Сашкин дневник

                20.12.70

Шура добилась своего. Это произошло на днях. Вернулся с армии сын её, Серёжа – коренастый, светловолосый парень, улыбчивый, с детскими глазами. Шура пригласила к себе тётю Полю и меня, чтобы отметить  возвращение. Пошли к ней  вечером. Был  шикарно накрытый стол. Вина и водки  вволю. Много пили, ели, потом плясали; я выходил покурить с Серёжей в коридор. Напился прилично, точнее, неприлично. Не помню, как отключился. Очнулся - лежу на диване, в одежде. Тишина. Полумрак. Из приоткрытого туалета проникает в комнату слабый свет. Шура в нескольких метрах от меня на кровати под простыней, лежит неподвижно, как мертвец. Обратился к ней: «Шура, а, Шура,  спишь?» Отвечает: «Нет». Спрашиваю: «А где остальные?» «Никого нет: Серёжа к бабушке уехал на такси, Поля ушла». Спрашиваю: « Шура, а ты чего не спишь?» « Не хочется».  Я поднялся, подошёл к столу и распечатал бутылку с вином. Попил  из горлышка. Стало клонить в сон. Ну, а дальше посмотрел на Шуру, снял брюки и рядом лёг. На ней одета была только нижняя рубашка. Она не шевельнулась. Тогда я обхватил её тощее тело, раздвинул тонкие ноги. С её стороны ничего. Когда проникал в неё, казалось, что имею дело с только что освободившейся узницей Бухенвальда – кости. Продолжал движения, думая с досадой: «Дурак, для чего связался…» От моих колебаний у неё ничего не нагрелось,  лежала по-прежнему спокойно, как мумия. Дальше не помню: вино своё сделало дело –  на ней отключился. Проснулся под утро от того, что её рука, держась за моё хозяйство, не спящее,  направило его в себя. Вошёл без труда. И почувствовал медленные её движения навстречу. Это было неожиданно, и продолжалось долго. Но вот она дёрнулась и прижала меня к груди; потом расслабила руки и раскинула их над головой, и это всё в полном безмолвии. Доставил, однако, удовольствие. Возможно, вернул искорку жизни.  Всё это, может, и так, но стыдно…