Арте? Факт! Альманах Миражистов

 
АРТЕ?ФАКТ!
 
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Виталий КРЕЙНДЕЛЬ,
Юрий БЕНДЮКОВ,
Фернандо ПЕССОА
2025

 
АРТЕ?ФАКТ!
      
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Виталий КРЕЙНДЕЛЬ,
Юрий БЕНДЮКОВ,
Фернандо ПЕССОА
2025
   
 
Альманах Миражистов
Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин
Адрес nikolaier@mal.ru телефон 8 950 401 301 7
Кошек нарисовала  Кристина Зейтунян-БелоусНа обложке – Венера Милосская. Проект реставрации профессора Цур-Штрасена (с Марсом). 1887
© Коллектив авторов 2025г
 
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Альманах Миражистов 
 
.........Виртуальный Альманах Миражистов..............................


Константин КЕДРОВ
 
 
Из цикла 7 кругов рая
Кедров-Челищев
http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/

Константин Кедров

7 кругов рая

Есенин.
Если крикнет рать святая,
выйдет мафия крутая.

Ленин.
Есть такая мафия!

Маркс.
Товар – деньги – товар
Деньги – товар – деньги

Маяковский.
Отечество славлю, которое есть,
Но трижды, которого нету

Людовик XIV.
Государство – это я.
Я.
Государство – это не я.


Кант.
Вещь в себе
Я.
Вещ не в себе


Некрасов.
Как светильник разума фугас

Мендель.
ДНК РНК
видят издалека
 
Я.
Генетический код
я прочел до и от

Блок.
Азия-
ет


Шуман.
Брожу ли я вдоль улиц шумных

Лейбниц.
Не надо, не надо, не надо, друзья
Монада, монада, монада моя

Хор.
Ныне опускаеши раба твоего, владыко

Я.
Изувер вер

Данте.
В аду жара, в раю прохлада
Ад – курорт рая, рай – курорт ада

Я.
Даже в глубинах ада
мучить меня не надо

Эйнштейн.
Странно, что любое существо
не кристалл, не пар, а вещество

Я .
Диагноз - человечество
Прогноз - не лечится

Демон.
Прости, небесное созданье,
что я замыслил мирозданье

Пушкин.
Я вас любил безмолвно, без одежды…


Я.
Так я и не выучил,
что такое ваучер


Я.
Даже Армия спасения
вызывает опасения

Реклама.
Архипелаг ГУЛАГ
желает вам всех благ

Бехтерев.
Открывается робко
черепная коробка

Я.
Главные открытия
делаются без вскрытия

Ганди.
Принцип ненасилия
требует усилия

Рязанов.
У природы нет громоотвода

Зюганов.
Комсомольцы-богомольцы,
надо верить, любить беззаветно


Даная.
Кому дана я?

Радио.
Всем, всем, всем
в 7, в 7, в 7

Маркс.
Гениталии всех стран соединяйтесь!

Я.
Старею – рею-рею-рею
Летаю – таю-таю-таю


Павел Коган.
В флибустьерском дальнем синем море
гильотина поднимает паруса

Горький
Женщина рожает
Жалость унижает

Маяковский.
Я хотел бы жить и умереть в Париже,
но Лубянка оказалась ближе

Базаров.
Молвил, женщину лаская:
«Ты не храм, а мастерская»

Некрасов.
Коня на скаку восстановит

Я.
Вот именно, на скаку

Маяковский.
Кто там шагает правой?
Плавай, плавай, плавай

Достоевский.
Русский спор –
все на свете и топор

Даль.
Всякая тварь хочет в словарь


Секретарша.
Вы действительно из ада?
Проходите без доклада


Дюма.
Граф Монте-Кристо –
жертва юриста


Я.
Рана ножевая
Рана, но живая


Хор.
Иже еси на Би-Би-Си

Радио.
Культурный досуг –
веревка да сук

Лев Гумилев.
Наш пахан –
Чингисхан

Аристотель.
Ре – форма
Си – содержание

Платон.
Треугольник в круге –
это мы друг в друге


Орфей.
И в аду
тебя найду

Менделеев.
У таблицы Менделеева
становлюсь всегда добрее я

Шекспир.
Офелия, о рифма,
о помяни меня
в своих молитвах
 

Я.
Русскоязычный –
русско я зычный


Я.
Дважды два – четыре? Возможно
Для меня это слишком сложно


Палиндромист-патриот.
Мат серебро ор берестам

Гильберт.
Сколько конечностей у осьминога?
Дважды два – мало
Трижды три – много

Лосев.
Для чего нам даны конечности?
Чтоб барахтаться в бесконечности.

Я.
И у бесконечности
есть свои конечности

Глинка.
Хор голодных,
но благородных

Хокусай.
Снова с нами
волна цунами

Пушкин.
И шестикрылый аноним
на перепутье мне явился


Я.
Рим, Ерусалим и Мекка
не спасают от итога
бог не верит в человек
человек не верит в бога


Маркс.
Если всем внезапно стало плохо,
значит переходная эпоха

Набоков.
Страстный персик девочки Серова
Перси персиянки в лонах волн


Жрица.
Идолу и долу дала

Палиндромист.
А Гоби нет тени Бога

Бетховен.
Близится разлука
музыки и звука


Палиндромист.
Муз ария я и разум
А рот Тора
А нутро фортуна

Абрамович.
Лимон но мил

Спиноза.
Бог – это то, что есть,
следовательно, Бог есть

Зенон.
Не летит стрела
дальше острия


Жуков.
Мат автомата
Автомат мата

Лермонтов.
Выхожу один я на дорогу
Оказалось, все равно не в ногу

Я.
СмерКается
Каин

 
Пьяное фортепьяно
во мне играет
пьяное фортепьяно
гам гамм
анданте
Данте
Рахманинов рассыпал
хрусталь печали
печаль -хрустали
Вот наисовременнейшая пьеса
для фортепьяно
Он гаммаотвод
исходит молниями звука
Куст молний так похож
на длань Рахманина
играющую небом
воздушных клавишь
или нотозвёзд
© Copyright: Константин Кедров-Челищев, 2017
Свидетельство о публикации №117062709020
© Copyright: Кедров-Челищев, 2008
Свидетельство о публикации №1801051969
 

Константин Кедров
 
Николай ЕРЁМИН
Альманах Миражистов

 
Библейский Иордан
Николай Ерёмин
БИБЛЕЙСКИЙ ИОРДАН  Николай ЕРЁМИН

***
Для чего мне Богом дан
Был библейский Иордан?

Чтоб светила сквозь года
Путеводная звезда…

А в душе – и даль, и высь
Навсегда переплелись.

СОНЕТ ПРО МАКОВ ЦВЕТ

Никого не возмущало
То, что в рамках Фотосессии
Журналистка совмещала
Две древнейшие профессии -
И, как маков цвет, цвела…
Вот такие, брат, дела.

Глянешь ей в газа: - Привет! –
И поймёшь, что Бога нет.
Что повсюду – влюблена
В жизнь – царит она одна.
Ну, а если не поймёшь, -
Всё на свете будет ложь.

 Как сказал один, речист,
Бывший фотожурналист.

***
- Где вы, юные забавы? –
Посреди людской молвы
Бремя денег, время славы,
Бремя страсти и любви…

Где вы,
Девы?
Юный хор –
Королевы,
На подбор…

До сих пор я слышу вас,
Как когда-то, в первый раз…
Где вы  -  без меня -  сейчас?

СОНЕТ ПРО СОН ВО ВРЕМЯ ДОЖДЯ
Сон во время дождя –
Самый радостный сон.
Мне, как будто шутя,
Дарит молнию он!

Гром ворчит вдалеке,
Потому что она
Не в него налегке,
А в меня влюблена!

Не на шутку, всерьёз…
Почему? Не вопрос.

Флаг трепещет в окне!
Счастьем светится дом.
И приходит ко мне
Дедства сказочный гном…
***
Чтоб стать учёным, для примера,
Прочти гекзаметры Гомера!
И в реферате изложи,
И всем, что умный, докажи,
С учёным миром заодно…
Не хочешь? То-то и оно!
Давным-давно,
Другим в пример,
Ты сам – гекзаметр и Гомер…

ОКТАВА ПРО ОБЕТ МОЛЧАНИЯ

А зачастую как бывает?
Вновь – полусчастлив, полупьян -
Беспечно рифмами играет
Богатый Миша графоман…

А Вова, истинный поэт,
Вдруг дав молчания обет,
Где восемь бед – один ответ,
Молчит о чём-то много лет…

ОКТАВА ПРО ОСЕННЮЮ ПЕЧАЛЬ

Вновь осенняя печаль
Пламенем огня
Обожгла: - Ну, отвечай –
Любишь ли меня?

Сберегал я, сколько мог,
Золотой ожог…
Вон их сколько, видит Бог,
Обожжённых строк…

ОКТАВА ПРО ОГОНЬ

Тронутый поэт
Трогает сердца…
Со-страданья свет –
От его лица…

Сколько зим и лет
Негасим огонь?
Пусть горит поэт…
Ты его не тронь…

ДВЕ ТЕМЫ

Среди житейских тем –
Две основные темы:
Есть деньги – нет проблем!
Нет денег – есть проблемы…
И ты как раб и псих
Всю жизнь в плену у них…

ПОЛУСОНЕТ ПРО ДУШЕВНУЮ БОЛЬ

Что может человек, с душевной болью
смирившийся? Идти вперёд - юдолью,
долиной, то есть…И в мольбе страдать,
Покуда не вернётся благодать
Здоровым быть: себя и всех любить…
Мир изменился?
Значит, нужно жить!

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
СУДЬБА АКТЁРА

Вот – судьба, и никуда не деться:
Жить – играя,   отрицая  смерть,
Чтобы душу распахнуть и сердце..
И, попав под  скальпель, умереть…

МНОГО ЗАГАДОК

Жизнь, как видно, приходит в упадок…
От рассвета, увы, до темна
Загадал ты ей много загадок…
А разгадка – всего лишь одна…
Август 2025 г Красноярск

Над солнечной рекой


СОНЕТ ПРО СУДЬБУ

Светил, как  SUPER STAR!
И вдруг, судьбой контужен,
Я стал устал и стар -
И ей совсем не нужен…

Как Маяковский… Где?
Призыв его и солнца:
- Светить! – всегда, везде,
До дней последних донца. –

Бездонна и хмельна,
Жизнь выпита до дна!

Где ты, моя подружка?
Где ты, крутая кружка?
Где все, кому я – мил –
Как SUPER STAR светил…


ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ОКТАВА

Слева – чёрная чурёмуха.
Справа – белые грибы…
В ветерке хмельного воздуха –
Аромат хмельной судьбы.

И  - пока идёшь-бредёшь,
Сам не знаешь, что поёшь…
Слева – солнце, вот те на!
Справа – звёзды и луна…

СОНЕТ ПРО ЯБЛОКИ В САДУ

Со времён Шекспира и Петрарки
Хороши сонеты – как подарки
От земной и неземной любви…


Боже, и меня благослови!
Дай пропеть и мне Твои слова,
Чтоб от них вскружилась голова –
И всю жизнь мелодию мою
Повторяли все, о ком пою…

Все, кому была покорна лира
Со времён Петрарки и Шекспира…


Боже, у влюблённых на виду –
Как сонеты, яблоки в саду
Соком вдохновенья налиты
Дарят и желанья, и мечты.
2025


ТАК НЕДАВНО

Всё было так недавно!
В восторге, на пределе -

Библейского Адама
Любовь к библейской Еве…

Точней, меня – к тебе
На Солнечной тропе,

Над морем – в райский край,
Меж соловьиных стай…

Между цветущих роз…
Туда: в зюйд-вест… в норд-ост…


АЛКОГОЛЬНЫЙ СОНЕТ

Увы, в конфликте с графоманством,
Чтоб развязать себе язык,
Поэты занимались пьянством –
И в этом был особый шик…

Потом – буянили, спивались,
Кодировались, зашивались…
Срывались в алкоголь опять –
И прекращали сочинять…

И доживал любой поэт
В завязке до скончанья лет…
И с графоманами дружил
И очень дружбой дорожил…

Чтобы, когда прервётся нить,
Они пришли - похоронить…


ОКТАВА ПРО ОТДЫХ В КРЫМУ

Враги сжигали в крематориях,
Увы, врагов   «эСэСэСэР»…
И отдыхали в санаториях,
Живым трудящимся - пример…

О, санаторный Крыматорий,
Источник дружеских историй!
Теперь захочешь - не поймёшь,
Что в мифах - правда, а что – ложь…


В ДЕРЕВНЕ

Сентиментальная Элегия
Опять звучит в моей душе…
И вот в деревне на телеге я,
Как в детстве, возлежу уже…
Где облака, даря покой,
Плывут над солнечной рекой,
Напоминая каждый раз
Пегаса – в профиль и анфас…



ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
Как я одинок в своей квартире!
Неужели вправду – Ё, моё! -
Был я покорителем Сибири?…
А теперь стал узником её…

ЭПИТАФИЯ КОТУ,
взорвавшему трансформаторную будку в Крыму

Кот-террорист погиб... Несчастный кот!
А сколько глупых их ещё живёт,
Чтоб в трансформатор влезть - и трра-та-та...
Котёнок, не бери пример с кота!


СТРАНИЧКА ИЗ ЕВАНГЕЛИЯ

В полночь, в доме  у дороги
Я поверил чудесам…
- Господи, умой мне ноги! –
Я уже не в силах сам…

***
Помню, было дело: всем на зависть
От меня дороги разбегались,
Только пожелаю, - как во сне…
А теперь – сбегаются ко мне!

 Август 2025 г КрасноАдск-КрасноРайск-КрасноЯрск

 
Господи, прочти!
Николай Ерёмин
ГОСПОДИ, ПРОЧТИ!   

СОНЕТ В ЗАЩИТУ ИОСИФА БРОДСКОГО

«Бродский — человек талантливый. Но — сейчас скажу страшные слова — не поэт… я в самом деле так думаю. Извините.» Е. Степанов Опубликовано в журнале:
«Дети Ра» 2015, №6(128)

За что про что, скажите, люди,
Стихи качая на весах,
Степанов Бродского не любит?
Ведь тот, увы, на небесах…
И в думах о добре и зле
Не судит тех, кто на земле…

О, люди, Бродского любите
И страшных слов не говорите!
На самом деле, спору нет,
Иосиф – истинный поэт!

Читайте, со-переживайте,
Его судьбу не забывайте…
Вам скажет каждая строка:
Он  - небожитель – на века…
2015-2025

ПОЛУСОНЕТ В ЗАЩИТУ МАНДЕЛЬШТАМА
                «Не  споткнись  о  камень»
                Е.А.М.  22.8.17.


Споткнулся я – и воспарил…
Когда в краю стыда и срама

Мне мой учитель подарил:
- На память! – «Камень» Мандельштама.
Судьбы не ведая иной,
Он с той поры в стране родной
Всегда за пазухой со мной…

2017 -2025


ПОЛУСОНЕТ ПРО ШТОРМ ЛЮБВИ


Шторм любви был настолько сильным –
Что в союзе с  волшебным словом
Стало море Чёрное синим,
Фиолетовым, бирюзовым…

Долго был - заколдованный - я
Сам не свой… А ты – не своя…
До сих пор  - не моя… не моя
2017-2025


КОНКУРС

Посреди алкогольных забот
Стихотворцы житейских секретов –

Ни с того, ни с сего каждый год
Стать хотят королями поэтов…

И на конкурс – Где правда, где ложь? –
Выставляют свою выпендрёжь…

И сижу я в жюри, как дурак,
Понимая: здесь что-то не так!

Между тем, как, сжимая рубли,
За шампанским бегут короли…
2017-2025


ПОЛУСОНЕТ ПРО ЧУТЬ-ЧУТЬ

Все вокруг хотят омолодиться –
Замуж выйти вновь…Или жениться…

И - хотя б чуть-чуть! - Ещё продлиться…
В чадах повториться… Отразиться
В домочадцах… Но - короткий путь
Всё короче… Солнечные лица –
В лунных бликах…Выпьем? По чуть-чуть!

2017

ВВЫСЬ
                Сергею БИРЮКОВУ
Из сердца рвётся ввысь -
Назло Мин-культ-мин-юсту –
Божественная мысль
К божественному чувству…

Чтобы вернуться – Ах! –
Из выси мирозданья
И жить - в стихах, в веках,

В глубинах
Подсознанья…
2016-2025

РЕНТГЕН

Бездушные аборигены,
Учёные грешной Земли,

Меня просветили Рентгеном…
Но душу найти не смогли…

И в тёмной кромешной тиши
Твердили: - Замри! Не дыши! -

И выдали справку «Здоров»
За подписью трёх докторов…

И радовалась, чуть дыша,
Ушедшая в пятки душа…
2016-2025

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
Какой покой при лунном свете!
В душе и в мире – благодать…
Что – жизнь, как не игра со смертью?
Где  ты обязан проиграть…


***
Вижу в облаке над рекой
Уплывающий профиль твой…
И хочу закричать: - Постой! –
Только профиль - уже другой…
2017-2025

***
От восторга  к печали
Жизнь и смерть - на  лице…
Слово было в начале?
Цифра  будет в конце…
2017-2025


***
В чём утешение? В улыбке,
Которой не посмел забыть…
В былой любви…В игре на скрипке
Про то, чего не может быть…

***
Снова – что ни ночка – новые грехи…
Муза-одиночка…Море и стихи…
Господи, прочти!
И меня прости…


 Август 2025 г Красноярск

АТАС!   

