Улукоморное

Дуб, умозрительно зелёный –
Златая цепь впилась в кору.
И кот, на мудрость обречённый,
Зациклен в страшную игру:
Идёт направо – в неге тает,
Налево – ад в душе горит.
Нет нечудес. И, леший знает,
В русалке кто сейчас сидит.
Там на несбывшихся дорожках
Следы упущенных идей.
Изба на кажущихся ножках
Замкнулась в самости своей.
Там лес и дол – не храм видений –
Они и были миражом,
Как все химеры пробуждений.
Нахлынут свежим тиражом
Надежд восторженные волны,
На грань песчаную миров,
И вот уж грез случайных воины,
Бредут в проявленность из снов.
Они пленительно прекрасны,
Но образ их рождён тоской.
И из неясности в неясность
Ведёт их ум, как бес морской.
Вон, королевич – разум-вода
Гоняет эго, как царя.
И, будто веруя в свободу,
Колдун несёт "богатыря"
По небесам чужих открытий...
Но этот сон уже дрожит,
И вот, себя сейчас он видит
Царевной, что в темнице бдит.
Ей тот же царь пленённый служит,
Лишь образ зверя обретя.
А вот, она уже не тужит,
Нагою ведьмою летя...
Над мира явленного златом,
Устало чахнет "Я" – кощей.
И русский дух священным знаком,
Наводит морок на детей.
Ходил и я туда за пивом,
И видел дерево в цепях,
И кот, то мрачный, то игривый,
Мне плакал о своих страстях.
Его души скорбящей стон
Я вам принёс, как тайный звон.