Кузьма Антонович Мандынин

На вентиляторном заводе,
В шестом пропеллерном цеху,
Один мужик работал, вроде,
В штанах на заячьем меху.
Докрутчик гаек без разряда
И профсоюзный секретарь.
За ним бездельников плеяда,
Хвосты коров крутивших встарь.
На голове - кабриолет,
Ведь сверху нет ни волосинки.
Фанат панамок и штиблет
И вечно сломанной ширинки.
Он - разведёнка без прицепа;
Прицеп и дом забрал развод.
Жена была, как вепрь сверепа,
Не взяв лишь пропуск на завод.
Кузьма Антонович Мандынин,
С незвучным прозвищем Мандык.
Употребив, стал смел, как Минин,
Под самогон жуя янтык.
- "Я бабу бил, но то ведь баба.
Не просто ж так мужик сильней.
Полтонны жира, чудо-жаба!"
Вещал Кузьма для голубей.
- " Сейчас я выгляжу не очень:
Сутулость, сиски, дряблый нос;
Но раньше был горяч, как сочень.
Благоухал, как медонос! "
Никто из птиц не возражал,
А несколько вообще кивали.
Кузьма чесал в штанах кинжал,
Как месхетинский генацвале.
- "И вот она мне говорит:
Поменьше пей, совсем скатился!
И что-то там про синусит,
Что зря, мол, долго не лечился."
А я ей: - "Что ты лезешь в душу,
Что можешь ТЫ во МНЕ понять!
Орлу не гоже слушать клушу!
И что-то там про её мать.
Она меня ведь предавала,
Ментам сдавала девять раз.
Сжимала шею крепче фала,
Когда тошнило в унитаз.
Пятнадцать лет коту под хвост,
А ведь построить мог карьеру.
Сломала, лярва, весь мой рост,
Потом сбежала к инженеру!"
В бутылке пойло ещё было,
Янтык закончился вконец.
Кузьма достал из куртки шило -
В зубах застряла плоть овец.
Без крошек - улетела стая,
В тени котельной спал Кузьма.
Мораль, как водится, простая:
Он не проснётся, ведь зима.