СОНЕТ ПРО ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ

- Тайна вечного движения –
За пределом торможения…-
Мне сказал, закрыв глаза,
Тот, кто жал на тормоза…

А потом кричал: - Атас!
Здесь опасно!! Жми на газ!!!-

…Жаль, что всюду – беспредел.
Круг знакомых поредел,
Превращаясь – рад, не рад –
Ах, в Малевича квадрат…

Что мне делать? Как мне быть?
Как движение продлить?
Если я – в который раз! –
Жму на тормоз и на газ…
2025

ВСЁ  ОБВЕТШАВШЕЕ

Всё обветшавшее – на слом
Идёт, по вере и по духу…
И в парке девушка с веслом
Вдруг превращается в старуху…
А гипсовый горнист: - Пока! –
Трубит под маской старика…

ВЫВОРАЧИВАНИЕ
                Константину Кедрову
В глубине и  высоте
Космос – в женском животе!

Не случайно рвутся  – Ах,  ты! –
Все мужчины – в космонавты…
Рвутся к звёздам день и ночь…

А поэты – все - не прочь
Взять билет в один конец
И воскликнуть: - О, ля-ля,
До свидания, Земля! –

Зная точно, что – беда –
Не вернутся никогда…
2016-2025


ПОЛУСОНЕТ ПРО ЧИТАТЕЛЯ СТИХОВ

Читатель любит чёрные стихи
Читать… Не любит белые стихи
Читать… Не любит вольные стихи…
А уж свободных он, лукавый чёрт,
Бес, дьявол, и совсем не переносит…
И в зеркале, увы,  совсем не рад
Узреть супрематический  квадрат…

ОКТАВА ИЗ ЖИЗНИ ОБЕЗЬЯН
в Сухумском питомнике

Графоманка-манка-манка
Под гитару, как приманка,

Развлекает  обезьян
Новой песней  «Про обман»…
И про то, что всем под стать
Поэтессой хочет стать…
И спешит к ней, крут, как танк,
Молодой орангутанг…


ПОЛУСОНЕТ О ЛЮБВИ

Любовь осталась в прошлом веке…
А в ХХ1-м – вот те на! –
Возникла в каждом имяреке,
Увы, всемирная  война…

Горит орешник за рекой…
Жизнь выгорает… А на кой?
Как будто в смерти есть покой…
2025

***
Вот воробей, а вот синица.
А вот под ними – Боже мой! –
Забор – колючая граница –
Между свободой и тюрьмой…
Откуда – хоть куда! - вдвоём
Летят синица с воробьём…
               

ОКТАВА ИЗ ЖИЗНИ ПЧЁЛ

Пчела ужалила меня
На память: - Ах! – и полетела…
И свет померк средь бела дня…
И – нет любви… Такое дело…

А ведь недавно пили мёд
Мы вместе с нею, меж забот…
И слышал я: - Побудь со мной
Ещё! О, милый трутень мой!


***
По радио: – Пришла, ушла…
По телеку: - Пришёл, ушёл…
Поёт стандартная душа
На радость городов и сёл…
Что вновь сойдёмся я и ты,
Как разведённые мосты…

ХОР ВЫПИВОХ

- Амаретто и агдам
Пили мы за тех, кто  Т а м…
А за тех, кто нынче Т у т, -
Всё,  что выпивохи пьют…
И, покуда будем жить,
Пили, пьём и будем пить!

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

ЧАСТУШКА

- Не хватает мне,  эх,  ма!
Денег, времени, ума…
А кому хватает, -
За душу хватают…
               
***
Я заблудился в трёх соснах…
Но помогает мне вновь
Свет полуночный в трёх звёздах:
Вера, Надежда, Любовь…

***
Компьютера экран теперь в ответе
За всё, что совершается в поэте
И вне его, увы, за каждый слог…
Отныне он - Владыка, Бес и Бог…

***
Гром…Нагроможденье облаков…
В каждом – узнаваемые лица…
Молнии сверкают…Век таков:
Есть, чему случайно удивиться…

***
Я искал меж людьми утешения,
Год за годом, средь  белого дня…
Вот и ночь… Слава Богу, движение
Вечных звёзд утешает меня…

КрасноАдск-КрасноРайск-КрасноЯрск Август 2025г

 
Сегодня, 27 августа 2027 года исполняется 15 лет как в городе Красноярске на улице Новой Зари сгорел в переносном и в буквальном смысле Юрий Бендюков – бард-менестрель.
Его песни до сих пор поются в заповеднике «Столбы» представителями трёх пришедших на смену  поколений:
«Иду на свет… Бреду в потёмках…
Пора молиться всем святым…
Всё тяжелей моя котомка
Со всем моим пережитым…
       Вспомнил я  об этом, потому что  вчера из Дивногорска позвонила Валя Пономарёва – воплощённая энциклопедия бардовской песни – и напомнила мне  о дне гибели Юрия Бендюкова – 27 августа 2010 года  - царствие ему небесное! – и сказала, что теперь  я – последний из могикан, певших тогда, на Первом фестивале бардов...
И подумалось мне, -  Однако! Очень интересно  - не стать первым из первых, а стать последним! О чём ярко свидетельствует вот эта публикация:
Н.Н. ЕРЁМИН – БАРД ИЗ РЕФЕРАТА   
«АВТОРСКАЯ ПЕСНЯ В КРАСНОЯРСКЕ» HTTP://WWW.REFFINE.COM/ ФРАГМЕНТ РЕФЕРАТА,
АВТОР  КОТОРОГО, К СОЖАЛЕНИЮ, В ИСТОЧНИКЕ НЕ НАЗВАН Источникhttp://www.reffine.com/referatshow-1258-2.html

Необходимый  эпиграф:

Я придумал к музыке слова…
Спел – и закружилась голова…
И с тех пор пою – один за всех,
Кто сулил мне славу и успех…
И как бард, конечно, рад, что попал в сей реферат! Николай Николаевич ЕРЁМИН»
      
 История авторской песни в нашей стране насчитывает около 40 лет. В годы хрущевской "оттепели" стали известны первые песни Булата Окуджавы и Юрия Визбора, Владимира Высоцкого и Александра Галича, Михаила Анчарова и Александра Городницкого.
       Этих людей и их последователей стали называть бардами (менестрелями). Вообще барды - это странствующие певцы и поэты, которые пели свои собственные стихи. В России же в XIX веке слово "бард" было синонимом слова "поэт". Может быть, еще и поэтому Булат Окуджава назвал авторскую песню формой существования русской поэзии. Начало организации бардовского движения в Красноярске было положено осенью 1967 года. В это время при городском комитете ВЛКСМ активно работал молодежный клуб "Горизонт", который возглавлял Вадим Лившиц. Клуб занимался организацией досуга и развитием творческого потенциала молодежи по разным направлениям - кинодело, джаз-клуб, туризм и др. В недрах клуба "Горизонт" и родилась идея провести конкурс самодеятельных авторов и исполнителей. Через горком комсомола были собраны заявки на участие в конкурсе на лучшее исполнение туристской и студенческой песни "Менестрель-67". Большую роль в организации конкурсного концерта сыграл член оргкомитета и жюри, молодой инженер Виталий Крейндель.
        Концерт проходил 24 ноября 1967 года в актовом зале Сибирского технологического института. Среди участников особенно выделялись те, кто начинал авторскую песню в Красноярске: Юрий Бендюков, Игорь Попов, Сергей Попов, Виктор Бурмистров, Николай Еремин, Николай Молтянский и другие. Лауреатами стали выступавший за команду университета Юрий Бендюков, студент Красноярского медицинского института Николай Ерёмин, инженер судостроительного завода Адольф Мельцер и Николай Молтянский.
          В начале 1968 года перед красноярцами впервые выступили гости - уже широко известные в стране барды Юрий Кукин и Валентин Вихорев.
       Воодушевленные первыми успехами, организаторы и победители конкурса в марте 1968 года отправились в Новосибирск на фестиваль авторской песни. Это событие получило широкий резонанс в то время и остается до сих пор яркой страницей в истории российского бардовского движения. 11 марта 1968 года орган ЦК КПСС газета "Правда" сообщила: "В залах Академгородка и некоторых вузов Новосибирска в эти дни проводится своеобразный праздник самодеятельной песни. Он привлек певцов из Москвы и Свердловска, Ленинграда и Севастополя, Новосибирска и Красноярска". Тон сообщения вполне благожелательный, и никто еще не знает, что вот-вот партийные идеологи в центре и на местах начнут массированное наступление на авторскую песню и самодеятельных авторов.
       В красноярскую делегацию входили Вадим Лившиц, Виталий Крейндель, Юрий Бендюков, Николай Ерёмин и Адольф Мельцер. Выступать должны были трое последних, но в дороге Адольф Мельцер простудился, и Юрию Бендюкову пришлось петь "за двоих". Совершенно неожиданно для красноярцев из-за опоздания ряда известных участников фестиваля им пришлось выполнить столь же почетную, сколько и трудную миссию - открывать фестиваль. И Юрий Бендюков с Николаем Ерёминым в первом концерте фестиваля каждый спели более десятка песен, заполнив таким образом оба отделения концерта. Так впервые красноярские барды заявили о себе на всесоюзной арене.
       Потом были новые концерты, в которых красноярцы участвовали вместе с уже широко известными или вскоре ставшими таковыми Александром Галичем, Юрием Кукиным, Сергеем Чесноковым, Александром Дуловым, Владимиром Бережковым, Александром Дольским и другими. Были встречи, дискуссии, неформальное общение, беседы на разные темы, визит в гостиницу к уже опальному Александру Галичу. Именно он исполнением моментально ставшей знаменитой "Баллады о прибавочной стоимости" и других песен навлек на себя и авторскую песню вообще гнев властей. Конечно, Александр Галич был не единственным "вольнодумцем" в бардовском движении, но он уже ранее познал и литературный успех, и всесоюзную известность. Кстати, играл он в Новосибирске на гитаре Николая Ерёмина, которую ему настраивал Юрий Бендюков. Добавим к этому, что Адольф Мельцер сохранил автограф Александра Галича, датированный 8 марта 1968 года.
Красноярская делегация вернулась из Новосибирска с идеей пригласить к себе кого-либо из ведущих бардов страны. Уже были выпущены афиши: "Клуб песни. В гостях у клуба "Горизонт" Ленинградский клуб песни "Восток". В частности, ждали известного барда Евгения Клячкина.
       Но руководителей клуба "Горизонт" пригласили в горком КПСС и настоятельно порекомендовали не делать этого. Никакие аргументы в расчет не принимались. Разумеется, это были отголоски кампании, начавшейся во всесоюзном масштабе. Ведь приглашать гостей собирались в апреле 1968 года, а именно тогда и начали появляться в прессе разгромные статьи в адрес и Новосибирского фестиваля, и Александра Галича. Так, статья "Песня - это оружие" была напечатана в газете "Вечерний Новосибирск" 18 апреля 1968 года. Скорее всего, местные идеологи просто перестраховались, поскольку Евгений Клячкин не писал песен острого социального содержания. А движение самодеятельной песни под эгидой комсомола теперь стремились направить в русло чисто туристских, "костровых" песен.
      В августе 1968 года в журнале "Турист" были опубликованы текст и ноты песни Юрия Бендюкова "Шагают парни по земле". В песне есть и романтика, и сдержанная суровость:  - Уходит юность к вершинам белым, Шагает всюду под небом синим. Уходит юность тропою смелых Туда, где трудно, где место сильным.
Красноярец был назван в числе оригинальных талантливых авторов самодеятельной песни. И действительно, в разных уголках страны были известны песни Юрия Бендюкова "Свет погасим" и "Робинзон", "Капитан" и "Сигарета".
       В декабре 1968 года в рамках Красноярского краевого слета туристов прошел конкурс самодеятельной песни в Доме работников просвещения. В нем участвовали любители авторской песни из Красноярска, Норильска, Канска, Минусинска, Абакана и других городов края. Победителями вновь оказались Николай Ерёмин и Юрий Бендюков. Лучшими же коллективами были названы представители Абаканского педагогического и Красноярского политехнического институтов. (Не символично ли то обстоятельство, что впоследствии Николай Ерёмин стал известным поэтом, главным редактором альманаха "Енисей", а Юрий Бендюков - уникальным мастером по изготовлению гитар?).
       Но клуб песни в "Горизонте" к концу 1968 года уже прекратил свое существование.

       Источник http://www.reffine.com/referatshow-1258-2.html
На фото: Новосибирский Академгородок,  1968 год. 1-й  Бардовский фестиваль. «Под интегралом»  Я – шестой слева. Но всё-таки не последний!
 
Виталий КРЕЙНДЕЛЬ
Альманах Миражистов
 
 
Виталий Крейндель ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ВЕЧЕРЕ и ИНТЕРВЬЮ
Из будущей книги
Бен книга о музыканте, поэте и  гитарном мастере  ждёт своего издателя

                Идея книги: В. Яцун, В. Кузнецов
Составители:  В. Кузнецов, И. Перепелица, Н. Кожевникова,
                Е. Евдокимова,  С. и. Н. Поповы,  Г. Васильев,               
                М. Тарасова, В. Крейндель, Н. Ерёмин

                В. Крейндель

                Памяти Юрия Бендюкова

История нашего с Юрой Бендюковым знакомства насчитывает более 40 лет. Я не был его близким другом, но годы встреч и доброго приятельства позволяют сказать несколько прощальных слов.
Первые годы нашего знакомства были наполненными яркими событиями: и мы были молоды, и время, 60-ые годы, было бурным, всё сошлось. В 1967 году – прошёл первый в Красноярске, теперь уже легендарный, конкурс самодеятельной песни в Техноложке: студенческие ансамбли, столбистские компании - Володя Горин57 с "Прометеями", Толя Ферапонтов58 (Седой) с "Веселыми ребятами", знаменитый скальный чемпион Коля Молтянский 59, Адольф Мельцер , начинающий поэт Коля Еремин... Я – тогда один из организаторов конкурса, в котором Юра стал победителем. Конкурс назывался "Менестрель-67". Теперь самодеятельную песню называют "бардовская". Подержите, пожуйте зубами слово "бард" - какое оно серьёзное, тяжеловесное, эпическое. А теперь покатайте языком во рту слово "менестрель" - весёлое, задорное, беззаботное. Так что мы удачно назвали тот конкурс. И Юра, молодой, стройный, кудрявый, приросший к гитаре, в окружении восторженных девчонок - это и был главный менестрель!
В 1968 году - первый Всесоюзный фестиваль самодеятельной песни в Новосибирском Академгородке. Александр Галич, в первый и последний раз поющий в большом зале, Сергей Чесноков60, Юрий Кукин, Владимир Бережков61, Александр Дольский62... Наши ребята в связи с опозданием корифеев отработали практически весь первый официальный концерт, и ближе к ночи из окон общежитий Академгородка уже слышны были песни Бендюкова: магнитофоны работали исправно. Юра пел и на других концертах, а в популярном советском журнале "Турист" были опубликованы текст и ноты одной из его песен. И если после конкурса 1967 года Бендюков "вышел" из (если не ошибаюсь) Беркутянки и университетского общежития в "большой" Красноярск – то после Новосибирска он получил всесоюзную, если не славу, то уж известность точно.
В 1969 году Юра был гостем на моей свадьбе, сохранились фотографии.
В промежутках между этими событиями мы все вместе общались с Ю. Лосевым63 и Л. Пинчуком64, В. Вихоревым65 и Ю. Кукиным, Бендюков пел с ними, с комсомольским певцом А. Шемряковым66, а потом мы вместе "раскручивали" клуб самодеятельной песни, ждали в гости Е. Клячкина... Но на этом ожидании и закончилась деятельность нашего городского молодежного клуба "Горизонт" и КСП первого созыва.
После тех азартных лет мы встречались с Юрой не часто, но никогда не теряли друг друга из вида. Встречались на концертах красноярских кээспэшников, приезжих знаменитостей. Может, и наша небольшая заслуга есть, как местных первопроходцев, в том, что в Красноярске пели Визбор, Клячкин, Городницкий, Ким, Дулов67, Кукин, Суханов68, Ланцберг69, Берковский70, Никитины71, Щербаков72... С годами всё реже "старая гвардия" встречалась у Юры, у Мельцера, у меня: вспоминали минувшие дни, душевно пели...
Однажды, добираясь до места старта байкальского горно-таежного похода, уже неподалеку от Северо-Байкальска на БАМовском полустанке услышали мы, как пели ребята под гитару и звучала Юрина песня! А в годы перестройки, когда телевидению и радио стало доступно то, про что партия говорила "не одобрям-с", в автобусе по дороге на работу слушал я по автомобильному радио знаменитую бендюковскую "Дым кольцами", в странной аранжировке – но узнаваемую, Юрину.
Спросите у кого-нибудь отчество Валеры Кузнецова73 или Сергея Баякина74 - едва ли кто скажет. Бендюков же всегда, для всех при личном контакте – «Юрий Палыч», и только за глаза – «Бен». Еще бы – всеми признанный корифей!
Юра был грустный человек. Большинство его песен грустны. Даже, казалось бы, в бодрых, весёлых песнях (особенно в его исполнении) - явно невесёлые интонации. Мне близки такие настроения. Кажется, М. Горький сказал, что "грусть - самое человеческое чувство". Понятно, не все разделяют этот тезис, но, если это не так, почему Юрины песни любят столь многие и его самого, вечно чем-то недовольного - тоже многие и многие?
Мне казалось, Юра притягивал несчастья, с ним всегда что-то такое происходило, зачастую он открыто жаловался. Первая неудачная любовь, семейная жизнь, квартирный вопрос, ненавидимая соседка, которую он грозился убить (до того она «достала»), тяжёлая учеба в музыкальном училище, с попытками бросить его, с академическими отпусками, всегдашнее недовольство коллегами по КСП - и то не так делают, и это надо бы вот так сделать. Позднее, когда он стал делать гитары – постоянные проблемы с заказчиками, вечные, за исключением коротких периодов, финансовые затруднения: На самом деле такие беды случаются с каждым из нас, что-то мы переживаем больше, что-то меньше, что-то вообще проходит фоном, не меняя наше мироощущение. У Юры всё превращалось в трагедии, по крайней мере - в драмы. Он был не только грустен, но и по-детски не защищен. До седых волос оставшись романтиком, каким он сформировался в молодые годы своего успеха, популярности, он не понимал и не принимал предательство, обман, необязательность, огорчался от непонимания, тяжело переживал неурядицы.
В последние несколько лет мы встречались довольно регулярно, периодами - ежемесячно, иногда - реже. Это были короткие получасовые встречи, Юра успевал рассказать о квартирно-семейных делах, о строительстве гитар - единственном своем деле в это время. Громадьё гитарных планов постепенно уменьшалось, мне стало казаться, что он выдаёт желаемое за действительное. Он был всё менее, мягко говоря, ухожен, жаловался на болезни, становился всё более одинок, с трудом ходил: "Я тоже, как на острове почти необитаемом", "Кто-то смотрит тебе в глаза, я гляжу в потолок пустой". Это он о себе…
Поэты предсказывают свою судьбу. И Юра предсказал свои последние годы: "На душе одна зола, ни огня, ни дыма".
Талант Бендюкова бесспорен. Он делал классные гитары, но кто учил его этому сложному мастерству? А как он играл на гитаре и ни на кого не похоже пел! И не иначе, как Бог нашёптывал ему, не отягощённому высшим образованием и многочтением, прекрасные строки его песен! Единственное, чего у него, пожалуй, не было – это таланта нормально устроиться в этой жизни: "Хотел построить корабли - шалаш построить не могу".

