Им далеко до нас? А с какой стороны?

Опять так и тянет к этой щекотливой теме! Ну что поделаешь, больно зацепило это ещё в молодые годы. Речь не только о патриотизме, но и о... героизме. А точнее, об отношении некоторых народов к собственному и чужому героизму. Сразу возьму быка за рога, и возвращусь к своему стихотворению "Глоуворм", о героизме английских моряков в начальный период Второй Мировой войны, весной 1940 года. Когда мы с нацистами были ещё "друзьями". Побольше бы таких "друзей" моим недоброжелателям! После опубликования этого стиха некая особа, любимым занятием которой на этом сайте являются троллинг и издевательства в компании таких же лиц тех, кто не угоден им или тем, кто за ними стоит, написала мне: "Опять союзников хвалишь?! Да как ты смеешь!" И ещё что-то в добротном хамском духе. Но речь не об этом. Речь о том, можно ли отдавать дань уважения мужеству людей другой нации. По представлениям этой особы и её компаньонов, это чуть ли не преступление. И встаёт очень серьёзный и горький вопрос – а почему? Если я с уважением отметил героизм людей иного языка, я этим что, показал пресловутую "русофобию"? Пусть те, кому интересно, поищут на моей странице, чествовал ли я героев нашей Родины. Стихов, посвящённых этой теме, у меня во много раз больше, чем одинокий, по сути, стих "Глоуворм". Но вспомним подвиг крейсера "Варяг". Кто первым воспел его? Русский поэт? Да нет, Яков Репнинский ("Плещут холодные волны") немного опоздал.
Первым написал об этом австрийский поэт Рудольф Грейнце, а на русский язык перевела Евгения Студенская. И зазвучало и звучит доныне: "Наверх вы, товарищи, все по местам..." Иноземец первым воспел подвиг наших моряков. И что, на родине его шельмовали за это? Сведений не имею, но, думаю, вряд ли. Мужество наших моряков вызвало восхищение во всём мире, и в том числе у врагов – японцев! Когда они переименовали поднятый ими "Варяг" в "Сойя", они не сбили русские буквы старого названия, посчитав это кощунственным неуважением к мужеству противника. Не по самурайски так поступать! И японский император после войны представил командира "Варяга" Всеволода Фёдоровича Руднева к японской награде. А как уважительно отзывался о героической гибели другого нашего крейсера – "Рюрик", японский адмирал Камимура, командовавший отрядом, с которым сражался этот корабль! Пойдём дальше в прошлое. О более давних временах не в курсе. Но вот суворовский переход через Альпы. Французский генерал, впоследствии маршал Андре Массена, командовавший войсками, противостоявшими Суворову, с откровенным восхищением отозвался: "Я все свои победы отдал бы за один суворовский переход через Альпы!" А сам Наполеон Бонапарт? Как он подвёл итоги Бородинского сражения? А так: "Самое страшное из моих сражений то, которое я дал под Москвой. Французы показали в нём  себя достойными победы, а русские – быть непобедимыми". Что, квасные патриоты, гордость распирает? Ну-ну! Я тоже горжусь, хоть и сдержанно, не по хамски, но горжусь. Крымская война. Севастополь осаждён. У наших не хватает боеприпасов. Приходится собирать вражеские ядра, и этим занимаются даже жители города после обстрелов. Но пули так далеко, в город, не залетают обычно. И русские солдаты собирают их на позициях, рискую погибнуть под огнём. А с вражеской стороны раздаются... бурные овации, и стрелковый огонь прекращается!
Конечно, нам лестно, что нас так уважают даже враги! Но вот... Сами мы способны подняться до такого уважения к мужеству не то что врагов, но хотя бы союзников? Сколько мне за свою жизнь пришлось прочесть презрительных, высокомерных отзывов о тех, кто нам помогал бить фашистов! И трусы они, и неумёхи в войне, и за нашими спинами прятались! Не будем спорить, кто решил исход войны и кто без кого не победил бы. Не так проста эта тема, как кажется нашим патриотам, искренним и поддельным.
"Глоуворм" – один из примеров. А разве мы щедры были на хвалу тем, кто вёз нам необходимые грузы по северной "Дороге смерти", под ударами авиации и подводных лодок? Для этого не требовалось мужество? Об отчаянном героизме английских лётчиков, защищавших небо своей страны и сделавших этим немалый вклад в общую победу, у нас говорят весьма сдержанно и "без комментариев". Как и о героической обороне острова Мальта, о не менее героической обороне американской 101-й воздушно-десантной дивизией городка Бастонь в Бельгии, в полном окружении, во время Арденнского контрнаступления немцев. Просто говорят, что немцам Бастонь взять не удалось, и всё... Зато с каким низким злорадством обсуждают неудачи союзников, противопоставляя им военную умелость немцев! Прямо и подумаешь – а кого же авторы этих пасквилей друзьями, а кого врагами считают? Я только в одном произведении встретил уважение к мужеству противника. Это "Цусима" Новикова-Прибоя. Уважение осторожное, сказанное как бы вскользь. Чревато было в 30-е годы у нас высказываться более открыто. После дневного боя остатки русской эскадры пробираются в ночном мраке на север. Их атакуют японские миноносцы. И писатель, служивший на броненосце "Орёл", видит с товарищами подбитый, накренившийся вражеский миноносец, потерявший ход и ставший беспомощной мишенью. На мостике, опустившись на одно колено, стоял командир и курил трубку. Спокойно ожидая гибели. Раздался залп, и миноносец исчез в вихре пламени и воды... Писатель сдержанно пишет об этом, но порядочный человек не может не уважать такое мужество. Вспоминается фильм "Командир счастливой "Щуки". Там командир нашей подводной лодки показал такое же гордое мужество перед лицом врага. Так почему же мы, так любящие принимать похвалы в свой адрес, и от врагов в том числе, как должное, сами практически не способны подняться до такого же уважения к другим? Героизм героизмом, но не признак ли это некой духовной щербинки в национальной душе? Какой-то ограниченности, недалёкости, даже низости? Наша Родина сейчас в тяжёлом, бесславном положении, что бы ни кричали горячие патриоты. Кто и что завело нас в это историческое болото? Происки иноземцев? А не сами ли мы именно этой спесивой недалёкостью себя загнали в такой постыдный тупик? Своим недобрым, враждебным взглядом на остальной мир, взглядом из тьмы! В романе Павла Далецкого "На сопках Маньчжурии" главный герой, прапорщик Логунов, беседуя с французским журналистом, с горечью спрашивает, почему японцам в мире сочувствуют больше, чем нам? Француз с дружеской откровенностью отвечает: "Вы, русские, нетерпимы!" Не в том смысле, что нас нельзя терпеть. А в том, что мы сами нетерпимы к чужим ценностям, что нам не хватает уважения к другим, которое мы часто подменяем завистливым подобострастием. В одной из сцен упомянутого романа японский солдат хочет добить штыком тяжело раненого в бою Логунова. Но капитан Юдзу отбивает саблей в сторону штык со словами: "Не сметь! На колени! Это – герой!" Им далеко до нас? Вот только с какой стороны далеко?