуска –
дом, дети, свиньи и на Ближнем Востоке
размалывают в пыль очередной народ),
отвезите меня в starдом для великих поэтов и наполеонов

я потеряюсь в зашоренных палатах и сумрачных коридорах,
среди неизвестных слов и ненайденных созвучий,
буду пребывать в надёжных руках,
а мои собственные не станут более чем ни попадя царапать
бумагу,
всё больше полагаясь на бездну ума

у облезлого, покосившегося забора,
поклонники примутся непрестанно складывать охапки
таких ненавистных мне цветов,
станут часами вглядываться в слепые окна,
с надеждой заметить хотя бы тень,
их тщетность будет забавлять, и печалить одновременно

нянечка на ступеньках, раскрывая новую пачку Беломора,
спросит у вспотевшего дворника,
таскающего увядшие символы почитания в мусорный бак:
– И кому же такое счастье?
– Бох ево знает, – ответит тот, прихрамывая, – наверное, адрес поспутали

© АТОМ