Припять

вдруг понесет тебя кривая, и сюда,
в дома, что были брошены жильцами,
где в окнах теперь мертвая слюда,
придешь какими-то запретными ходами:
пустой подъезд, где на ступенях пыль,
распахнутые наспех настежь двери:
здесь в получасе рядом Чернобыль,
где мирный атом превратился в зверя.
шагнешь вовнутрь и остановишь взгляд,
рассматривая мертвое убранство
и зная, что невидимый здесь яд
по-прежнему хранит свое коварство.
здесь мусор, запустенье, тлен и смерть,
здесь фото лет давным-давно минувших,
жизни зерно здесь размололи в дерть
из намерений самых-самых лучших.
два старых пузырька пустых давно,
тень запаха от бывшего парфюма,
в углу расколотое пыльное трюмо
пугает гиблой темнотою трюма;
уставший шкаф сползает по стене
навстречу полинявшему паркету,
и время, словно в страшном сне,
вдруг оживляет ветхие скелеты;
засохший фикус, треснувший горшок,
сыпные волдыри матерчатых обоев,
на кухне - след как будто бы ожог,
и ветер, что застрял и в страхе воет.