Лаврентий

Ах, какие портреты остались! Красавец!
Всемогущий стервятник, кровавый злодей,
Был он полный, законченный христопродавец
И мерзавец, державший на страхе людей,

Что за росчерком Берии видели бога,
Трепетали, боясь получить приговор.
Обладающих честью и волей немного,
Это знал извращенец, спустившийся с гор.

Монстр с бокалом вина и в домашнем халате,
Безупречный чистюля, учёный, палач,
Негодяй и насильник, скотина в квадрате
И решатель великих кремлёвских задач,

Скольких женщин и девочек он искалечил,
Раздавил, уничтожил, испачкал в грязи!
А рябой повелитель всё знал, не перечил, -
Тоже рыло в пуху, раз пробрался в ферзи.

Повелось так от века: рабы и гаремы
У ничтожных властителей были всегда.
Не касаются смерды щекочущей темы,
Засекречено время, ушло без суда.

Думать мерзко об этом, и зона комфорта
Привлекательней знаний о прошлом «побед», -
Люди выросли в месте особого сорта,
Где всегда избегали «опасных» бесед.

Имена убиенных почти позабыты,
Имена палачей до сих пор на слуху,
Ведь мозги у народа давненько промыты,
Он в любую поверить готов чепуху.

Моралисты легли под родные берёзки,
У кремлёвской стены мирно спят палачи…
А история носит чужие обноски,
И столетнего гимна октава звучит.