Я буду помнить тебя, Юра. Буду слушать твои светлые грустные песни1
 Выступление на вечере  памяти Ю. Бендюкова   03.09.2010

Н. Ерёмин-В.Крейндель, Интервью               

              Барды «КРАБа» вышли, оказывается, из «Горизонта»

Красноярская ассоциация бардов («КРАБ») после недавней презентации организовала и провела концерты Александра Городницкого, Валерия Кузнецова, Евгения Савельева и Ларисы Ялынской. Успех очевиден. Сейчас закипела работа по составлению сборника произведений бардов. «А давайте-ка вспомним, с чего всё это начиналось?» – обратился к старейшинам-соучредителям КРАБа Николай Ерёмин. Виталий Крейндель, Юрий Бендюков, Адольф Мельцер охотно откликнулись на это предложение.

Н. Е. – Виталий, у тебя феноменальная память, ты всё помнишь, всё знаешь, поэтому основные вопросы – к тебе. В каком году проявили себя красноярские барды и менестрели?

В. К. – А когда вы все стали победителями-лауреатами? В 1967-м! В Технологическом институте был конкурс. Участвовало свыше 30 человек. Победили – Юрий Бендюков, Николай Ерёмин, Адольф Мельцер и Николай Молтянский.

Ю. Б. – Была ещё одна девушка, которой я всё подыгрывал на гитаре… Мы с ней и по телевизору выступали – Валя Фёдорова75… А состоялся фестиваль в ноябре, организовал его клуб «Горизонт», организатор – ты, Виталий Крейндель.

Н. Е. – Клуб этот, он «при ком» был?

В. К – При горкоме комсомола! Никакого КСП ещё не было. Был молодёжный клуб «Горизонт», который принял эстафету от вечеров в кафе «Мана», где блистали эрудицией  Солнцев, Яхнин76, Оскар Кузнецов77…И Майя Борисова78, по-моему, была ещё в Красноярске.

Н. Е. – Какие интересы он охватывал, этот клуб?

В. К. – Первым его начинанием был джаз. Тогда ещё гонимый. Образовалась единственная естественная отдушина для красноярских джазменов. Потом мы организовали секцию авторской песни.  Потом – секцию литературных вечеров. Был у нас и председатель – Вадим Лифшиц79. И все ему помогали. Ира Круглянская80 – позже она стала журналисткой и работала в газете «Известия»… Организовали мы и выставку молодых художников. Но, к сожалению, все начинания были на грани фола в плане официальных разрешений. Джаз был в немилости, и молодые художники – тоже. Они уже принесли свои картины, выставка должна была открыться в краеведческом музее, но – не хочется называть фамилии маститых, ныне живых, которые выставку быстренько зарубили на корню, хотя готова была уже афиша…

Н. Е. – А ведь были и афиши бардов, которые приезжали в Красноярск по приглашению клуба?

В. К. – Были, но сначала состоялся наш, Красноярский фестиваль авторской песни. Помнится, он прошёл с колоссальным успехом. Зал был переполнен. Боялись, что обрушится балкон. Успеху способствовали два момента. Во-первых, это был самый конец идеологической «оттепели». На радиостанции «Юность» часто пели Визбор, Якушева, Окуджава… В жизни – костры, романтика. То есть, момент был уловлен здорово. Это, конечно, не заслуга организаторов, а заслуга времени и бардов.  А, во-вторых, была и заслуга организаторов. Было единство, энтузиазм. Мы заинтересовали художественную самодеятельность, столбистские компании, институты, заводы, школы – все были в кругу наших интересов: и солисты, и ансамбли. Ансамбль университета сменялся на сцене столбистской компанией «Прометей»… Пел известный впоследствии столбист Анатолий Ферапонтов, по кличке «Седой». Словом, было достигнуто единство и взаимопонимание, которые способствовали успеху.

Н. Е. – Юра, ты часто ходил на Столбы.  В какой избе ты пел?

Ю. Б. – В «Беркутянке».

В. К. – Вот видишь, «Прометей» был, «Беркутянка» была, «Грифы» были на нашем фестивале…

Н. Е. – А как оказалось, что мы очутились в одном поезде, ведущем на фестиваль бардов в Новосибирск весной 1968 года?

В. К. – О, это было очень интересно! Вадим Лифшиц, председатель «Горизонта», активно в этом участвовал. Художник нашего клуба Геннадий Алдонин81 недавно заметил мне: удивительно, как мы прошли тогда через все административные и цензурные рогатки? Удивительно! Печатали афиши – без ЛИТО, размножали их и билеты на множительной технике – безо всякого контроля… Это сейчас звучит парадоксально: под крылом горкома комсомола во главе с Юрчиком82… Ну, сейчас понятно, как мы – надеюсь, все одинаково – к нему относимся… А тогда он, я не могу сказать, что очень помогал, но всё же помогал. Тем, что вёл себя очень спокойно и не мешал, давал помещение. И только при его, так сказать, молчаливом согласии вообще всё это могло существовать. Хотя конечно он в критический момент, в силу своих комсомольско-коммунистических традиций, всех нас предал. Но об этом отдельный разговор, как «Горизонт» скончался в одночасье. Нет, не при помощи Юрчика, но при его молчаливом согласии. Он соглашался на то, чтобы клуб был – и на то, чтобы его не было. Ему было, как видно, безразлично это дело. Но, тем не менее, считаю, что только благодаря его молчаливому согласию мы некоторое время просуществовали.

Н. Е. – Интересно, как был организован сам процесс отправки участников на Новосибирский фестиваль? В частности, откуда деньги взялись?

Ю. Б. – Это был чистый энтузиазм «Горизонта».

В. К. – Откуда взялись деньги на поездку? Ну, во-первых, до этого было несколько платных концертов. К нам приезжали Пинчук и Лосев, это был первый концерт. Потом Кукин и Вихорев, потом были свои концерты. Например, в первом отделении пел Александр Шемряков, во втором – Бендюков и Ерёмин. И вот эти деньги шли на счёт горкома комсомола, поскольку у «Горизонта» своего счёта не было. А ведь мы получили из Новосибирска приглашение! Начались какие-то звонки, переговоры…

Н. Е. – На выставке, посвящённой бардам и менестрелям, в Культурно-историческом центре недавно я видел выставленное в стеклянной витрине это приглашение. Меня удивило, что оно сохранилось и что все фамилии приглашённых – чёрным по белому, будто сегодня выведены.

В. К. – Да, было приглашение, были звонки. В Новосибирске уже знали про нас, а ведь фестиваль охватывал многие города.

Ю. Б. И вот мы, четверо приглашённых, поехали туда… Но ведь ещё кто-то ездил?

В. К. – Лифшиц был. Был там рядом с нами и болел за нас Ершов83. Помните Ершова? Я его тогда хорошо знал. Ныне он – доктор наук. Ездил Геннадий Алдонин. То есть, команда болельщиков у нас была!

Ю. Б. Это произошло в марте 1968 года.

Н. Е. – Мы приехали в Академгородок, тишина, белочки по деревьям прыгают… На здании Дома учёных афиша Ивана Драча84, украинского поэта, он был здесь накануне.

В. К. – Да, Академгородок под Новосибирском являлся тогда, скажем так, прибежищем контркультуры. Туда приглашали поэтов, композиторов, художников, представителей неформальной культуры… Там открылась первая выставка Фалька85… Активно функционировал клуб «Факел». Он первый в стране ввёл хозрасчётные отношения, брал хоздоговорные темы. «Факел» и организовал этот фестиваль.

Н. Е. – Сколько дней он продлился?

В. К. – Дней пять… А вы помните, что первый концерт вы вели? Бендюков и Ерёмин.

Ю. Б. – Я это помню. И ведь сначала кто-то из хозяев всё же бросил ложку дёгтя в бочку с мёдом и сказал: «А ведь мы не звали вас, ребята… ну, да ладно, раз приехали, найдём вам места в общежитии». Может, чтобы в гостиницу нас не устраивать, сказали так? И начали мы устраиваться в общежитии. Действительно, белки за окном прыгают… И вдруг приходят какие-то ребята и говорят: «Так и так, вы нас, конечно, извините за несердечный приём, но дело в том, что в Доме учёных надо открывать фестиваль. А никто ещё не приехал, только вы приехали. Открывайте концерт. Пойте, что можете и сколько сможете, спасайте ситуацию!». И мы с Колей Ерёминым открыли первое отделение.

В. К. – У меня и плёнка сохранилась.

Ю. Б. – Так мы и открыли фестиваль. Вскоре и Александр Аркадьевич Галич подъехал…

А. М. – А я тогда вообще чувствовал себя неловко, потому что у меня голос сел, и я петь не мог. Простыл…

В. К. – А Юра вышел и сказал: нет, я не Мельцер, но я за него – и спел несколько его песен. Про фестиваль был снят тогда фильм, много статей написано. Был там заснят и Галич. Хотя недавно прошёл телефильм по второму каналу. Цитировали бардов, а вот Галича почему-то не показали. Были только его фотографии и голос за кадром. Диктор сказал, что киносъёмок Галича с фестиваля не смогли найти. Хотя есть фильм о фестивале и в нём – кадры, посвящённые Галичу.

Н. Е. – Меня поразила оперативность, с которой распространялись записи концертов. Едва мы с Юрой Бендюковым пропели свою программу, возвращаемся за полночь в общежитие, а там, в вестибюле, стоят люди, буквально в затылок друг другу дышат – и уже слушают запись нашего концерта.

В. К. – Конечно было здорово! Песни звучали изо всех окон. Но что странно: тем авторам, которые пели в Академгородке, в самом Новосибирске петь запрещали. Академгородок – это была какая-то удивительная, свободная, самостоятельная территория. Как тогдашние власти допустили? До сих пор не очень понятно – однако, так было.

Ю. Б. – А потом были ночные концерты – по всему Академгородку. Выступали мы и в кинотеатре, в огромном зале, уже после двенадцати часов. И все участники пели до двух часов ночи, и Галич пел…

А. М. – И вскоре была статья в газете, там говорилось, что барды выплеснули на город ведро помоев…

В. К. – Эта статья была в местной газете уже на второй день. Газета хранится у меня. А статья называется «Песня – это оружие», и подпись «Мейсак86, член Союза журналистов, участник Отечественной войны» Как Галич спел на этом фестивале всенародно – так для него пение и закончилось после этой статьи. И начались официальные гонения. Автор наехал и на Галича, и на Чеснокова, председателя Московского клуба самодеятельной песни, который позволил себе спеть: «А я чешу, чешу ногу и начесаться не могу!». Мол, что это такое, да как это можно?

А. М. – Пел там ещё человек в коротких штанах по фамилии Бурштейн, доктор наук…

В. К. – Нет, он тогда не был доктором наук, а после этого фестиваля ему так и не дали возможности защититься, по моим данным он был вынужден уехать и защищаться где-то в Одессе. Все организаторы были подвергнуты тем или иным репрессиям. Ну, это боком вышло и нам. Наш «Горизонт» просто жёстко закрыли.

Н. Е. – А кто ещё выступал рядом с нами? Бережков, помню, был…

В. К. – О, Бережков! Это один из группы «СМОГ» – Самое Молодое Общество Гениев. Был в этом обществе и поэт Леонид Губанов87. Недавно наконец-то вышла в свет книга его стихотворений. Она сейчас продаётся в Москве. Константин Кедров88 в газете «Известия» назвал Губанова гениальным поэтом. А Бережков, кстати, пел песни на стихи Губанова. Бережков, когда выступал, мне кажется, даже бравировал, что они подвергаются гонениям, и подчёркивал, что он работает грузчиком в издательстве «Недра», то есть, как я помню, пути ко всем другим работам были ему уже перекрыты… Александр Дольский впервые ярко заявил о себе здесь, на фестивале. А все мы приняли его на ура, это был его звёздный час… Там пел Кукин, пел Глазанов, Чесноков, Арик Крупп89… Но ведь там были не только песни, там были дискуссии, диспуты. Кстати, в них принимал участие и наш Геннадий Алдонин. В фильме есть фрагмент, где он себя увидел. А я вспоминаю эпизод, связанный с Галичем. Он что-то говорил, и вдруг какой-то комсомольский деятель прервал его, выкрикнув прямо в лицо: «А вы кто такой, что вещаете тут, учите нас жить и поёте песни такого содержания?». А Галич вежливо ему отвечает, что имеет честь быть членом Союза журналистов, членом Союза кинематографистов и выступает по поручению его партийной организации, где отвечает за работу с молодёжью… Естественно, комсомолец сел и больше уже не поднимался. Потому что он и ему подобные формально все эти титулы любили и почитали… А вы помните, чем ещё закончились концерты, кроме плёнок, разошедшихся по всей стране? Публикацией Юрия Бендюкова во всесоюзном журнале «Турист»! У меня есть этот номер журнала, и в нём страница с Юриным автографом. Помните, как глубокой ночью к нам в комнату пришёл корреспондент «Туриста» и попросил песню? Как мы записывали слова и ноты – до самого утра?

Уходит юность к вершинам белым,
Шагает всюду под небом синим,
Шагает юность тропою смелых,
Туда, где трудно, где место сильным…

Н. Е. – Она появилась в печати очень быстро, месяца через два-три…

Ю. Б. – Нет, позже, я получил гонорар где-то в сентябре.

В. К. (шутит) – Гонорар получил, а бутылку нам не поставил… Конечно же, резонанс был огромным. Вы пели – а по рукам ходили магнитофонные ленты. Я был в очередном походе в Прибайкалье, и на какой-то станции, где была пересадка на другой поезд, рядом сидели ребята – и вдруг запели песню Юры…

Н. Е. – Огромный резонанс, масса положительных эмоций, и всё же: закончился фестиваль и закончился клуб «Горизонт». Как это произошло?

