Нестоита

Что мы знаем о своей прожитой  жизни? Только то, что сумели запомнить или проговорить. Несовершенство нашего ума, памяти и языка не подлежит сомнению. Мы запоминаем события этого мира только с трех-четырех лет от роду, испытываем стыд за свои поступки лет с пяти-шести, а осознаем свою жизнь только в старости, если доживем до неё.
Нередко мы используем знания, полученные в этом мире для того, чтобы оценить свою жизнь и роль других людей. В том числе, мы пытаемся поставить оценку своим родным и близким. Некоторые берутся судить своих отца и мать, дедушек и бабушек. Кто мы такие, чтобы судить их? Мы можем попробовать лишь справедливо и выдержанно описать их дела и поступки.
Здесь я попробую описать своё детство и жизнь своих предков. Я никогда не думал, что мне придется писать в этом стиле. Я получил хорошее высшее образование, защитил диссертацию, получил научное звание и всю жизнь писал учебные пособия и учил молодежь и зрелых людей.

Мои первые воспоминания связаны с болезненными ощущениями.
а) Мама уговаривает меня не расчесывать ногтями свое лицо, а я не могу от этого удержаться.
б) Я передвигаюсь по комнате прыжками и налетаю правой скулой на раскрытую швейную машинку. Ощущение сильной боли и вновь заботливые руки матери, обрабатывающей рану - шрам на всю оставшуюся жизнь.
в) Оплошность моих родителей, и мне приходится попробовать на вкус скипидар. Еще дважды мне пришлось испытать сходные ощущения.
Летом 1981 года я, будучи в гостях у своего брата Александра, по ошибке вымыл голову не шампунем, а таким же скипидаром.
В 9.20 6 апреля 1995 года при осмотре моих кишок, не желающих функционировать после операции перитонита, врачи по ошибке залили в мою глотку перекись кислорода, и я испытал всё, что испытывает огнетушитель при тушении пожара.
г) Мне 4 года. Я  обращаю внимание на перебинтованную цаплю, стоящую на одной ноге в тесной комнатке. Дело происходит в 1960 году в посёлке Цебриково Одесской области, куда мы приехали в поисках лучших условий жизни.
д) Мне дарят на день рождения игрушечный трактор, заводной и с резиновыми гусеницами. Кто подарил — неизвестно, но теперь деревянная машина — предмет постоянных конфликтов с братишкой Сашей — переходит в его полную собственность.
е) 1961 год. Село Нестоита Котовского района, наш дом. Я с братом Сашей и с мальчишкой Володей из соседнего двора скачу с незамысловатой песенкой вокруг плодового дерева абрикос.
ж) 1961 год, Нестоита. Бабушка Мария, взглядывает в окно кухни и всплескивает руками: - «Наконец, купили». Вижу радостных отца и мать, держащих на поводу белую козу.
Затем воспоминания становятся устойчивыми и последовательными.
з) Я хочу погладить соседского козлёнка, пасущегося на лугу за нашим двором, и привязанного веревкой к деревянному колышку. Но козлёнок неожиданно бодает меня в живот, и я с плачем падаю на траву.
Дальнейшее повествование связано с молдавским селом Нестоита, которое располагалось на территории Украины, в Одесской области, Котовского района.

Село Нестоита было довольно большим и в те времена насчитывало около 4 тыс. человек. В длину село было около 4 км, в ширину (с учетом холмистой местности Крепаки — около 1,5 км. Условно село делилось на 4 района.В селе было 2 школы — 8-летняя русская и 10-летняя украинская. Молдавской школы не было, несмотря на преобладающую часть молдавского населения и с учетом территориального деления. Село вдоль пересекала грязная, узкая и извилистая речушка Тростинец с широкой заболоченной поймой. Во времена летних ливней пойма обильно затапливалась водой. Местность к юго-востоку от дома называлась «маткой». Через матку и деревянный мост через Троснинец шла дорога на Крепаки. По здешним дорогам изредка проезжали грузовые автомобили, гораздо чаще подводы с парой лошадей. Здешние дороги посуху покрывала мелкая пыль, а после дождя - жидкая грязь.
