Сашкин дневник

                12.12.70

К тёте Поле зачастила Шура. Оказалось, ей сорок лет, но, видимо, изломала её жизнь – выглядит на пятьдесят. Она с собой приносит бутылку вина, и тогда тётя собирает на стол, и они просиживают до ночи. Если застаю их, то подсаживаюсь к ним. Знаю её историю. Её в сорок втором году изнасиловали трое фашистов – ей тринадцать было. После войны она вышла замуж, но ненадолго. Теперь ожидает из армии сына. Меня стало забавлять некое обстоятельство. Шура в последнее время поглядывает на меня. Просто глазами ест. Чего хочет? Неужели затащить в постель? Смешно, хоть и разбирает любопытство. Может, пойти навстречу? Тётя Поля ей наверняка рассказала, что у меня никого здесь пока нет, значит, скучаю по женщине. По-моему, они сговорились. Во всяком случае, тётка её расхваливает и уже не раз просила ей помочь то картошку привезти с рынка, то починить что-нибудь в квартире. Ну а я мучаюсь над алгеброй. Кажется, созревают плоды моих мук: в чём-то разбираюсь и чувствую, что становиться интересно входить в дебри  предмета. Определённый сдвиг в голове. Алгебра заполняет моё время на работе, а вечерами, уже перед сном, снова хочется побаловаться рифмами. Рифмы-то находятся, но строчки слабые. Кстати, у современных поэтов, которых я почитывал в Сибири, такая точно болезнь – злободневные их творения не звучны. Тайну звуков знали Фет, Кольцов, Есенин. А московские стихоплёты не очень постигли её. Это моё мнение. А велика ли цена ему?