В. К. – Клуб «Горизонт» закончился для нас ещё более или менее нормально. Объясню, почему. Мы вернулись с фестиваля, окрылённые успехом исполнителей и авторов песен. Получили известность, всё как будто нормально. Следующим мероприятием значился концерт Клячкина в Красноярске. Клячкин – тогда уже известный автор, песни его ходили в записях, и вся страна их пела. Мало того, он пел их на всесоюзной радиостанции «Юность». Давал интервью, в газетах печатался. Мы его пригласили, изготовили афиши, продавали уже билеты… Некоторые представители предприятий буквально со слезами на глазах вымаливали у нас лишние билеты, убеждали, что товарищи их не поймут, если они вернутся с пустыми руками… И вот в этот момент нас вызвали на беседу в горком партии. К заведующей идеологическим отделом Силковой. Тогда Юрчик и предал нас своим молчанием. Вызвала она нас и сказала, что, мол, ребята вы хорошие, но, тем не менее, начали нехорошими делами заниматься. Вы Клячкина пригласили? Пригласили. А ведь он не должен петь в Красноярске! Но почему, возразили мы, ведь он по радио поёт! И в Москве, и в Ленинграде… Но Силкова сказала: что можно в Москве и Ленинграде, нельзя в Красноярске. И намекнула, что, запретил, мол, вышестоящий комитет… Я почему говорю, что всё ещё хорошо закончилось? Если бы они знали, что на фестивале мы получили принципиальное согласие Галича приехать с концертом… То ли знали, то ли делали вид, что не знают, только концерт Клячкина запретили. А для нас это был момент достаточно позорный и принципиальный. «Или Клячкин, или мы уходим!» - заявили Лифшиц, Кравченко и я. Нам говорят: да нет, оставайтесь, занимайтесь художественной самодеятельностью. Я, конечно, упрощаю разговор, но смысл его был такой: «Нет, Клячкина здесь не будет!» - сказали они. «Тогда нас не будет в клубе!» - сказали мы. И на этом наша деятельность закончилась.

Ю. Б. – После фестиваля был страшный удар по бардам – по всей стране…

В. К. – А концерт Клячкина всё же состоялся, но уже через много лет. «Горизонт» скончался, но дело его продолжает жить.

Н. Е. – Был ведь потом и КСП, и фестивали на острове Сосновом?

Ю. Б. – Да, через несколько лет уже я взялся за организацию бардов в клуб самодеятельной песни… Мне помогали Серёжа Попов, Володя Хаскин, который однажды очень здорово сказал: «Ребята! Давайте гордиться своим городом, ведь у нас самые лучшие песенные традиции!». И мы опять начали с нуля. Серёжа Попов был выдвинут в президенты КСП, я стал художественным руководителем. Новый бум авторской песни пришёлся на 1986 год. Возникла идея теплохода, идея провести песенный фестиваль на острове Сосновом, где нет клещей, которые могут укусить. Но до этого были образованы секции в Железнодорожном районе, в Зелёной роще…  Были творческие группы – и концерты были классные. Не было никаких билетов. В клуб приходили те, кто хотел о себе заявить, кто пел, но не умел играть на гитаре, кто играл, сочинял музыку, стихи…

Н. Е. – Где вы собирались?

Ю. Б. – В Доме учителя. У нас был специальный день открытых дверей. Набиралось до 60-70 человек. Приходили просто чаю попить, посмотреть друг на друга. В углу стояла аппаратура, микрофон – и любой мог подойти, спеть песню. Особое значение придавалось четвергу под названием «Последний четверг». Зал вмещал всех желающих – из Дивногорска, Сосновоборска, «Девятки»… Если ты на «четверге» зарабатывал «бис» - ты получал право выйти на большой концерт. Были случаи: подойдут к микрофону никому не известные девчонки, как забабахнут на «бис» - и всё…

Н. Е. – Кого из известных бардов приглашал КСП?

Ю. Б. – В Красноярске побывали и Дольский, и Визбор, и Кукин, и Дулов, Ким приезжал несколько раз, Луферов90. Эти концерты и встречи состоялись исключительно благодаря поддержке энтузиаста бардовской песни, альпиниста, учёного Бориса Порфирьевича Соустина. Он переехал из Томска и стал работать в политехническом институте, где и проходили многие встречи с известными бардами. Он лично знал многих из них, и не будь в Красноярске Соустина – не было бы многих концертов.

Н. Е. – Был «Горизонт», был КСП, теперь вот есть КРАБ. Очень активно взялся за дело Евгений Савельев. сочиняют новые песни и поют Светлана Филиппова91, Геннадий Васильев, Валерий Кузнецов… Виталий, что бы ты пожелал новому поколению бардов?

В. К. – Мне очень хочется, чтобы Красноярская ассоциация бардов продолжала всё лучшее, что было, поддерживала всё талантливое, чтобы продолжались концерты, выходили в свет пластинки, сборники и чтобы в ассоциации по-прежнему царил дух взаимопонимания и дружбы!

Н. Е. – А я желаю всем крепкого здоровья! С Новым годом! С новым счастьем!

Примечание. Ю.Б это Юрий Бендюков, А.М. это Адольф Мельцер
На фото слева направо: Ерёмин, Крейндель, Бендюков. А где же Мельцер, спросите вы. А он нажимал кнопку фотоаппарата!

                Газета «Евразии»,
                14 февраля, 1995 года.

 
Юрий БЕНДЮКОВ
Альманах Миражистов
 
 
Юрий Бендюков родился 22 марта 1946 года. Жил в Красноярске. Закончил училище искусств по специальностям: руководитель народного коллектива и преподаватель гитары. Был гитарных дел мастером и автором замечательных песен на свои стихи.

                Ю. Бендюков

                Песни и стихи



  ПОСИДИМ С ГИТАРОЙ!

Вечером, когда мне грустно и хочется эту грусть развеять, я включаю старенький магнитофон и слушаю песни Юрия Бендюкова. Кассета называется «Не заблудись в глуши моей души».
Да, он не любил, чтобы ему лезли в душу, но сам выворачивал её наизнанку в порыве откровения. И каждая песня его – как вешка, указывающая на два направления – грустно и весело. Грустных и очень грустных на плёнке больше.
Его грусть задушевная, оправданная, интонации голоса выразительны и неповторимы. Юрий поёт, иногда посмеиваясь над самим собой, иногда как бы сдерживая невидимые слёзы.
Хотя на фото, в обнимку с гитарой, он чему-то про себя улыбается.
Все песни я знаю наизусть, они давно стали моими, и вновь, когда подпеваю, чувствую, как душа певца переселяется в меня, и начинаю петь его голосом! Музыка отзывается эхом и продолжает звучать долго-долго в ночной тишине, когда плёнка подошла к концу и сама собой выключилась, закончилась, как закончилась и жизнь певца. Но волшебство песен, магия их таковы, что к ним хочется возвращаться, повторяя самые яркие строки.
- Не может быть дороги в никуда! – отчаянно выговаривает Юрий, и я верю, что он верит в это. Потому что он действительно не считал пролетающие дни и ждал, когда к нему придут его друзья, чтобы спеть вместе с ним:
Свет погасим, у свечи посидим с гитарой,
Поиграем, помолчим, мой товарищ старый.
За обман и за любовь, за душу и тело
Лей по сто! У нас с тобой снова накипело…
Голос барда и менестреля Юрия Бендюкова не спутаешь ни с каким другим, как голос Леонида Утёсова и Марка Бернеса, он индивидуален, узнаваемо-притягателен и запоминается раз и навсегда. Индивидуальны и его песни. По форме и содержанию это законченные художественные произведения, обращённые к вечной и бесконечной трагической сущности человеческого бытия. Не случайно они, отделившись от плоти певца, продолжают звучать не только в моей душе, но и в новых публикациях – с нотами или без нот, о чём свидетельствует и сборник песен, который увидел свет стараниями людей, любящих творчество Юрия Бендюкова.

                НиколайЕрёмин,                товарищ старый г. Красноярск, 16 марта 2011
Песни печатаются по изданию:
 Юрий Бендюков. Песни разных лет. Подготовлено к 65-летию автора. Издание 4-е испр. и доп. / С. Нагирный, В. Пономарева,
    Л. Суворкина. — Красноярск: Версо, 2014 — 72 с.


Мечты

Мечты – это мысли и слова.
Мечты – как сокровищ острова.
Мечты – мир воздушных городов.
Мечты – за горами и водой.
Живёшь, ищешь гордое, своё,
Себя, на земле и в небесах…
Мечта миражом вдали плывёт,
А ты – к ней, на полных парусах.
 А жизнь бьёт по-своему, без слов.
Держись, если бурю принесло.
Не ной, коль споткнулся и упал.
Одно: или – пан, или - пропал.

                1961 год
               

Вехи

Чуть мерцает, к себе маня,
Твоих окон далекий свет.
Ты, девчонка, прости меня,
Я ушел, и возврата нет.
Может быть, ты сейчас одна,
Мне хотелось тебе сказать:
“Мы расстались, но чья вина,
Что друг друга нам не понять?”
Припев:
К твоему окну вехами
По своим же брожу следам.
Лучше б ты переехала,
Иль уеду я сам.
Может быть, ты сейчас с другим
И забыла навек меня,
Может быть, он тобой любим,
Может, он не такой, как я.
Может быть, в нём ты то найдёшь,
Что во мне не смогла найти.
Ты дорогой своей пойдёшь,
Мне с тобою не по пути. 
Припев
                Начало 1960-х


Ха-ха!

Возле голубой большой дороги,
В пещере, где недавно рос бурьян
И где недавно спали носороги,
Поселилось стадо обезьян.
Припев:
Ха-ха! Держись покрепче за кушак,
А то ты в пропасть шлёпнешься, дурак.
И мы пойдём под лунный свет,
Найдём тебя мы или нет?,
А коль найдём, то только твой скелет.
С тобой беда такая приключилась,
Что я к тебе привыкнуть не могу,
Ведь у тебя недавно появилась
Первая извилина в мозгу.
Припев
Как только заискрилось в голове,
Как только зашурупил котелок,
Ты вытер ноги на сырой траве
И на Столбы свою тушу поволок.
Припев
Когда под лунным светом найдём мы твой скелет,
Мы долго будем думать: похоронить иль нет?
Потом потащим до стоянки твои бренные останки
И над могилою твоей споём куплет:
Припев
Ну что ж ты не держался за кушак?
И вот ты в пропасть шлёпнулся, дурак!
И мы пошли, тебя нашли,
Наверно, нас Господь простит,
Что донесли, а что сожрали по пути!..

                1960-е

Синеглазая

Почему в окно показала мне язык луна,
Почему давно дразнит меня она?
Почему не сплю? Не даёшь уснуть мне ты,
Синеглазая девчонка из моей мечты.
Припев:
Ну, приди, покажись хоть на пять минут,
Так хочу хоть во сне на тебя взглянуть.
Покажись, хоть пока всё равно мечта.
Хоть и папа есть, и мама, без тебя я сирота.
Я бы до тебя, до тебя дотопал на руках,
Танцевал с тобой в небе на облаках,
Я бы для тебя звёзды достал с небес,
Синеглазая девчонка, чтоб понравиться тебе.
Припев
Может быть сейчас, может быть, ты на другой звезде,
Может, в этот час где-нибудь рядом, здесь…
Всё равно найду, где б ни скрывалась ты, -
Синеглазая девчонка из моей мечты.
Припев

                Вторая половина 1960-х


Дельфин

Если моряк уносит с собой печаль,
Ты, волна, осторожней её качай.
Если ему никто не посмотрит вслед,
То дельфин - он проводит, играя в волне.
Припев:
У дельфина спина чёрная,
У неё глаза были серые,
А морская волна зёленая,
И мечты твои унесла волна.
Если судно вдруг ляжет в дрейф,
Не ищи за кормой пенный след,
Не ищи за кормой пенный след,
Потому что его больше нет.
Палуба спит, а вахта в ночи длинна,
А в глазах почему-то она одна -
Та, что ему сердце могла отдать.
Но почему, почему не решилась ждать?
Припев
Ты у него мечту унесла, волна.
Как дельфин, ушла в глубину она.
Вот потому всегда для него черна,
Ты черна и темна, как дельфина спина.
Припев
Сделай же так, чтоб в сердце пришла весна,
Он хоть раз улыбнётся тебе, волна.
Пусть никогда не смотрит печально вдаль,
Ты в своей глубине утопи печаль.
Припев:
У дельфина спина чёрная,
У неё глаза были серые,
А морская волна зелёная,
И мечты твои унесла волна.
За кормой струя пенится,
Ты забудь глаза серые.
Только та любовь ценится -
Та, что годы нам верная.

                Вторая половина 1960-х

Кедр
Кедр сухой скрипит над кручею,
Впереди тайга дремучая,
Рюкзака ремни давят грудь,
Впереди ещё долог путь.
А тропа весенним солнцем залита,
Дикий голубь подругу ищет верную…
Далеко идти, нелегко идти –
Только он не свернёт с пути.
Далеко в горах, у вершин седых,
Растерял друзей и подруг своих.
Их могилой стал горный перевал,
Он устал идти, он давно устал.
А тропа расшита зеленью,
Дикий голубь нашёл подругу верную…
А вокруг него летний день цветёт,
Человек по тайге идёт.
Он идет давно, он не мыт, не брит.
Вновь над кручею кедр сухой скрипит,
Над тайгой плывёт прощальный крик –
Улетают вдаль гуси-журавли.
А тропа расшита золотом,
И птенцы гнездо покинули,
Злой урман хранит молчание.
Человек упал в отчаяньи…
Под трухлявым пнём коченеет труп.
Ни зверей, ни птиц, ни людей, вокруг,
Из лохматых туч серебро летит.
Он устал идти, так пускай же спит.
А тропа покрыта серебром,
Не видать нигде диких голубей,
Только филин лишь где-то ухает,
Так пускай его убаюкает…

                Конец 1960-х


Туча

На небе туч стая,
Как серый дым кучей,
А где закат тает -
Всего одна туча.
Её унес ветер
От облаков стаи.
И в золотом свете
Она одна тает.
А ветер рвёт в клочья,
И больше сил нету,
И больше нет мочи
Терпеть беду эту.
И плачет та туча,
Тебя слезой мочит,
А ты спроси лучше,
Чего она хочет?
А ей догнать стаю,
Обнять друзей снова,
А так одна тает
От горя такого.
Вот так в одной сказке
Старик ломал веник…
А я хочу ласки,
Я хочу денег.
А я хочу много,
А где мне взять это?
Хотя бы потрогать,
Да не видать где-то.
А я хочу счастья,
А где мне взять это?
Хотел бы всё взять я,
Да растерял где-то…

                Конец 1960-х



Аэлита

Ты прошла стороною
Ни чужой, ни родною.
Увела за собою,
Стала на сердце болью
И ушла в неизвестность –
Недопетая песня.
Ты моя Аэлита.
Далека и забыта.
Мало встреч и прощаний
Нам с тобою досталось.
Наш - владыка – молчанье,
От молчанья – усталость.
Были встречи напрасны:
Ни прощай и ни здравствуй.
Я хочу, Аэлита,
Чтоб ты стала забыта.
Только хмурая осень
Снова листья уносит.
Снова память приносит
Незабытую осень.
Я не тешусь мечтами,
Книгу жизни листая.
Я устал, Аэлита,
Помнить всё, что забыто.

                Конец 1960-х



Улицы пусты

Улицы пусты, ночь от звёзд бела,
А я брожу по улицам один.
Знаю я, что ты навсегда ушла,
Навсегда, как тень, как дым.
Припев:
Ушла, надменная.
Мечты упрятаны.
За мной, как тень,
Обиду затая,
Бродит, как олень,
Ищет, как олень,
Трубит, как олень,
Любовь моя.
В чём я виноват? Лишь в своей судьбе.
За что твои глаза сказали «нет»?
Помнить этот взгляд, помнить о тебе -
Для меня страшней всех бед.
Припев
Пусть мои виски тронет седина,
Седою станет чёрная коса.
Всё равно в ночи для меня луна,
А в глазах – твои глаза.
Припев

                Конец 60-х



Мыши

Противно дождик стучит по крыше,
Под полом где-то скребутся мыши,
На сердце тоже, как говорится,
Скребутся кошки, и мне не спится.
Ах, если б только шумели тише
И этот ветер, и эти мыши,
Наверно б, сердце ровней стучало,
И ночь, как мама, меня качала.
Судьба-скотина, такая злая!
В мечтах давно я тебя седлаю,
Но ты упряма, мной недовольна,
Меня колотишь, колотишь больно.
Кто ищет женщин, а кто подругу…
Кому на сердце положить руку?
А я не знаю, хочу какую,
Уж коль не эту, тогда – другую.
Забыться с бабой дурным угаром,
Потом от злости ломать гитары,
Забросить к чёрту мечты, работу,
Быть вечно пьяным, быть беззаботным.
Одна забота мне сердце сушит:
Кому в ладони положить душу,
Кому открыться, не скрыть ни грамма?
Ох, где ты, папа, ох, где ты, мама?
Как мутит душу и дождь на крыше,
И этот ветер, и эти мыши.
Не спать нет силы, а спать нет мочи.
Ну кто мне скажет: “Спокойной ночи”?
 