Наш дом стоял в самой низине и ниже его уже никаких строений не было. Дом с огородом и фруктовым садом был огорожен земляным валом высотой до 2 метров. Этот вал часто спасал нас от наводнений. Часто, но не всегда. Примерно раз в 10 лет ливни набирали такую мощь, что затопляли наш домик и сельхозучасток вместе с ним.
Севернее чуть выше вала дома проходила автомобильная дорога с грунтовым покрытием, по которой следовали рейсовые автобусы между Котовском и Станиславкой, Старой Кульной и Рыбницей. Прямо у дома дорога проходила через мост с бетонной водопропускной трубой около 1 метра в диаметре. В сухое время года мы, сельские мальчишки, часто играли под мостом в войну. Настоящая война закончилась пятнадцать лет тому назад, но мужская часть подрастающего поколения никаких иных игр просто не знала и не признавала. Воевали между собой, естественно, немцы и русские. По национальности и те, и другие, были молдавскими и украинскими хлопцами.
Наша семья была самых диковинных евроазиатских кровей, что давало нам право считаться русскими. Предки по линии отца были из швабских немцев, поселившихся в Азербайджане по разрешению императора Александра 1. Называется это мутным словом «этнос» и характеризуется еще более мутными понятиями, как «общая историческая память». В Европе  швабы (алеманы) населяли территорию разных стран — Францию, швейцарию, ФРГ. В Российской империи они селились компактными группами и большими семействами, не смешиваясь с народом. Браки были возможны только с такими же немцами. На территории империи образовывались немецкие населенные пункты, как г. Ханлар в Азербайджане. В мужском роду мой дед погиб на войне, мой отец умер в 32 года от болезни, в женском роду мой дед пропал без вести, моя мать умерла в 59 лет от болезни, обе мои бабушки умерли в 84 года от старости. Моей теще сейчас 86 лет, а я болею всю жизнь (однако мне уже 69 лет).
По линии матери  в родне у нас существовали скорее не национальные, а протестантские религиозные корни, скорее характерные для Западной Европы. Так, в Голландии и в Германии существовали менингиты, для которых территория Российской империи стала защитой. Екатерина 2 дала им разрешение на ведение особого хозяйства, освободила от части налогов, от военной службы, если они не будут забываться. Религиозная особенность меннингитов состоит в том, что они очень ревностно относятся к обряду крещения, печатают для себя библии, и поют псалмы. Весьма набожная бабушка Мария являлась обладательницей массивной немецкой библии с диковинным готическим шрифтом, прочитать который могла только она. Бабушка Мария была родом из изрядно обрусевшего за двести лет колонизации меннонитского семейства. Империя уже пробовала призывать меннонитов на воинскую службу, брать с них полный налог. При Сталине немцы и голландцы почему-то были признаны пособниками гитлеровцев и подлежали ссылке в трудовые лагеря. Ни обвинять, ни оправдывать Иосифа Сталина за огульные обвинения и ссылки отдельных людей и целых народов я не буду, так как у руля нашего государства бывали люди и похуже его.
Процесс размножения в переселенных этносах протекает весьма предсказуемо. Допустим, что религиозная практика изменений не допускает. Тогда все дети в семье должны попадать при браке в другую семью с такой же численностью и аналогичным укладом (например, меннонитского толка). Тем
С другой стороны к дороге примыкал большой овраг,  по молдавски «рыпа». В переводе с румынского «рыпа» также обозначала обрывистный берег или обрывистый склон или овраг. Его длина составляла до 2.5 километров, а глубина достигала  30 метров. На крутых песчаных склонах оврага мы, дети, строили причудливые сооружения, которые размывались потоками воды во время ливней. В сильные дожди нахождение на дне рыпы становилось опасным для жизни, поскольку поднявшаяся вода могла смыть зеваку.
Через рыпу шел маршрут выпаса скота, и укороченный путь вел к посадкам шелковицы. Мы с братом Сашей летом часто ходили на ягодный сбор с бидончиками. Шелковица была редкой вкуснотищей. Ее можно было потреблять либо просто так, либо с молоком. Шелковица была любимым и безальтернативным кормом для тутового шелкопряда, который разводил Нестоитский  колхоз.
