Всадники апокалипсиса

Чёрная пыль вулкана,
Красный песок вдали.
Солнце заката устало
Уходит за край земли.

Свист седока и топот
Издалека копыт...
Всадник, скажи мне, кто ты?
Твой горизонт открыт.

Луч пробегает быстро
К краю большой горы...
Видно всё чётче лица
Белых людей вблизи.

Там не один — их двое,
Пара ещё позади...
Гордые, как изгои,
Гости чужой земли.

С первым приходит горе —
Мира болезни, чума;
В белом, с венком, уборе,
Да с луком его рука.

Всадник второй — крик ссоры,
С мечом на сильном плече,
И медным конём Пандорры,
Образ войны в огне.

А третий — как ворон, черен,
Весы на ладонях неся,
Тоски и печали полон —
Он — голод, и стон, нужда.

Четвёртый же — призрак ночи,
На бледном, седом коне.
Сердце его кровоточит,
Он — гибель, с косой в руке.

Все четверо — Апокалипсис
Живущих на этой земле.
Топот коней всё ближе,
А страх — всё сильней, сильней...

Закат приближается к ночи...
Какого же всадника час?
Что будущее нам пророчит —
Узнает каждый из нас.


Послесловие:
Мои четыре всадника это белые люди в ночи.

В этом стихотворении я осознанно использую образ всадников Апокалипсиса, переосмысливая их в контексте современности и внутреннего мира человека.
Их белые одежды — не символ спасения, а маска «просветлённого» разрушения.
Это не зло в чёрном, а бесстрастная, официальная, безжалостная сила, которая приходит тихо, но неотвратимо.

Белое — цвет, с которым ассоциируются и свет, и смерть.
Так, в некоторых культурах именно в белом хоронят умерших, и именно в белом приходят ангелы суда.

Метафора «Коня Пандорры» — это мой авторский образ. Он символизирует выпущенный, неуправляемый конфликт, тот, что однажды пробудился и не может быть остановлен.
Это может быть война, болезнь, внутренняя борьба — то, что уже не возвращается обратно в ящик.