                Конец 1960-х

Осенняя

Пусть осенняя грусть
Постучится в окно,
Или вспомнится пусть
Все, что было давно.
У Немедной горы
Старый сказочный лес,
Золотые костры,
Звездопады с небес...
Ты и здесь и не здесь,
Ну зачем ты пришла?
Для кого-то ты есть,
Для меня ты была.
И воркует ручей
Монолог о судьбе *
Я не твой и ничей,
И не сам по себе.
Убежал Алитет,
Улетел Ариэль
В край мечты и надежд,
Только я не сумел.
Прочь пустые мечты,
Прочь забытые сны.
Гонит ветер листы
По дорогам лесным…
* (в другой редакции -
«словно сам по себе»)

                До 1972 года


Красноярску

Горы спрятали закат,
Ночь пришла издалека,
К Енисею тишину принесла…
Красноярск зажёг огни.
Серебром купаясь в них,
Чья-то песня по волнам поплыла…
Город сказку нам сложил,
Как он строился и жил,
Как старел и молодел триста лет.
В этой сказке не мечты,
Просто я и просто ты,
Просто то, как мы идём по земле…
Вечно молод, как и мы,
От весны и до зимы,
С ним все радости делить и печаль.
С ним нам много-много лет
Что-то строить на земле,
С ним морщины на лице отмечать…
                Написана на конкурс
                песен о Красноярске
                1978 год


Мечтай – не мечтай

Мечтай – не мечтай, в облаках не витай.
Куда-то пройдёшь, где-то, что-то найдёшь.
Одна – не одна, может, с кем-то делить,
А падать – так знай, где соломку стелить.
Жалей – не жалей, что прошло – не вернуть.
Покрепче налей, станет легче чуть-чуть.
Киряй – не киряй, только пьяной не будь,
Себя не теряй – это страшно, аж жуть.
Беда – не беда, если сердце стучит.
Везде и всегда вечно кто-то молчит,
Ведь легче молчать, чем в глаза говорить.
Не надо скучать – ты в глаза посмотри.
Грустишь – не грустишь, может быть, влюблена?
Простишь – не простишь, если в чём-то вина.
Придёт – не придёт, не жалей ни о чём.
Везёт – не везёт – это все ни при чём.

                До 1972 года


Золотая середина

Я не знаю, что такое
Золотая середина,
Я то с гордой головою,
То с опущенною вниз.
У тебя же вместо сердца
Электронная машина:
Сердце – «за», рассудок – «против».
Значит, сердце, сторонись.
Вот возьму сорвусь, уеду
Просто так на пик Победы,
Убегу от ненавистных
«За» и «против», «против» – «за».
А тебя ж, не сдвинешь с места,
Электронная невеста,
Хладнокровная натура,
Непонятные глаза.
Зазываю в край зелёный
Всех романтиков, влюблённых
В красоту костров и песен,
В царство дружбы и любви.
Золотая середина,
Электронная машина,
До свиданья. Нет, прощайте.
Не приеду. Не зови.

Написана на первый конкурс
бардовской песни в Красноярске.
                1968 год


Шагает юность

Посвящается строителям Красноярской ГЭС

Уходит юность к вершинам белым,
Шагает всюду под небом синим,
Уходит юность тропою смелых,
Туда, где трудно, где место сильным.
Ушли ребята, ушли упрямо,
Остались дома сироты-мамы,
Ушли ребята затем, чтоб просто
Зажечь в Саянах другие звёзды.

Припев:
В снег и метель
Поют ребята о родной о земле,
Поют ребята о родной о земле
В снег и метель.
Над котлованом встречая зори,
В земных делах в чудеса не веря,
Ребята знают, что скоро море
Волной окатит таёжный берег.
И вечерами под небом синим –
Нестройный хор голосов усталых,
Поют ребята о Бригантине,
О ЛЭП-500, о тайге и скалах.
Припев
Огнем костров согревая руки,
Поют о трудных своих дорогах,
А где-то весточки ждут подруги
В других краях, на других широтах.
Седым дымком задымили трубы,
Растёт посёлок в руках умелых,
А юность, дерзко сжимая губы,
Шагает дальше тропою смелых.
Припев:
В снег и метель
шагает юность по родной по земле,
Шагает юность по родной по земле
В снег и метель.
                Конец 1960-х


Пародия на собственные темы

Всё ходил-бродил печальный я,
Всё хотел в её глаза взглянуть.
В ней одной души не чаял я,
И не знал я, что иду ко дну.
То ходил с лицом трагическим,
То с комически-лирическим,
Заболел гипнозоманией,
Привлекал её внимание.
А она ушла с другим…
Ну, а мне сказала: «Бешеный,
На любви своей помешанный».
А ещё, что я чудак дурной,
Характерно бесхарактерный.
Только это премудристика –
Не моя характеристика,
Сделать вывод не замедлил я.
Вот и вся трагикомедия.
И пускай идёт с другим…

                1970-е



Серьёзная любовь

Вот хожу-брожу печальный я,
Повстречать хочу нечаянно,
Заглянуть в глаза бездонные,
Красоту воруя тоннами.
Нос и голову повесил я,
Удержать бы равновесие,
Для меня всё в цвете розовом,
Как у Ваньки у Морозова.
Как она меня замучила.
Я хожу как тень, как чучело,
С видом дерзко оскорблённого
Или трудного влюблённого.
Принимаю равнодушный вид,
Или вид, что голова болит,
Или чем-то озабочен я,
Словно ящик заколоченный.
Припев:
Грустная песенка,
но не трень-брень балалаечка.
Трень-брень по струночкам
гитара шестиструночка.
И настолько был невесел я,
Что чуть было не повесился,
И теперь пою старательно,
Что любить не обязательно.
Перенёс все испытания,
Не мечтаю о свидании,
Не страдаю в ожидании,
Ожидаю не страданий я.
Припев
Парень всё-таки приличный я:
Не связался со «Столичною».
И любовь свою неловкую
Заливаю газировкою.
Вот и вся моя ирония,
Знаю сам, что посторонний я,
Непонятный, незамеченный
И морально покалеченный.
Припев:
И хожу я словно
Дурачок из сказки.
Я как шут, как клоун –
В колпаке и маске

                1970-е


Приговор

Жду, жду…
И не считаю пролетающие дни.
Жду, жду,
Хочу связать когда-то порванную нить.
Жду, жду
Звонка, письма, а может быть, придёшь сама…
Жду, жду,
Напрасно жду, и это трудно понимать…
Знай, знай,
Я сам себе когда-то вынес приговор,
Знай, знай,
Я сам себя обворовал, но я не вор!
Да, да,
Я сам ушёл, и ты обиды не простишь,
Да, да,
Держал в руке твою ладонь и отпустил…
Жду, жду!..
Ещё не пил такого горького вина.
Жду, жду!..
Всё по заслугам, всё сполна, я пью до дна.
Нет, нет!
И мне назло, твоим теплом не я согрет…
Да, да,…
Моя звезда, свети тогда хотя бы вслед…

       1970-е


Не ищи виноватых

Не ищи виноватых, коль потеряна вера.
Поцелуй горьковатый был последним, наверно.
Разминулись устами, пустота между нами.
Разняла, разлучила. Как же так получилось?
Почему?
Люди не понимают, что слова донимают.
Говорят что попало. Ты, наверно, устала?
Наставленья, намеки. Он простой, недалёкий,
Мол, получше немало. Просто не устояла.
Я ушёл.
Не судьба разделила, просто сами расстались.
Не звала, не молила, разошлись, не печалясь,
Даже взгляда не бросив, взвесив все «за» и «против».
Мы не глупые дети, только маленький третий
Без отца.
Три звезды в небе синем, три дороги, три жизни.
Я грущу одиноко. Ты далёко-далёко.
Может, в день непогожий смотришь грустная в окна.
И, не видя прохожих, водишь пальцем по стёклам…
Почему?

                1970-е

Сигарета
Сигарета гаснет что-то,
Часто меня так тревожит.
Говорят, что вспомнил кто-то
Или проклинает, может.
Может, это ты, тоскуя,
Под окном проходишь мимо,
И коробку спичек жгу я
На три сигареты «Прима».
Припев:
Дым кольцами,
Облаками там и тут.
Разные у нас автобусы,
У тебя – другой маршрут.
Милая, ты стала бывшей,
Так не лезь же снова в душу,
Коль она то злостью дышит,
То её печалью сушит.
Ты меня считала слабым,
А сама была причиной,
Что с тобою стал я бабой,
А хотел бы быть мужчиной.
Припев
Я ушёл на сердце с камнем,
Но лишь крепче от удара.
Для тебя я в вечность канул,
Для себя нашёл гитару.
С ней по свету я слоняюсь,
Где меня ветрами носит,
Перед ней я преклоняюсь,
Хоть она того не просит.
Припев:
Дым кольцами,
Жизнь с колокольцами.
Пил её, как водку, я,
Только больно горькая.

                Конец 1960 –х

Наследство

От предков наследство шагает в веках,
Рождается каждый искать и мечтать.
И с самого детства нас манит тайга,
Совсем не простая ее простота.
Нам тропы дороже бетонных дорог.
Уходим из дома и знаем одно:
Таёжные кедры, альпийский цветок
Нам лучше потрогать, чем видеть в кино.
Припев: Красота городов – не тайги красота.
Высота городов – не вершин высота.
Здесь ты чист, как кристалл,
И усталость не та,
И костры… А у каждого в сердце
Огонь и мечта.
И парни наследство в сердцах берегут.
Спроси у солдата – ответит солдат,
Что выберет каждый топор и тайгу,
Со стрелами лук, чем любой автомат.
И снова в дорогу на полных парах,
Оставив заботы, тепло и уют,
Послушать, как катится эхо в горах,
Самим посмотреть, как олени живут.
Припев: Красота городов – не тайги красота.
Высота городов – не вершин высота.
Здесь ты чист, как кристалл,
И усталость не та,
И костры… А у каждого в сердце
Огонь и мечта.

                Около 1967 года


Песня о первых

Не всегда, не всегда остаются в живых
Кто ушел, в неизвестность первым ушел.
Выше всех, выше неба родной синевы,
Дальше всех, где пройти невозможно – прошел
Припев:
Их много, в неизвестность уходящих,
Сказавших « до свидания» с порога.
Их гордость – это быть впередсмотрящим,
А счастье – это трудная дорога.
Но всегда, навсегда оставляет следы
На земле, на отметках проложенных трасс
Тем, кто вслед им идет, отводя от беды,
Имена завещая, как клятву для нас.
Припев
Не о всех, не о всех можно песню сложить.
Кто упрям, кто умеет шагать до конца,
Кто живет и навеки останется жить
От утрат только в ставших сильнее, сердцах.
Припев

Конец 1960-х

Тополь

Что загрустил, старый тополь, шумящий над крышей?
Ты с высоты журавлиную песню услышал?
Вновь приплыла на ветрах норовистая осень
И сорвала с головы золотистую проседь.
Мокнет день, мокнешь ты,
Мокнет старенький дом,
Мокну я, загрустив
Под осенним дождем.
Дождь и шаги уходящего бабьего лета…
Глянь – и земля вся твоей сединою одета,
Глянь – по полям золотистую дань принимает.
Да, ты устал, я не стар, но тебя понимаю.
День да ночь, снег да дождь –
Все один на ветру.
Почему не стоишь
В тополином бору?
Брось, не грусти, и дрожать на ветру не годится.
Лист улетит, он умрёт, чтобы снова родиться.
Грусть и печаль – всё развеется летом погожим,
Мне только жаль, что мы в этом с тобой не похожи.
Затаюсь, как всегда,
Сам себя обману.
Мне мою никогда
Не сменить седину.
               
                До 1972

Капитан

Капитан покинул судно,
Капитану очень трудно,
И звучит на корабле: «Отдать швартовы!»
Пыхнув трубкой прогоревшей,
Лет на десять постаревший
Капитан уходит улочкой портовой…
Припев:
Прощай навсегда, солёная вода!
Привет берегам, где бывать не довелось!
А штурманам совет: не перепутать курс,
А капитанам молодым – морской привет!
И теперь не спит ночами,
Не поймёт, о чём скучает,
Не поймёт, о чём грустит, о чём мечтает.
Обошел всего полсвета,
И его тревожит это,
Капитану снова моря не хватает.
Припев
Никуда седин не денешь,
Курс на старость не изменишь,
Только ты не усидишь, пожалуй, дома –
Снова из дому без спросу
Убежать простым матросом,
Как когда-то, избегая лиц знакомых.
Припев

                До 1972


                Песенка туриста

Куда летают птицы,
А кто хитрей лисицы,
А где живут моржи, а где свирепый носорог?
И бродят по планете
И взрослые, и дети,
Поскольку любопытство – не порок.
Один в мороз на льдине,
Другой в жару в пустыне,
А третий на корыте океаны пересёк.
Четвертый был на Каме,
Отрыл коня с рогами,
А пятый кенгуру домой везёт.
А как живут туристы,
А что едят туристы?
Зачем чудак какой-то взял да влез на Эверест?
Живут под синим небом,
Еда – вода без хлеба,
А главное – спортивный интерес.
Какие горы выше?
А, правда, рыбы слышат?
А как на вкус вода на Ангаре и Миссури?
*И рвутся непоседы
Без сна и без обеда
Пройти, узнать, потрогать, покорить!
* (в другой редакции -
И бродят по планете
И взрослые и дети:
Пройти, узнать, потрогать, покорить!)

                1970-е

Люблю

Люблю! Да, люблю
Покидать города,
Уходить с рюкзаком
В непонятную даль.
В облаках караван,
Покидающий нас,
А вокруг океан
Тёплых дружеских глаз.
Люблю! Да, люблю!
И любовью большой
Я девчонку люблю
С некрасивой душой.
Пусть не спать по ночам,
Всё равно ни к чему…
За себя отвечать
Мне себе самому.
Люблю! Да, люблю!
Жить и жизнь – всё как есть!
Чья-то боль, чья-то месть,
Чей-то смех для меня.
Чем живут города,
Всё, что люди хранят, ;
Никому, никогда
Не отнять у меня.

                Начало 1970-х


Робинзон

Ну так что, тебе опять не повезло?
Паруса опять упрятал горизонт?
Может, к счастью, ну а может, и назло,
Незнакомый мой товарищ Робинзон…
Припев:
Глядишь на камни острые,
Судьба покрыта тайнами.
Я тоже как на острове,
Почти необитаемом.
Ты, наверное, не веришь в чудеса
И уже не доверяешь парусам.
Пошути, что всё на свете хорошо…
Только легче, если Пятницу нашёл.
Припев
Только трудно мне, да некого винить,
Что приходят понедельники одни,
Не приходит никогда одна беда…
Может, легче не бывает никогда?
Припев

                Начало 1970-х


Король

Трещат кусты, дрожат мосты, качается земля
Идёт домой король хромой, идёт на костылях.
И без руки, и без ноги, и в клочья борода –
Идёт домой король хромой без пушек и солдат.
Припев:
О! Моя королева,
Я вернулся домой.
Били меня справа,
Били меня слева,
И по голове, и головой…
Но все на свете короли не могут без войны.
Всё мало им своей земли, всё мало им казны.
Но для вояк судьба одна и приговор суров:
На поле брани начинать – кончать у докторов.
Припев
Война войной, а у земли давно такой закон:
С войны приходят короли без славы и знамён.
Туда верхом – домой пешком, и песен не поют.
Свернёт хребёт любой народ за Родину свою!
Припев

                1970-е


Рябинушка

В каком лесу ты выросла,
Кудрявая рябинушка?
В каком ты пряталась краю?
На зорьке вышла из лесу
И вдруг взглянула искоса
На буйную головушку мою.
Стою над горной кручею
Я с ёлочкой колючею.
Летят года – не радость, не беда.
А ты порой осеннею
Пришла грозой весеннею,
Вошла в меня, как вешняя вода.
Стою, смотрю растерянно
*Ты мною не потеряна,
Да никогда не найдена была.
И всё во мне, как в пьяном сне,
Хмельные грёзы по весне,
По юности моей колокола.
Зачем же стали рядышком,
Рябинушка-кудрявушка,
Твоя заря да мой хмельной закат?
Склонилась до земли моя
Головушка кленовая.
Не зря рябины ягода горька.
* (в другой редакции -
На ту, что не потеряна?)

                1972-й


А ты во мне на самом дне

А ты во мне на самом дне,
На самом дне живёшь во мне.
И нет мне ближе и родней,
А мы с тобой спина к спине.
Тебе пора и мне пора,
А может, всё же, до утра?..
Да вот от нашего костра
Давным-давно одна зола.
Припев: Давай поговорим о чём-нибудь ещё.
А может, нам раздуть последний уголёк,
Пока не догорел румянец ваших щёк,
Пока тепло вдвоём, пока рассвет далёк…
Ну вот и всё, пора кончать.
Тебе уйти, а мне молчать,
Тебе меня не замечать,
Мне повстречать и промолчать.
Искать в других твои черты,
Лепить мечты из пустоты,
Носить с собой такую боль,
Такую боль – мою любовь.
Припев:

                1970-е


Мы говорили о любви

Мы говорили о любви
Под шорох трав в ночи бессонной,
Я всё глядел в глаза твои –
Два тёмных озера бездонных…
Мы говорили о любви…
Слова, как эхо по реке,
О чем-то губы повествуют,
Глаза в глаза, рука в руке,
И мир вокруг не существует.
Мы говорили о любви…
Я то вдвоём, то одинок,
То в небесах, то в глухомани,
И близость рук и даль дорог
Меня то мучает, то манит.
Мы говорили о любви…
И где-то очень далеко
Земные мелкие заботы,
И нам тревожно и легко,
И в эту ночь случится что-то...
Я поклянусь тебе в любви
Старинной клятвой на крови.