Бидончик — довольно расхожая емкость, с которой нас, детей куда-либо посылали. Куда можно послать мальчишку? В лавку за керосином (это было совсем рядом), в ларек за вином. Там продавалась продукция местного винзавода. Кстати, директор винзавода дядя Боря жил по соседству от нас, т. е. немного повыше. Вино было любопытным продуктом, и по пути домой я несколько раз прикладывался к бидончику, пока не начинало шуметь в голове.
Мои дальнейшие воспоминания также напоминают шум и скачут от одной темы к другой, и я ничего не могу с этим сделать.
Еще одна достопримечательность нашего Нестоитского дома. При рождении каждого ребенка в одном и том же месте, где вал ближе всего подходил к дому, рос розовый куст и не было фруктовых деревьев, высаживалось дерево грецкого ореха. Мы с Сашей родились прежде нашего приезда в Нестоиту, поэтому посадка деревьев была произведена с задержкой. Детские болезни сильно повлияли на мой рост, и я был маленьким и не очень красивым. Сообразно выглядел и мой растительный прототип. Сашин орех рос большим и развесистым, а мой был маленьким и чахлым. В зрелые годы, когда я поправил своё здоровье, мне пришлось побывать в Нестоите, и я имел возможность взглянуть на орехи. Мой орех сильно прибавил в размере и урожайности. Но посаженный после всех орех младшего брата Васи превосходил размерами первые два вместе взятых.
Однажды я нашел на валу зеленых лягушат и непонятно почему, изрубил их топориком. Эта невероятная жестокость стала известной всей семье и мне здорово досталось. Меня почти не били, но моральное наказание было существенным. Досталось и от папы, и от мамы, и от бабушки Марии. «Внук мой совершил убийство. Это страшный грех, и теперь Бог тоже может наказать тебя за это. Я помолюсь за тебя, но помни, что твои ночные приступы астмы ты вполне заслужил». Я хорошо запомнил этот урок.
О том, что мой организм очень чувствителен к аллергии, я узнал очень рано. Я болел аллергической формой диатеза, что сопровождалось страшным зудом и  расцарапанным до крови лицом. Диатез был сигналом о том, что меня ожидают иные аллергические заболевания, такие, как бронхиальная астма. Это тяжелая болезнь посетила меня в Нестоите в 5-6 лет и я промучился с ней до 12 лет. Непосредственной причиной болезни была домашняя пыль нескольких ковров, которые висели на стенах нашего нестоитского жилища, в том числе над моей кроватью.
С 6 лет меня преследовали одышка и кашель. Эту страшную болезнь нельзя ни с чем спутать. Жестокая одышка не дает выдохнуть и вызывает у человека такую же панику, как сердечные заболевания.
Первые приступы астмы произвели на меня страшное впечатление. Человек просыпается среди ночи от того, что ему нечем дышать. Точнее, он может вдохнуть, но не может выдохнуть. Жуткое ощущение! Имя моей болезни выяснилось с помощью врачей. Вначале мне помогали только таблетки теофедрина, и только спустя пару лет у меня появился ингалятор с жидким лекарством НОВОДРИН. Во втором классе я учился в Котовском школе-интернате, где меня не хватала за глотку проклятая астма.

Про мое самочувствие в интернате никто правильно не спрашивал, а в выходные и праздничные дни, когда меня забирали домой, приступы астмы регулярно повторялись. Поскольку в интернате мое здоровье было в порядке и никого из учителей и воспитателей не заботило, дома также не беспокоились. Мне с собой давали ингалятор и пригоршню таблеток, которые я не употреблял за ненадобностью. Возможно, если бы я проучился в интернате побольше, истинная причина моей болезни была бы обнаружена. После возвращения в нестоитский дом и сельскую школу Богом проклятые ковры продолжали свою функцию. С третьего по шестой класс я пропустил довольно много занятий. Тем не менее, я учился отлично.
Я очень много читал. Свою первую книгу - «Робинзон Крузо» я прочел, когда мне еще не исполнилось шести лет. За пять лет я прочел всю библиотеку русской восьмилетней школы, а книг там было очень много. Затем, после переезда в Казахстан, я читал книги в общей сельской библиотеке.
После переезда в Казахстан меня поселили на постоянное обитание в большой кухне, а ковры, мешавшие мне жить и дышать, были повешены в другом крыле дома, в спальне родителей. Я там никогда не спал. Был освобожден от этой заразы и Нестоитский дом, и я спокойно отдыхал там во время летних каникул.
Приезжая в Казахстан (Бурли, а затем Семиозерное) в дни институтских каникул, я территориально расходился с опасностью. В 1980 году умер отчим Черненко Анатолий Антонович. но я служил и жил уже на Дальнем Востоке, в Благовещенском погранотряде, и моим жильем было либо приспособленное помещение воинского подразделения, либо офицерская палатка.
В 1981 году мне предоставили первую квартиру при погранзаставе «Городская» и я тут же написал матери, предлагая им с братом Васей продать дом в Казахстане и переехать ко мне в Благовещенск. Когда я разгрузил пришедший из Казахстана контейнер, разложил и развесил всё, что пришло в нем, то в первую же ночь чуть не умер от удушья. Я сделал элементарное умозаключение и … вынес на мусорную свалку все ковры, которые служили носителем аллергии. Так окончилась моя аллергическая болезнь. Некоторые из моих знакомых врачей пытались убедить меня в том, что астма — это болезнь, которой мы обречены мучаться целую жизнь. Но я знал правильный ответ.
Тема об убийстве лягушат тоже имеет продолжение, поскольку мне хочется обсудить существенное различие к смерти у горожан и сельчан. Конечно, не к своей собственной смерти — тут отношение индивидуально. Здесь речь пойдет об убийстве собак, кошек и лошадей, не убийстве, а причинении смерти тем, кого человек употребляет в пищу, и, наконец, лишении жизни всех иных существ.
Можно ли убить лошадь, кошку и собаку: существо, которое человек издревле приручил к себе? Неверно поставлен глагол: не можно ли, а разрешено ли? Разрешение это содержится в Ветхом Завете Библии. Я считаю, что здесь все зависит от пользы, которую приносит животное. В городской квартире домашняя собачка или кошка — это член семьи, которые имеют права, присущие от рождения. Так, если собака имеет привычку оглушительно лаять, не приучена заниматься чем-то полезным, гадит где попало, значит, она не имеет права на существование, и подлежит уничтожению. Если это не может сделать хозяин животного, он может перепоручить эту задачу врачу-ветеринару. Выбросить животное на улицу, или лишить его хозяйской заботы, крова и пищи будет менее гуманным.
Что касается умерщвления кур, кроликов, уток, гусей, индюков  с целью их принесения в пищу, лова рыбы,  (не есть же их живыми!), то быт и привычки сельских жителей рационально и естественно решают вопросы о «съедобных» животных. Городские жители, покупающие готовую, мороженную или охлажденную пищу в супермаркетах, не имеют права обсуждать права животных, мясом которых они питаются. Человек, употребляющий в пищу куриный бульон, тушеное мясо кролика либо свиную кровяную колбасу, не может сделать смерть курицы или кролика менее или более мучительной или жестокой. Глупы и нелепы переживания над смертью животных, которыми мы пообедали или поужинали. Сожаления и переживания относительно съеденного — это досрочная и мучительная смерть от рака желудка.
Почему же убийство бесполезных лягушат вызвало такую реакцию у моих домашних? А именно потому, что они мне были совершенно не нужны, и поэтому я обязан был сосуществовать с ними. Именно поэтому я по утрам собираю и сжигаю колорадских жуков: иначе мне нечего будет есть.
Что касается меня, то оттяпать голову петуху или курице, забить и ободрать шкуру с кролика — дело простое, не вызывающее эмоций. Мы с братаном Санькой успели даже  зарезать пару свиней — дело пришлось на зимние каникулы 1977 и 1978 годов. Одной свинье я от избытка старания при удержании даже умудрился сломать ногу.

Чтобы войти в наш нестоитский дом, надо было преодолеть земляной вал, Это можно было сделать в 4-5 местах. От старой ветеринарной аптеки, переданной нашему семейству в качестве жилья, осталось чуть больше половины здания. Развалившиеся стены мы восстанавливать не стали, и перенесли обломки на верх земляного вала, увеличив его высоту и прочность.