                1980-е


Ты не говори мне

Ты не говори мне, что меня не любишь.
Ты не говори мне, что слова напрасны.
И не говори мне: «Жаль, не получилось…»
Что бы ни случилось, а любовь прекрасна.
Ты не говори мне, что во всём усталость.
Ты не говори мне, что печаль заела.
И не говори мне, что бы ни казалось...
Всё, что нам досталось, то любовь пропела.
Пролетела птицей, прозвенела песней,
Покружилась рядом, а потом забыла.
Но не говори мне ничего, не надо.
Разве не награда сердце посетила?

                1980-е

«По поводу песни Коли Ерёмина «Ах, нет любви...»»

Я говорю своей жене
Я говорю своей жене:
«Вот я горю, а ты вот - нет!
У нас не жизнь, а сплошь беда –
Ты видишь вширь, не видишь вдаль».
А мне она твердит в ответ:
«Моя вина? Пожалуй, нет.
Из-за тебя развал души.
Ты видишь вдаль, не видишь вширь».
И так всю жизнь. Вопрос - ответ
Ответ - вопрос. Решенья нет,
Чтоб дружно вширь. Чтоб дружно вдаль.
Что рядом мы — н5е было б жаль.
                1980-е
42
Свет погасим

Свет погасим, у свечи посидим с гитарой,
Поиграем, помолчим, мой товарищ старый.
За обман и за любовь, за душу и тело
Лей по сто! У нас с тобой снова накипело.
Сердце в поисках тепла – рядом нет любимой.
На душе одна зола – ни огня, ни дыма.
Потерпи, зальём водой да запалим снова.
Вечно радость за бедой, вечная обнова.
Зарастают трын-травой старые дороги,
Что качаешь головой и глаза в тревоге?
Иль жестоко говорю, или глупость славлю?
Подожди, перекурю да ещё добавлю.
Не замаливай грехи, не считай утраты.
По ночам пиши стихи, делай днём зарплату.
Если вечер сатаной рвёт с души одежды,
Надо к женщине одной и чуть-чуть надежды.
Всё равно ещё пылить по земным дорогам.
Что ж, родимый, поскули, запрягай да трогай.
Всё, что можно и нельзя, все давно сказали.
Сели старые друзья – раны зализали.

                До 1982


Не каждый город красив

Не каждый город красив,
Не в каждом доме тепло.
Непросто счастье найти -
Не всем в пути повезло.
Не каждый порт кораблю
Всегда приветлив и рад.
Как часто слово «люблю»
Меняет свой адресат.
Бывает - губы молчат,
Бывает - письма кричат.
Как трудно быть одному,
Не знаю сам – почему?
А всё же жизнь - это жизнь.
Не сразу всё растрясёшь.
Не каждой ране – зажить,
Не каждый груз донесёшь.
Не каждый нищему грош.
Не каждый парень - Гаврош.
Хочу с тобою «на ты»,
Мой брат с другой долготы.
Земля - один у нас дом.
И тут виной не ислам,
Что разным счастьем живём,
Не делим всё пополам.

Была исполнена в 1968г.
на фестивале в г. Новосибирске

Яблонька

Заметает снежным крошевом
Сад неогороженный.
Все, что у меня хорошего,
В том саду оставлено.
Оставлено, заброшено,
Снегом запорошено…
Заметает снежным крошевом
Яблоньку замерзшую.
Не понять разлуки разумом,
Если разлучён был сразу я.
Позабыть хотел бы сразу всё,
Только глаз твоих не позабыть.
Забудется. Затянется.
Взгляд лишь твой останется –
Взгляд хороший, нежный, ласковый
Лишь во мне вспомянется.
Пусть всё, как было год назад,
Пусть сейчас снег метет,-
Зацветет весной наш старый сад,
А любовь уж больше не придет.
Оставлена, заброшена,
Снегом запорошена…
Заметает снежным крошевом
Яблоньку замёрзшую.

           Авторство предположительное.
           С аудиозаписи 1982 года


Ты меня забудь и не жалей

Ты меня забудь и не жалей.
Это ничего, что я один.
Пусть стучится осень у дверей,
Слякоть и холодные дожди.
Позабудь, как ночью у костра,
Разгоняя сизой ночи муть,
Мы сидели, молча до утра.
И костер, погасший не забудь.
Позабудь, как яблони цвели,
Крики бесконечных птичьих стай,
Как, обнявшись, по лесу брели…
Лучше ничего не вспоминай.
Это ничего, что я один.
К этому уже не привыкать.
Только встречу утренней зари
В непогоду трудно вспоминать.

        Авторство предположительное.
        С аудиозаписи 1982 года
 

Ситуация

Нас судьба свела в компашке.
Посиделки. Повод есть –
День рожденья. По рюмашке,
Всё за здравие и честь!
Всё привычно. Чуть тревожно.
Познакомились и раз:
Мы с Марусей осторожно
Друг на дружку «ложим глаз».
И у нас сегодня праздник
И смятение души.
Мы себя глазами дразним,
Познакомиться спешим.
Стали речи веселее –
Про Париж и про Кавказ…
Мы с Марусей все смелее
Друг на дружку «ложим глаз»
Все вокруг у нас ослепли.
Мы с Марусей видим всё :
Кто с какого теста слеплен,
Кто чудак, а кто осёл.
Видим, кто кому угоден,
Только это не про нас…
Мы с Марусею сегодня
Друг на друга «ложим глаз».
Говорим пока глазами,
На вопрос – немой ответ.
Каждый млеет. Каждый замер,
А былого просто нет.
Все печали мы прогоним.
Жизнь для страсти и для ласк…
Мы с Марусенькой сегодня
Друг на дружку «ложим глаз».
За спиною чую крылья…
Неужели счастье вновь?..
Нас удачи не забыли!
Ах, любовь, любовь, любовь!
Ах. Весна! Мы две газели.
И вот-вот сойдем с ума…
…Посидели. Поглазели.
Вот и все. И по домам.

                Около 1985


Автопортрет на 40 лет

Полпути позади, улыбаюсь мило.
Жадно ждут впереди старость да могила.
Так что сесть, погулять дня рожденья ради
Да поминки справлять по годам, что сзади.
Пой, душа, весели, мы опять в ударе,
Нынче все короли – баре да бояре:
Справа туз, слева пан, предо мной кобыла,
Выдаем «встречный план» – по литру на рыло.
Разговор, мне смешно, про жратву да хаты.
Вот возьму озорно всё накрою матом.
Вот бутыль, вот стакан, борода в закуске –
Эх, люблю, старикан, погулять по-русски!
Наливай, кореша, не боись начальства.
Только хрен да душа – все мое хозяйство.
*Пусть, работка не та, но расчёт моментом:
Рубь в доход, мне пятак, трёшка – алименты.
Мой дневной рацион – из пакета супчик,
Крепкий чай, моцион – жив ещё, голубчик,
Потому не грешу и не выступаю…
Не тельняшку ношу – рёбра проступают.
Вот сейчас запою, старый подзаборник,
Я вообще-то редко пью – со среды по вторник.
Только, чур, не бузить – всё буза обуза,
В Магадан есть транзит со всего Союза!
* (в другой редакции -
Закусон подают: килька, да капуста.
В голове как в раю, а в желудке пусто).
Не пойму, почему в голове, как в луже.
Говорю, как Му-Му, соображаю туже.
Всё пройдёт, а пока жарьте, гитаристы!
Голова дурака, но душа артиста.
Ну, кончай, кто ослаб в нашей дружной шайке.
Сто за нас, сто за баб-с, порыгал – и байки.
Вот и мой страшный суд, отбиваюсь бойко,
Как несут, как несут – будто на помойку.
*Вот меня на руках - за ноги, да в койку,
Ну, а мне бы сейчас – с бубенцами тройку!
Да пройтись босиком, окунуться в прорубь.
Жалко, туша мешком – нализался, голубь.
**Дорогой не мудри, в этот миг короткий,
Кто прошел всю войну, кто подох от водки.
Человек – не изгой, по макушке хлопать
Ни к чему, дорогой, голова – не попа.
Что скулить, что кричать? Говорю серьёзно:
Завязать да начать никогда не поздно.
Всё понять, всё успеть. Истина однако –
Меньше пить!
Больше петь!
Да пореже плакать!
* (в другой редакции -
Вот и мой мёртвый час, отбиваюсь бойко)
** (в другой редакции -
А с тобой дорогой, разговор короткий.)

           Первое исполнение - март 1985


Джоконда

Шел с работы я, потаптывая глобус.
Стиль походки то ль чечетка, то ли рондо.
В поле зрения моем мелькнул автобус.
За стеклом гляжу лицо живой Джоконды.
Шум проспектов для меня как будто замер,
Птичий гомон до меня не долетает.
То гляжу на небо грустными глазами,
То газеты вверх страницами читаю.
И куда мне убежать, куда мне деться,
Что случилось, я как будто околдован.
Если кто-то вдруг украл кусочек сердца,
То, наверно, загрустил бы даже клоун.
Мир вокруг, он то приветлив, то неласков.
Как букварь, я день за днем его листаю.
Все ищу свою несбывшуюся сказку,
И, похоже, никогда не прочитаю.

                Конец 1990-х

Зарастает быльем прожитое

Зарастает быльем прожитое,
Улетают года в никуда.
Где ж ты, время мое золотое,
Убежавшая к морю вода.
Где Надежды надёжная пристань?
Где ты, Веры блаженной дымок?
А Любовь? Пожелтевшие листья
Все мне строят чудной теремок.
Теремок из любви и печали,
Что построен на правде и лжи.
Только я по свободе скучаю,
Потому как свободным не жил.
То Надежда надеждой поманит,
То Любовь за любовью зовет.
Ну, а Вера? А что наша вера?
Лишь бумажный цветной пароход.
Я с грустинкой пройдусь по погосту
Как обычно, в Родительский день.
Вот эпоха – таинственный остров:
Где-то след, где-то образ, где тень.
Злой и Добрый и Белый и Красный -
Все ушли из мирской суеты.
Снег и листья ложатся прекрасно
И на звездочки и на кресты.
Все мы странники в поисках рая.
Бой с судьбою один на один.
Я дорогу себе выбираю,
Словно утлый челнок между льдин.
Но кому-то и я неугоден,
Гнусь по ветру, ковыль во степи.
Я как все в этом мире свободен,
Как свободно кольцо у цепи.

                Конец 1990-х



Шьёт судьба

Шьёт судьба тебе новое платье,
Только будешь ли в нем хороша?
Вот примеришь, оплатишь, поплачешь,
А того ли просила душа?
Ты оттаешь, погревшись стыдливо
Чьим-то счастьем в вечернем кино,
Свет погасишь и вновь сиротливо
Одиночество глянет в окно.
Так чего ж ты у Господа просишь,
Что ты ищешь, кого обвинить?
Что сошьешь, то сама и доносишь,
Каждый день эта краска да нить.
Каждый день где-то свадьбы справляют,
Ну, а кто-то… Не стоит о том…
Кто в цветных сарафанах гуляет,
Кто прикроется серым холстом.
Не гляжу я в глаза одиноким –
Я, боюсь, повстречаю родню,
И повиснет вопросом жестоким –
Может, что-нибудь я изменю?
Я же сам – это хохот до колик.
Что за жизнь – это цирк-шапито.
Упиваясь, живу непокоем,
А покой… это будет потом.

                Конец 1980-х


Романс листочка на ветру

Мои права – твоя забота,
Твои права – моя печаль.
Твоя судьба – за поворотом,
Моя судьба – уже печать.
О, эти женские неволи –
Порыв минуты, как нарыв.
Не волен Бог и я не волен,
Как не судья чужой игры.
Твоя игра – шутя разлука,
Миг настроенья твоего.
Моя игра – моя наука,
В которой все на одного.
Нужна не всякая свобода –
Прекрасны цепи у любви,
Но не гони судьбы урода
И уходящих не зови.
О, смех и слёзы наших странствий…
Наедине и на миру.
Слагаем гимн непостоянству,
Романс листочка на ветру.
Лечу на свет, бреду в потёмках,
Пора молиться всем святым.
Всё тяжелей моя котомка
Со всем моим пережитым.

                1992-й


А.  Альшанскому

Ещё вчера казалось нам
Ещё вчера казалось нам,
Что сорок лет – предел,
Всё до него, ну а потом
Ты будешь не у дел.
И в двадцать лет казалось нам,
Что всё до сорока,
А жизнь взяла свела на нет
Контрольные срока.
Припев:
Опять всё сначала:
Года – ерунда,
Не ищем причала,
Не надо гадать.
Всё ясно на свете:
Желаннее ты,
Желаннее дети,
Прекрасней цветы.
Пусть ночь без сна, признать финал –
Того не может быть.
Душа полна, не всё до дна,
И плыть ещё, и плыть.
И бить – так в лоб, любить – взахлёб.
Весёлые дела!
Последний бой, пока судьба
В тупик не завела.
Припев
      
 
                29 апреля 1990

Как светят нам
                А. Альшанскому

Как светят нам прожитые года.
Всё кажется: того не может быть.
Не может быть дороги в никуда,
А прошлое – раз плюнуть и забыть.
Проснусь, глаза открою поутру,
Вдохну взахлёб и неба, и земли,
И ягоды с грибами соберу,
И лягу спать в объятья Натали…
Но всё не так, какой костюм ни шей –
И мир не прост, и я не лыком шит,
И Бога нет, и чёрт на шабаше.
Куда ж приткнуть смятения души?

                29 апреля 1990

Догорела свечка
                Валерию Кузнецову

Догорела свечка на столе,
И в стакане капли не найти,
И Россия всё ещё во мгле,
Россияне всё еще в пути.
А пути всегда большой длины.
Что ни день – истории урок,
И такой огромной ширины,
Шлепаем - то вдоль, то поперёк.
Эх, загадка русская душа.
Ты, планета, нас не презирай,
Можем сделать рай без шалаша,
Две фуфайки – вот тебе и рай.
И живёт Россия без оков.
Век такой свободы не видать!
Рай – для сволочей и дураков,
Шито-крыто – тишь да благодать.
Сяду на завалинке, чихну…
Что за время - спать, но не зевать.
Завтри я слетаю на Луну –
Сёдни угодить бы на кровать.
Может, матом крышу перекрыть?
Хреном прокопать водопровод,
Иль бабахнуть задницей с горы…
Нет уж, братцы, я не идиот.
Я же просто смертный, наконец,
Я же знаю – истина в вине,
Мне же, что «горбуша», что «елец»,
Дай зарплату – я и на коне.
Но в демократическом бреду
Я горю, и ты, дружок, горишь.
Вот сейчас фанерочку найду,
Сяду с Кузнецовым – и в Париж!

                Начало 1990-х


Мы о любви уже не говорим

Мы о любви уже не говорим –
Не те года, увы, уже не те.
В мельканье дней, в житейской суете
С грустинкой смотрим на календари.
Виски засеребрить торопятся года,
И прячется в сердцах неотданная нежность.
Обманчивый покой, в цепях души мятежность,
Да кандалы дороги в никуда.
Не тронь огня души – не вороши,
Не разжигай упрятанные страсти,
Не раздувай огня любви-напасти
И перемены мне не ворожи.
В глуши забот, да одури хмельной,
В дремоте зим и прелестях весны –
Дурман ночей да каверзные сны,
Объятий недопитое вино.
И вдруг в чужих глазах намёк на теплоту,
И трепетно вздохнёт уснувшая надежда…
Да поздно примерять нам новые одежды,
Когда идти последнюю версту.
Не заблудись в глуши моей души
Меж грез, надежд и разочарований,
Но в чудном храме встреч и расставаний
Ты от меня отречься не спеши.

                Начало 1990-х


Вот если б можно

Вот если б можно было жить без слёз
В прохладе летом и в тепле в мороз,
И без волненья ожидать весну,
И две судьбы легко сложить в одну.
И если б можно было жить шутя,
И чтобы боль любой беды – пустяк,
Легко решать и не мудрить в пути.
И никому не говорить: прости.
И никогда не говорить: прощай,
И никому не говорить: пусти,
И не касалась бы души печаль
На всем подаренном судьбой пути.
О, как бы скучно нам жилось тогда,
Летели б кучно к пропасти года,
Летели б тучно дни в небытиё.
Я радуюсь тому: что прожил – то моё.

                1980-е


Когда придёт ко мне беда

Когда придёт ко мне беда,
Займёт бессонница постель.
Пойду неведомо куда,
И заметёт следы метель.
Пойду за дымкой голубой
Смотреть цветные миражи,
Где горе, радость и любовь,
Почти похожие на жизнь.
Но это только миражи.
Хотел я по небу летать –
Летаю в угол из угла.
Хотел красиво диск метать –
Мечу картошку со стола.
Хотел я строить корабли –
Шалаш построить не могу.
Хотел под парусом вдали,
Но вот сижу на берегу,
Сижу, гляжу и ни гу-гу
Надежда, Вера и Любовь
Расставят вешки на пути.
Осталось быть самим собой,
Не заблудиться и дойти.
А мне бы дверцу в мир иной.
Да где ж тот ключик золотой?
Живут за каменной стеной
И Бог, и ангел, и святой,
Лишь чёрт всё чем-то занятой.
Спокойно кружится Земля.
Что ей до маленькой беды?..
Прекрасны горы и поля,
Прекрасны тропики и льды.
Я странник – посох и сума,
Брожу вдвоем с самим собой,
Мне не дадут сойти с ума
Надежда, Вера и Любовь.
Надежда, Вера и Любовь.