Мне пришлось наблюдать разгул южного климата, превращающего дождь в наводнение. Мы смотрели на это зрелище совместно с бабушкой Марией. Мы заблаговременно надели плащи и разместились на земляном валу под тремя орехами.
За валом проходила сельская дорога на «матку». Сейчас вместо пыльной проселочной дороги, где в пыли по ступицу утопали колеса телег, был бурный и мутный поток воды глубиной 1.5 метра и шириной 6 метров. Он сбил бы с ног даже слона, если бы он захотел бы в него войти. В потоке воды медленно катились по течению два глиняных шара диаметром более метра с забетонированными в них камнями.
Бабушка непрерывно молилась, но внимание Бога было обращено на разгул стихии. К завершению ливня уровень воды превысил высоту земляного вала и илистая вода хлынула на огород и в дом. Наша домашняя живность предварительно была отпущена на волю, кроме кроликов, чья клетка располагалась на безопасной высоте в 1,5 метра. Прокатившись внутри земляного вала, водяной поток успокоился и принялся проникать в грунт. Спустя несколько дней мы уже имели возможность откапывать и выносить ил высотой на штык лопаты. Надо сказать, что ил был весьма плодородной инстанцией, во всяком случае для картофеля.


Помещения Нестоитского жилого дома.
Через входную дверь, которая расположена в левом крыле здания и никогда не запиралась, попадаем в неотапливаемый коридор площадью около 12 кв. метров. В коридоре стояла деревянная лестница, ведущая на чердак. Здесь же плита для приготовления пищи (керосинка, затем газовый баллон и газовая плита.
Глядя на лестницу, прислоненную к чердачному люку, я обычно вспоминаю кошку Мурку.
Кошка Мурка, выкормившая до месячного возраста на чердаке своего единственного котенка. Кот, отец котенка, проникший на чердак и совершивший убийство. Кошка немного запоздала с возвращением, но воздаяние за преступление было впечатляющим. Кошачьи прыжки длиной около пяти метров И кошка гонит подлого убийцу вон из дома. Кот на веранде налетает головой на деревянную стойку, срывается и плюхается в ванну с дождевой водой.
Чердак дома был в полном распоряжении детей, в том числе и моем. По чердаку проходили печные дымоходы. На чердаке валялась бумажная макулатура и стоял ящик с моими личными вещами. Осмотр личных вещей родителями принес мне кличку «Плюшкин». От стремления к скопидомству я так и не исправился в детские годы. Во взрослое время оказалось, что я равнодушен к деньгам в любой форме.
Из коридора дверь прямо ведет на кухню, двойная дверь направо — в большую комнату. Кухня около 15 кв. метров. На кухне печка, стол и стулья для приема пищи, в ночное время раскладушка, на которой спит бабушка Клава.
В конце кухни направо — дверь в малую комнату размером около 3х5 метров. В комнате 2 окна и высокая голландская печь.
Из середины комнаты направо — дверь в большую комнату площадью 4х5 метров. Из большой комнаты через двойную дверь можно попасть обратно в коридор. Замкнутая система помещений дома — сравнительная редкость.


Теперь о наших мальчишьих войнах.
           Оружием нам служили выпиленные из деревянных досок ружья и пистолеты, стрелявшие  пульками-скобками из медной и алюминиевой проволоки, а кинетическую энергию пулькам придавали нити круглой модельной резины. Откуда брались доски, цветная проволока и модельная резина — никто не ведал, но недостатка в этих ресурсах не было. В Нестоите я получил свою первую славу - славу оружейника.  Мои ружья и пистолеты были надежны и не знали промаха. Я первым из мальчишек стал изготавливать  надёжное многозарядное оружие.
Семья всегда держала корову. Удои коров составляли до трех ведер в день. Конечно, такие высокие показатели держались в летнее время, когда скот пасли сами дети.
В доме всегда была одна или несколько кошек. Одно время у нас с Сашкой было два кота, которые звались Литра и Поллитра. Следствия деятельности отчима — алкоголика.

Главный прибор в домашнем молочном производстве - это сепаратор, который надо было мыть трижды на дню. На плите всегда стояла кастрюля с горячей водой для этого. Молоко, выдоенное загодя, отличалось от парного тостым слоем сливок. Пропущенное через сепаратор, молоко разделяется на сливки и обрат. Отстоявшийся обрат дает твердую субстанцию в виде творога и зеленоватую жидкость - сыворотку. Крупа, сваренная на сыворотке, дает прекрасное варево для свиней. О вкусе домашнего творога  говорить не стоит.
Отстоявшиеся сливки - это сметана. Загустевшая сметана, перелитая в
стекляную банку, сбивается в масло. Промежуточная фракция (молозиво) опять же идет на корм животным (свиньям, кошкам). С девяти до 17 лет я руководил этим домашним
производством, а с 6 до 12 лет пас коров.

Иногда приходилось пасти общественное стадо коров. Чаще в селе находился
пожилой мужик, который это делал за плату, и с которого можно было спросить и за плохой удой после выпаса, и за пропавшую корову. Если в деревенском доме растет пацан, почему бы не доверить ему домашнюю кормилицу и поилицу. И еще глядишь, в месяц семья сэкономит полтора-два рубля, не потраченные на деревенского пастуха. Если корову пасет член семьи, то можно надеяться и на хороший выпас, и на хороший удой. И в обед корову домой приведут, хозяйке нет нужды тащиться на общественное пастбище и с ведром молока обратно. На вырученные несколько рублей тебе же купят новые сандалии или кеды. Вот начнется учебный год, тогда можно корову пастуху доверить.

Но и выпас домашней коровы доставлял мальчишке проблем. И думать не моги,
чтобы уснуть на травке под ласковым солнышком. Всякая корова себе на уме,и достаточно нескольких минут, чтобы хитрая тварь дунула что есть мочи в сторону колхозных либо совхозных зерновых полей. Корова — жвачное животное, самой природой предназначенное для поедания и пережевывания низкокалорийной травы. И сколько этой травы она ни съест, ничего плохого с ней не случится. Но злаковых растений (пшеница, рожь и др.) она может съесть не меньше. Калорийность этой еды неизмеримо больше, и расплатиться за свою жадность и неразборчивость в еде бедная буренка или малинка может своей жизнью. Колхозные поля никем не охраняются, и выгнать корову оттуда просто некому, если ее малолетний хозяин придремал немного. Да и за потраву общественного зерна с родителей спросят на всю катушку (если увидит или догадается кто). Поэтому если спать очень хочется, корову лучше пасти, привязав ее на ремне или веревке к колу, вбитому посередине
луговой полянки. Корова не коза, и за полчаса она съест всю траву в пределах верёвки. За полчаса и не выспишься.
С какой стати мальчишке спать днём? Он что, ночью поле пашет, или с чертями польку пляшет? Вот поиграться со сверстниками во время выпаса -
это дело! В Нестоите  любимой игрой пастушьей пацанвы были ножички. Перочинный ножик найдется в кармане любого мальчишки. Он этим ножиком что угодно сделает: можно свисток, а можно дубинку для коровы. Вот рванула норовистая буренка к близкому пшеничному полю. Мальчишка наперерез, но поди, догони её! Тогда пацан кидает свою дубинку. Шик - с тридцати метров попасть бегущей корове по рогам. Попал, угомонилась, остановилась рогатая
лярва. Промахнулся - беги дальше, корова ведь к злаковому полю скачет,
побежишь за дубинкой - корову не догонишь.

Так вот, об игре в ножички. Ножик надо так бросить, чтобы он из любого
положения для броска в землю воткнулся, и не упал! С пальцев рук и дурак
попадёт, а ты попади с бедра, с колена! Азартная игра эти ножички! (рисовался на земле круг и в этот круг по очереди кидался нож, обязательно из положения «держа за лезвие» и с переворотом. Часть сектора круга в которое попал нож, обязательно вертикально – отрезался и выиигрывал тот, кто отрежет больший сектор.)
Вот где корову прозевать легко!