                1995-й

Колыбельная самому себе

Мне годы говорят, жестокие невежды,
Что никогда уже мне ран не залечить.
Порывы догорят, а юности надежды –
Растаявший дымок погашенной свечи.
О, Боже, как спешу на свет в конце тоннеля.
Недопитый бокал мятущейся души.
Люблю, пою, дышу, и вот уже похмелье,
Но я ещё пока свечу не затушил.
Веди меня, Звезда, судьбе моей навстречу,
Куда меня несёт река без берегов.
Что мне мои года – пока ещё не вечер.
Мне, может, повезёт в игре без дураков.
Несложенный очаг не остаётся детям,
А песня, что не спел, забвенья не простит.
Гори, моя свеча, не дай покоя, ветер,
Покуда надо мной Звезда моя летит.

                1995-й


Следы

Следы, ведущие меня
Из обывательского плена,
От Прометеева огня
До бесконечности Вселенной.
Следы безделья и борьбы,
Следы великих и убогих,
От непредсказанной судьбы
До оборвавшейся дороги.
Следы дочурки на песке –
Тропинка в жизнь по Божьей воле,
Следы слезинки на щеке,
Следы то радости, то боли.
Следы дождя, следы огня,
Следы министра и поэта .
А где ж тропинка в мире этом,
Что к счастью выведет меня?
Я сам, похоже, наследил
И за свои следы в ответе.
А что кипит в моей груди –
Узнают ласточки да ветер.
А мне бы просто, без затей,
Сквозь годы, грёзы и ненастья
Да протропить тропинку к счастью
Хотя б для собственных детей.
Следы, куда ни глянь, следы…
Сквозь времена, века и даты.
Вот кто-то рвётся от беды,
А кто-то ищет виноватых.
А мы? А в чём у нас вина?
Следы от дедушки до внука…
Так что грустить, друзья, а ну-ка,
За стол.
По сто.
За жизнь!
До дна!

            Премьера песни
            состоялась в ноябре 1997 года
            на концерте в г. Дивногорске

Я все думаю о тебе

Я все думаю о тебе
И опять не могу уснуть.
Ветер песню поет в трубе:
Каждый вечер и все одну
У-у-у… У-у-у…
Надо спать. Я, конечно, «за»,
Но не сплю. А секрет простой –
Кто-то смотрит тебе в глаза,
Я гляжу в потолок пустой…
У-у-у… У-у-у…
Надо спать. Ну, так черт с тобой!
Повернулся на левый бок
И опять не могу уснуть –
Ветер песню поет в трубе:
У-у-у… У-у-у…

                До 1982


Что ж ты, душенька…
Что ж ты, душенька, не поёшь?
Что ж ты, милая, так грустна?
Слышь, мелодию долбит дождь
По стеклу моего окна…
Это жизнь, как клюкой слепой,
Бьёт в окно: запрягай коня!
И любой уведи тропой
К счастью, где она ждёт меня.
Что ж ты, душенька, не спешишь?
Дождь в ночи, как сигнал «Подъем!»
И вопросами не души –
Как же мы под дождем пойдем?
Как пойдём – не твои дела,
Я усталый, но всё же зверь!
Я собрался, а ты – легла.
Слышь, душа, открываю дверь!..
Не скули, душа, не скули,
Что к дороге желанья нет.
Наши стёжки давно в пыли,
Так оставим последний след.
И расставим в ночи огни
Тем, кто следом устал, продрог.
Молодец! Запрягай, гони
Метить вёрсты земных дорог.

                1999-й


Манская зарисовка

След одинокой луны на воде.
Искры костра салютуют мгновенью.
Топится банька. Я тоже у дел –
Листик к листку шью березовый веник.
Кажется мне: здесь я вечно живу,
Здесь я умру и, быть может, воскресну.
Чудная ночь! Словно сон наяву,
Не у костра – у камина и в кресле.
Речка, мурлыча журчащей водой,
Рвется в века из-под лунной дороги.
На берегу старикашка седой
Ловит «на жизнь», озабоченно-строгий.
Выбив «морзяночку», капли дождя
Вдруг мне расскажут, о чем и не ведал…
Как не хочу уходить, уходя
В край, где нет листьев и лунного следа…
Что принесет мне мой завтрашний день?
Это наутро – проблемы, задачи.
Мне б в изголовие лунную тень,
Может быть, чуда, а может – удачи.
Пальцы по струнам – и звуки плывут
Лунной дорогой до лунной орбиты…
Переживу этот сон наяву
До переезда в иную обитель…

                1998-1999


Мне дорога эта

Мне дорога эта – сладость и отрава.
Распустило лето кружева в дубравах.
Почему – дорога?.. И куда ж ты, голубь?
– Солнышко потрогать, окунуться в прорубь…
По сердцу – осокой, оказавшись рядом…
Напоила соком, отравила ядом.
Я боюсь очнуться. Не кончайтесь, грезы!
Но не дотянуться кедру до березы.
Им, стоящим рядом, не сплестись стволами,
Невозможно взглядом утолить желанье.
Что за наказанье сладостные муки?
То ли губ касанье, то ли яд разлуки.
Песней колыбельной счастье на обмане.
И кажусь себе я ёжиком в тумане.
Не пробиться взглядом – всё туман стеною.
Может, счастье рядом, может – за спиною.

                1999-й


Две свечи

Две свечи горят в ночи.
Две души тела ласкают.
Как щенки, они лакают
Жар натопленной печи.
Две свечи горят в ночи.
Сердцу чисто, взгляду ясно.
Но когда они погаснут…
Вот об этом помолчим.
Две души горят в огне,
Сил друг друга не жалея,
Задыхаясь и хмелея
В этом ласковом вине.
Две души горят в огне,
Словно в зелье приворотном.
Ну а что за поворотом?
Только тени на стене…
Распиши сердца, огонь,
Золотыми кружевами,
Только ниточку не тронь
Между душами в нирване…
Пожалей, не разлучай,
Чтобы рядышком – до гроба,
Чтобы вечно знали оба
Прелесть верного плеча.

                1999-й



Травинка

Вернись на землю, моё сердечко,
Тебе травинка сплела колечко…
Кричать не надо – замри и слушай,
Как эта радость терзает душу.
Очнись, сердечко, вернись на землю.
Сорви колечко – дурмана зелье.
Но даже тучи меня ласкают…
Не рок, не случай – судьба такая.
На небе – звёзды, под ними – суша…
Я вижу крыши, под ними – души…
Не всем так сладко, – судьба не строчка.
Не всем так гладко стелила ночка.
Я трону струны – с меня довольно!
Не трогай юных, не делай больно…
Струна зальётся – над ней нет власти,
Душа сольётся с бедой и счастьем.

                1999-й

Я сегодня с тобой прощаюсь

Я сегодня с тобой прощаюсь.
Ухожу, чтоб не спать ночами
В кандалах неземной печали
Что прекрасней всего на свете.
Угодил в золотые сети.
Не хочу убегать из плена.
Голосок из другой Вселенной
Мне воркует о чудном лете.
Не имею я прав на лето.
На весну не имею права.
Это осень - моя отрава –
Не пускает меня к рассвету.
Не вернуться закату к зорьке,
Не потрогать рассвета нежность,
Затеряться в метели снежной
С тихим шепотом: «Горько… горько…»
Твои пальцы в моей ладони
Словно просят: не сделай больно…
Я нечаянно, я невольно
задохнулся в любовном стоне.
Я упал с круговерти снежной
На цветок из тепла и света.
И не надо судить за это.
Разве можно судить за нежность?
Каждый день я с тобой прощаюсь.
Я хочу убежать из плена,
Только кажется мне изменой
Убегать от моей печали.
Значит завтра опять с рассвета
Потянусь к недоступно-юной,
Пусть свои разрывая струны,
Тронуть локоны добрым ветром.   Лето 1999

                Ю. Бендюков               


                Рабочие тетради

Из белой тетради

Шагает юность
(строителям Красноярской ГЭС)

Уходит юность к вершинам белым,
Шагает всюду под небом синим
Уходит юность тропою смелых,
Туда, где трудно, где место сильным.

Ушли ребята, ушли упрямо,
Остались дома сироты-мамы.
Ушли ребята затем, чтоб просто
Зажечь в Саянах другие звёзды.

В снег и метель шагает юность по родной земле
Шагает юность по родной земле в снег и метель.

Над котлованом, встречая зори,
В земных делах в чудеса не веря,
Ребята знают, что скоро море
Волной окатит таёжный берег.

А вечерами под небом синим –
Нестройный хор голосов усталых.
Поют ребята о Бригантине,
О ЛЭП-500, о тайге, о скалах.

В снег и метель поют ребята о родной земле,
Поют ребята о родной земле в снег и метель.

Огнём костров согревая руки,
Поют о трудных своих дорогах,
А где-то весточки ждут подруги
В других краях, на других широтах.
Седым дымком задымили трубы –
Растёт посёлок в руках умелых.
А юность, крепче сжимая губы,
Шагает дальше тропою смелых.
--------------------------------------------
Наследство

От предков наследство шагает в веках.
Рождается каждый искать и мечтать.
И с самого детства нас манит тайга,
Совсем не проста её простота.
Нам тропы дороже бетонных дорог.
Уходим из дома и знаем одно:
Таёжные кедры, альпийский цветок –
Нам лучше потрогать, чем видеть в кино.

Красота городов – не тайги красота,
Высота городов – не вершин высота.
Здесь ты чист, как кристалл, и усталость не та,
И костры…А у каждого в сердце мечта.

И парни наследство в сердцах берегут.
Спроси у солдата – ответит солдат,
Что выберет каждый топор и тайгу,
Со стрелами лук, чем любой автомат..
И снова в дорогу на полных парах,
Оставив заботы, тепло и уют.
Послушать, как катится эхо в горах,
Самим посмотреть, как олени живут.

Красота городов – не тайги красота…
----------------------------------------------------

Не каждый город красив,
Не в каждом доме тепло,
Не просто счастье носить,
Не всем в пути повезло…
-------------------------------------------------

В. Туриянскому

Сжимая топор в волосатой руке,
Иду на вулкан с молотком в рюкзаке,
И пепел свербит на моём языке,
Но волю держу я в своём кулаке

Как шумно гудит волосатая грудь,
Но я ничего, продержусь как-нибудь.
И если в вулкане закончится путь –
Ты только, родная, меня не забудь.

О боже, куда и зачем я иду.
Зачем мне гудел паровоз: ду-ду-ду?..
И где вы найдёте такого балду?
Я больше сюда никогда не приду….
------------------------------------------------

Ты не говори мне, что меня не любишь,
Ты не говори мне, что слова напрасны.
И не говори мне: жаль не получилось…
Что бы ни случилось, а Любовь прекрасна.

Ты не говори мне, что во всём усталость,
Ты не говори мне, что печаль заела,
Ты не говори мне, что бы ни казалось.
Всё, что нам досталось, то Любовь пропела.

Пролетела птицей, прозвенела песней,
Покружилась рядом, а потом забыла.
Но не говори мне: ничего не надо…
Разве не награда сердце посетила?
------------------------------------------------

Вот если б можно было жить без слёз,
В прохладе летом и в тепле в мороз,
И без волнения ожидать весну,
И две судьбы легко сложить в одну.

И если б можно было жить шутя,
И чтобы боль любой беды – пустяк.
Легко решать и не мудрить в пути
И никому не говорить «прости»

(И никому не говорить «прощай»,
И никому не говорить «пусти»,
И не касалась бы души печаль
На всём подаренном судьбой пути).

О, как бы скучно нам жилось тогда:
Летели б кучно к пропасти года,
Летели б кучно дни в небытиё…
Я рад тому, что прожил, то – моё.

Из бежевой тетради

Вера, Надежда, Любовь,
Что это с вами случилось?
Вера, Надежда, Любовь,
Как мне вернуть вашу милость?
Где, на каком рубеже
Я оказался беспечным?
Канули вы в мираже –
Лживом, не прочном, не вечном.
Рефрен: Вера, Надежда, Любовь…

Вера, Надежда, Любовь,
Между землёю и небом
Странник, побитый судьбой –
Я то ли был, то ли не был.
Боль, суета, маята
Заняли ваши постели.
Жизни живые цвета
Вдруг утонули в метели.
Рефрен: Вера, Надежда, Любовь…

Вера, Надежда, Любовь,
Я вас ищу неустанно.
Ноги поранены в кровь –
Но на колени не встану.
Я удила закусил
В поисках нужной дороги.
Пусть выбиваюсь из сил,
Только не будьте так строги.
------------------------------

Две свечи горят в ночи,
Две души тела ласкают.
Как щенки, они лакают
Жар натопленной печи.

Две свечи горят в ночи:
Сердцу место, взгляду ясно,
Но когда они погаснут –
Вот об этом помолчим.

Две души горят в огне,
Сил друг друга не жалея,
Задыхаясь и хмелея
В этом ласковом вине.

Две души горят в огне,
Словно в зелье приворотном.
Ну, а что за поворотом –
Только тени на стене…

Распиши судьбу огонь
Золотыми кружевами…
Вот уже не души – тени
Тают в дымке голубой…
-------------------------------

Вот возьму, расскажу о себе…
Я всегда уходил в никуда,
Отрекаясь от глупости стаи.
Убегал, как меж пальцев вода –
Только сам до сих пор не летаю…
Нам друг друга любить и жалеть,
Очищаясь от грязи наследства.
Это Времени тесная клеть:
Уходящих, живущих – и детства…
------------------------------------------

Я брожу по миражу,
Вроде что-то нахожу.
Ну, а что я нахожу – не знаю…
---------------------------------------

Цветок на весеннем лугу,
Листок на осеннем снегу…
--------------------------------------

Ну, что, подружка, мы опять вдвоём,
И ночь тиха, и грусть тиха, как ночь.
Давай-ка мы дуэтом попоём,
А мир вокруг пускай накроет дождь…
-------------------------------------------------

Распустило лето
Листья на дубравах.
Мне дорога эта –
Сладость и отрава…
Не умею строить
Счастье на обмане
И брожу по жизни
Ёжиком в тумане…
Не открыть мне сердца
Потайную дверцу…
------------------------------------



Спящего сына (спящей дочурки) покой охраняя,
Маятник тихо секунды роняет.
Он не спешит и отстать не боится:
Время – оно не умрёт, не родится.
Время военное, мирное время –
Мы твои пленные…
---------------------------------

Берега круты у реки,
И река бурна и строга.
Мне щекой коснуться щеки,
Как сойтись реки берегам.
Не на год, на два – на века
(Как мне больно это понять)
Разделила души река,
Не даёт тебя мне обнять.
Над рекой вечерний туман,
В нём, как призрак, бродит душа.
Может это просто обман –
Отчего ж так трудно дышать?
Почему срывается с губ
Крик зовущий, кристально чист?
Силуэт на том берегу
Тянет руки ко мне в ночи…
А глянь-ка, Серёга:
Прекрасна дорога
К Саянским отрогам,
Где спящий веками
Задумчивый камень
Шевелит мозгами.
Где можно очнуться,
В века окунуться,
Безбрежность потрогать,
Не думать о рае –
Но с нами играет земная дорога…
-----------------------------------------------

Женщина стоит на остановке,
Я случайно оказался рядом,
И меня в моей экипировке
Холодно окидывают взглядом.
Отвернулась, будто окунулась
В жизнь, которой вроде не живал…
Женщина, ведь я же не ловлю вас.
Просто я за вас переживал….
----------------------------------------------

Ах, как хочется быть потным от здоровья! Ах, как хочется быть пьяным от свободы!
Чтоб косая не стояла в изголовье, не давили сердце прожитые годы…

Из красной тетради

Этой ночью луна
Мне уснуть не даёт.
Знать река Дербина
Посылает привет.
Что ж, сегодня без сна
Повстречаю рассвет.
Сбереги, тишина,
Светлой памяти след.

Это детство моё,
Это юность моя
Укоряют меня,
Что души не сберёг,
Не сберёг чистоты
В паутине дорог,
Был неправильно добр
И неправедно строг.

Я скакал на коне,
Вылетал из седла,
Я срывался со скал
И купался в вине
И летал над землёю
Мальчишкой во сне,
Видел счастья улыбку
И горя оскал…
-----------------------------

Вспышкой в ночи – да всё ярче и ярче
Вдруг мне почудилось в сонном бреду:
Я на шесте, гуттаперчевый мальчик,
И под ногой ощутил пустоту.

В бездну сорвусь без начала и края,
В ночь, сквозь последнюю в жизни беду.
Может, к вратам поднебесного рая,
Может, у адских ворот упаду.

Что наши сны – отражение мира.
Я просыпаюсь в холодном поту:
Песни сирен ли, Орфеева лира –
Где мне искать между ними черту?

Плыть в мире злобы, любви и обмана –
Где мой фарватер у этой реки?
Жаль, не бывает реки без тумана,
И не туда нас ведут маяки…
-----------------------------------------       

Вот и я ухожу  на тропу среди звёзд...
Все мы этого ждём: под снежком, под дождём…
---------------------------------------------            

Не знаю я, чего хочу,
Куда иду, не ведаю.
Во вторник завтрак проглочу,
В субботу пообедаю…
------------------------------------------------

Налево – ад, направо – смрад,
А прямо – топь зыбучая…
---------------------------------------------------

И грустно, и смешно – забавная эпоха:
Чертям и так неплохо, а Богу всё равно…
--------------------------------------------------

Время от находок до утрат,
Время от посева до жнивья,
Годы от рождения до ухода,
Годы от молитвы до удачи…
--------------------------------------------

Что такое одна судьба
Набольших виражах Земли?
Греет солнце морщинки лба,
Прячет ветер года в пыли.
А мечты заметут снега,
А мечты опадут листвой…
-------------------------------------

Лирическая-философская

Бродит в Космосе жизнь,
Прижилась на малютке-планете.
Бродим мы по Земле,
Крушим горы и сушим моря.
Вот и плачет Земля:
Мы, её нерадивые дети,
В материнскую грудь
То зарядом, то буром – а зря.

Я пройдусь вечерком
Надышаться цветов ароматом,
Слушать шелест листвы
И наметить назавтра дела.
Но посмотришь вокруг –
И захочется выразить матом
Всем известную мысль:
Ах, зачем меня мать родила!

Что ж мы, братцы творим,
Кто от дури, кто корысти ради?
Наложить под себя – 
Тут не надо большого ума.
Если б все на Земле
Сговорились хотя бы не гадить –
Был бы сказочный дом,
А не общая наша тюрьма…
--------------------------------------

От вопроса до ответа
То секунды, то века.
Всё загадка в мире этом,
И ответа нет пока…   
--------------------------   

Пролетела тучка,
Накатила ночка,
Ощенилась сучка,
Обмочилась дочка.
Отстучало время
Беспощадно сутки.
Уплывают в темень
Годы и минутки…
----------------------------

Париж мешает жить моим друзьям,
А я вот не скучаю по Парижу.
Париж не знал того, что видел я:
Бронхит, рахит, гастрит, понос и грыжу.
Живу я в замечательном краю,
Здесь не Канары – лучше, чем в раю.
Вот только всё сантехника подводит…
-----------------------------------------------------

То гранит, то скала, то ковыль в степи.
Я свободен, друзья, я свободен,
Как свободно кольцо у цепи.
-----------------------------------------------------

Неуверенная Вера,
Нелюбимая Любовь,
Ненадёжная Надежда…
------------------------------------------------

Мир, в котором я живу,
Свет, в котором просыпаюсь,
День, в котором бьюсь да маюсь,
Ночь, в которую плыву
То подарком, то бедой,
То утратой, то надеждой,
То в потрёпанной одежде,
То с кристальною водой.

Всё – сиреневый туман,
Нет цветов, одни оттенки.
Дом-тюрьма, четыре стенки,
То надежда, то дурман.
Даль, зовущая меня,
Вдаль ведущая дорога,
Неизвестностью маня –
То ли к чёрту, то ли к богу…

Из коричневой тетради

Когда-нибудь, лет этак через двести
Мы соберёмся все на этом месте.
Кто с поля, кто со смены и т. п. –
Чтоб подвести итоги КСП.

Приятно будет, что ни говори:
Меня покинет друг мой – гайморит,
Зевакина разучиться зевать,
Попов все месторождения будет знать,

Альшанский выйдет – как всегда, в ударе,
Сашёнка выдаст соло на гитаре,
Григорьевых дуэт утешит нас,
А Паклин разовьёт волшебный бас.

Пацук создаст большую фонотеку,
Ненилина споёт про дерева,
У Миши будут зубы, как в аптеке,
У Светочки остынет голова,

И нам споют частушки про отцов
Внучата воробьёвских близнецов.

Тут, шаркая опухшими ногами,
Но со следами бывшей красоты
На сцену выйду я – замшелый камень
И речь толкну о близости мечты… 
-------------------------------------------------

Вот почему на них я злой:
Ведь баба, скажем прямо,
Во все века была пилой –
А стала пилорамой…
----------------------------------------    

Поваляются в грязи,
А из грязи – в князи…
Их послать даже нельзя:
Всё-таки свобода,
И князья теперь друзья
Нашего народа…
Видно в наших зеркала
Лишь свиные рыла…
-----------------------------------------         

Если сказать между строк,
Делят жлобы да начальство
Сладкий российский пирог…
…Хитрые жирные морды
Ставят по кражам рекорды…
----------------------------------------

Гитаре

Ну, что, подружка, мы опять вдвоём,
И ночь тиха, и грусть светла, как ночь.
Давай же друг для друга попоём,
А мир вокруг пускай уходит прочь.

Как просто всё: полено в рюкзаке,
А после – просто лишнее убрал.
И вот она дрожит струной в руке,
Гитара – мой спаситель и тиран.

Она со мною коротает ночь,
Прижавшись грифом к моему плечу –
Подруга, и любовница, и дочь.
За это я и плачу и плачу.

Жжёт ревностью привязанность моя,
Раскроешь душу – плюнуть норовят.
Жаль, что порою предают друзья.
Жестокий мир: кто предан, тот и свят.

Но мы – струна в руке – уже дуэт,
Моя душа в тебе, твоя – во мне.
Поплыли за мелодией в рассвет!
На полчаса. На розовом коне….
------------------------------------------------

Моя маленькая судьба
На больших виражах Земли…
Греет Солнце морщинки лба,
Прячет ветер года в пыли.
Я живу – не хватаю звёзд –
Это звёзды в меня летят.


 
Фернандо ПЕССОА
Альманах Миражистов
 
 
Фернандо Пессоа
Послание
Перевод с португальского Ирины Фещенко¬-Скворцовой
Первое: Принц
Господь велит, мечтает человек –
Так план родится будущих событий:
Чтоб от земли к земле легли навек
Морских путей невидимые нити.
Для замысла он избран был один,
И пенный след прорезал синь без края,
Единая – круглилась из глубин
Земля, в лазурной чаше золотая.
Его стремленьем обретает плоть
Завет о море – в грозном свете молний,
Империя разрушилась – Господь,
Теперь и Португалию исполни!
Второе: Горизонт
О море, ты внушало людям страх,
Они не знали о твоих дарах:
Жемчужных побережьях и кораллах;
Когда через шторма до этих мест,
Дошли суда, сиял им Южный Крест –
Залог побед, открытий небывалых.
Далёкий абрис берега так строг,
Зелёный склон, иззубренный отрог,
Даль не раскроет красоты сполна;
Но близь встаёт цветущей и звучащей,
Пьянят цветы и птичьи трели в чаще, –
Где линия одна была видна.
Вот это мы мечтою и зовём,
Когда глядишь на дальний окоём
И в линиях его, холодных, влажных,
Не видя, видишь Близь – блаженный миг,
Пляж золотой, лесную тень, родник –
Так Истина целует в лоб отважных.
Третье: Веха
Мал человек – отвага велика
Я, Дьогу Кау, мореход,
Оставил эту веху на века
И вновь с попутным ветром выбрал шкот.
Сильна душа – несовершенен труд,
И эта веха будет здесь залогом,
Что часть моя, законченная – тут,
А часть незавершённая – за Богом.
Я герб вознёс и уповаю втайне:
Он в память врежет, лучше всех замет:
Эллады, Рима море – не бескрайне,
У португальского – пределов нет.
Крест на вершине – то, что я храню
В душе и что всем благам предпочту.
Подобна страсть к открытиям огню,
Её уйму я в неземном порту.
Четвёртое: Мифическое устрашающее существо
Чудовищный монстр в океанский простор
Гигантские крылья лениво простёр
И трижды вокруг корабля облетел.
Кружил он, тяжёлый, в полете не скор,
Шипел: «Кто же это мне наперекор
К пещерам плывёт, между гибельных скал,
К пещерам моим, этой жуткой порой?
Дрожа, рулевой так ему отвечал:
«Король Дон Жуау Второй!»
«Кто здесь? Задеваю я чьи паруса,
Чьи песни я слышу и чьи голоса?», –
Шипел он, корабль облетая три раза, –
«Где море моё и мои небеса,
Кто смеет дерзать и творить чудеса?»
И, волны вздымая, и пеной пыля,
Шипел: «Кто – безумец, мне имя открой!»
Дрожа, отвечал человек у руля:
«Король Дон Жуау Второй!»
Он руки вздымал, чтоб начать разворот,
На руль опускал и стремился вперёд,
Сказал под конец, укрепившийся трижды:
«Не я – у руля, у руля – мой народ,
И знай, не покинет он этих широт,
И море покорно под киль корабля
Ложится, когда я сурово
Приказ выполняя, стою у руля
По воле Жуау Второго.
Пятое: Эпитафия Бартоломеу Диашу
Здесь лежит на прибрежной кромке
Капитан Конца земли – ныне прах.
Не страшатся моря его потомки:
Держит мир Атлант, одолевший страх. .
Шестое: Колумбы
Что ж, другим забрать вольно
То, что нам не суждено.
Будет в их дерзаньях прок –
Нам ли знать? Решает рок.
Но в истории их след
Жизнью духа не согрет.
Где волшба, обетов сталь,
Заклинающие даль?
Чужды зову тайн морских,
Потому и слава их,
Как холодный блеск зимы –
Свет, полученный взаймы.
Седьмое: Запад
Двумя руками – действия и рока –
Повязку с глаз снимаем мы.
Одна – светильник вознесла высоко
Вторая – рвёт покровы тьмы.
Был, будет час? Что суждено бороть ей?
Покровы запада рвет на куски;
Но знание ; душой, отвага ; плотью
У разрывающей руки.
Причиной – воля, бури вакханалия? –
А факел рдел невзгодам вопреки.
Душою – Бог, а плотью – Португалия
У поднимающей руки.
Восьмое: Фернан Магеллан
Костёр пылает, искрами пыля.
Сотрясается в долине земля.
Тени бесформенные видны
В тёмном зареве на холмах,
Скачут на склон, оседлав валуны,
Снова теряясь впотьмах.
Чьи тени пляшут, неустанны?
То сыновья земли, титаны,
Торжествуют моряка кончину:
Он дерзновенный путь
Чертил через пучину –
Кольцо объятий вкруг земли замкнуть.
Но мёртвого отважная душа,
По-прежнему свой путь верша,
Рукою бестелесной на руле
Путь флота направляет к тем пределам,
Где на своём закончит корабле
Заветный круг – объятьем смелым.
Земля сдалась. Не ведая об этом,
Титаны пляшут под багровым светом;
Тени бесформенные видны,
Они разжигают в себе задор,
Чтобы по склонам достичь вышины
Безмолвных гор.
Девятое: Вознесение Вашку да Гамы
Боги бурь и громов и титаны Земли,
Вы прервали войну там, в античной дали,
И застыли: восходит он к небу, суровый,
Вслед за ним тишина – тьмы колышет покровы,
Вот – движенье, затем изумленье и страх
Провожают его и в горах, и в ярах,
И по следу его громыхают грома.
Позабывший о флейте пастух в камыше
Видит, как открывается бездна сама
Аргонавта бездонной душе.
Десятое: Португальское море
О море, ты, чья чаша на века
От португальских слёз горька!
Сынов молитвы меж обломков рей,
Плач смертный скольких матерей!
И сколько же невест рыдало в горе,
Чтоб стало нашим ты, о море!
Не зря ли? Нет, достойная цена,
Коль в душах – моря глубина.
Тот через Бужадор найдёт пути,
Кто через боль готов пройти.
И пусть в шторма – сам Ад в морской громаде,
Весь блеск небес – в зеркальной глади!
Одиннадцатое: Последняя каравелла
Ты с Доном Себастьяном на борту,
Взвив честь Империи, её мечту
И знамя,
Шла величаво, року вопреки,
Смешался стон предчувствий и тоски
С волнами.
Где ты? В заливе острова какого
Нашла приют? К нам устремишь ли снова
Свой путь?
Владеет Бог запретною загадкой,
Но он тебя позволит грёзе краткой
Вернуть.
Ах, чем сильней уныние в стране,
Тем атлантической душе во мне
Просторней.
Что – время – для её безбрежных вод?
И призрак твой в тумане предстаёт
Упорней.
Не знаю часа – Бог нас, не спеша,
К нему ведёт, но верует душа:
Ты – с нами.
И ты во мне появишься как весть,
С тобой – Империи судьба и честь,
И знамя.
Двенадцатое: Молитва
Господь, к нам ночь пришла и жалким снам,
Разбиты штормом, предались мы в горе.
Лишь саудаде остаётся нам,
Да бывшее когда-то нашим море.
Но пламя, что в нас жизнью зажжено,
Когда ещё есть жизнь и есть тревога,
Под пеплом еле теплится оно,
Раздует ли его дыханье Бога?
Чтоб в нас огонь крыло своё простёр,
Всели в нас жажду, чем сильней, тем краше!
Чтоб покорять моря, иной простор, ;
Пусть что-нибудь, но будет только наше!
Примечание: Ирина Николаевна Фещенко-Скворцова.
 
Окончила Волгоградский государственный педагогический университет. К. пед. н., доцент, около 70 научных публикаций. Поэт, эссеист, автор шести поэтических сборников, литературоведческих статей, переводчик португальских поэтов. С 2003 года живет и работает в Португалии (г. Бенавенте).
Фернандо Пессоа
Fernando Antonio Nogueira Pessoa
(1888 - 1935)
Португальский поэт, прозаик, драматург, мыслитель-эссеист, лидер и неоспоримый авторитет в кружках столичного художественного авангарда эпохи, с годами из непризнанного одиночки ставший символом португальской словесности нового времени.(Википедия)
Фернандо Пессоа на Книжной полке "Сетевой Словесности"
Интереснейшим нововведением Фернандо Пессоа в мировую литературу было создание им гетеронимов, чьи произведения также входили в состав его творчества, наряду с подписанными его собственным именем. По отношению к гетеронимии, сам Пессоа выступал в качестве "ортонима", но, в действительности, подобная "драма в лицах" превращала самого Фернандо Пессоа в одного из собственных гетеронимов. Гетеронимы Пессоа не были просто его псевдонимами, каждый из них был отдельной литературной индивидуальностью со своими характерными чертами, даже во внешности, со своей биографией, с собственной философией, стилем письма - отличными от таковых самого Фернандо Пессоа. Другими важными гетеронимами Пессоа были Алешандер Сёрч - английский писатель, философ Антониу Мора, Барон де Тиеве - португальский дворянин, автор текстов под названием "Воспитание Стоика". Если Алвару де Кампуш заместил Александра Сёрча в качестве "alter ego" самого Фернандо Пессоа, то Барон де Тиеве более других приближается к Бернарду Суарешу - составителю самой знаменитой книги "Книга Непокоя" - они оба являются полу-гетеронимами Пессоа, т.к. их индивидуальность во многом совпадает с личностью самого Пессоа.
Благодаря явлению гетеронимии, Пессоа смог глубоко и разностороннее рассматривать жизнь во всех её связях между реальным существованием и идентификацией её по отношению к уникальному и мистическому характеру его существования и многогранного и глубочайшего литературного творчества, в одно и то же время поэтического, философского и социологического.

Ирина Фещенко-Скворцова 
Альманах Миражистов

 
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на старом ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07

45-тка ВАМ new
КАЙФ new
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
СОЛО НА РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: КОЛОБОК-ВАМ
Внуки Ра
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк ТАЙМ-АУТ

КРУТНЯК
СЕМЕРИНКА -ВАМ
АВЕРС и РЕВЕРС

ТОЧКИ над Ё
ЗЕЛО
РОГ ИЗОБИЛИЯ  БОМОНД

ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ


КаТаВаСиЯ

КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА  ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ


СИБИРСКАЯ

СЧАСТЛИВАЯ


АЛЬМАНАХ ЕБЖ "Если Буду Жив"

5-й УГОЛ 4-го


ВАМ ПИСЬМО на ЛИТ РЕ
https://litra.online/poems/vam-pismo-almanah-mirazhistov/
и на СТИХИ.РУ
http://stihi.ru/2025/07/02/4411
В КРУГУ ДРУЗЕЙ  на ЛИТ-РЕ
На СТИХИ.РУ
http://stihi.ru/2025/07/13/7199
ТЫСЯЧЕЛИСТНИК на ЛИТ-РЕ
на СТИХИ.РУ
http://stihi.ru/2025/07/18/918
ВЫСОКО СИЖУ ДАЛЕКО ГЛЯЖУ альманах МИРАЖИСТОВ на ЛИТ РЕ
на СТИХИ.РУ
http://stihi.ru/2025/08/02/1482

Альманах И ПРО ЭТО И ПРО ТО на ЛИТ РЕ
наСТИХИ.РУ
http://stihi.ru/2025/08/04/2021

МАТРЁШКА-МАМА на сайте ЛИТ-РА
на сайте СТИХИ.РУ
http://stihi.ru/2025/08/16/496



 
               
               
АРТЕ?ФАКТ!
               

 
АРТЕ?ФАКТ!
 

Альманах Миражистов
СОДЕРЖАНИЕ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Виталий КРЕЙНДЕЛЬ,
Юрий БЕНДЮКОВ,
Фернандо ПЕССОА
2025

КрасноярсКЮрий БЕНДЮКОВ
 

Николай Николаевич Ерёмин, составитель альманаха
Красноярск, телефон 8 950 401 301 7  nikolaier@mail.ru