Чем мы еще с друзьями занимались? Ядовитых
тарантулов из нор водой отливали или вытаскивали из норы с помощью липкого шарика из пластилина. На ниточку цепляли шарик пластилина, опускали в норку и дергали, пока таратул не впивался в пластилин. Потом его вытаскивали и складывали в баночку. Брат Саша как-то надергал почти пол-баночки ядовитых пауков и понес их в аптеку, (говорили что их там принимают и платят какие то деньги. Но его оттуда почему-то грубо послали).
Купались в узкой и грязной речушке, если только это можно назвать купанием  (назвать это плаванием будет еще
смешнее). Для купания существовали озера или ставки. От нашего дома до старокульнянского ставка было чуть более 2 км. Понятно, что совместить купание в ставке с пастьбой коров было нельзя.
Встречались среди пацанов не только друзья, и если неприязнь заходила далеко, приобретался и опыт драк. Мы с братом Сашкой были довольно миролюбивы, но всему есть предел.
Отец умер в конце июня 1964 года в возрасте 32 лет. Помню, что я проснулся в ту ночь без приступа астмы. Бабушка Мария, мать моей мамы, уже несколько месяцев жила «в изгнании», и мы с братом Сашей спали в маленькой комнате. В соседней большой комнате разговаривали и плакали бабушка Клава, мать папы, и его жена (теперь уже вдова) — моя мама. Я встал и вышел в соседнюю комнату, не одеваясь. Бабушка Клава была в своей обычной одежде, а мама переоделась в темное платье. Ее лицо было заплаканным.
"Сынок, папа наш умер"- сказала мать. Я посмотрел на кровать в углу. Отец лежал неподвижно в какой-то неестественной позе. Живые люди так не лежат.
Накануне вечером вокруг отца суетились какие-то  фигуры в белых отглаженных халатах, и по их фразам нетрудно было догадаться, что они откачивают какую-то жидкость. Отец воспринимал медицинскую помощь как-то безучастно и отрешенно. Чувствовалось, как обрыдла ему эта постоянная боль и беспомощность.
«Отмучился» — повторил я про себя слова бабушки Клавы. Плакать мне не хотелось. А заставлять себя делать это в 7 лет насильно я еще не умел. Двери из зала в коридор были открыты. Я вышел по нужде в туалет, вернулся и, не взглянув больше на отца, лег спать.
Похороны состоялись через день. Мы с братом сидели в кузове автомобиля по обе стороны в изголовье гроба. Помню, мне очень не нравилась толпа односельчан, идущая за машиной с гробом. Можно подумать, что они собрались на какой-то неожиданный праздник. Вокруг машины я видел веселые, улыбающиеся лица, а их обладатели обсуждали деревенские сплетни. Большинство людей весело говорили по-молдавски, и я ничего не понимал, кроме слов: «Мэй, ту!». Заплаканная мать обратила внимание на моё злое лицо и шепнула мне: «Сынок, ты тоже улыбнись им. При жизни отца они были его лучшими друзьями. У них дома есть дела, а они пришли проводить твоего отца в последний путь. Они его сильно уважали при жизни».
Я это знал. Нестоитский колхоз был миллионером и его председатель разрешил платное подключение колхозников к колхозной электросети. А выполнял это, получая за это честно заработанные колхозные деньги, мой отец. Моего отца хорошо знали все сельчане, знали его порядочность и обязательность, и старались хорошо угостить его за выполненную работу. Если бы не болезнь, он бы спился за пару лет. Правда, болезнь подкосила его еще раньше.
Наша семья из шести человек приехала в это молдавское село из южного Урала. Зачем? Есть такое устойчивое выражение: в поисках лучших условий жизни. Или: рыба ищет где глубже, а человек — где лучше.Такой исход, как смерть моего отца, был вполне естественным, но в семейных планах и расчетах не прогнозировался. По легенде, во всем виноваты врачи. Это они вынудили такелажника копейской шахты № 47 уволиться с работы и податься на поиски неведомых лучших мест жизни. Вот именно, что неведомых, не существующих на географических картах Советского Союза. Всего пятнадцать лет прошло с окончания самой страшной войны, после которой на территории страны-победителя надолго  не стало приличных условий для человеческой жизни. А тем более для нашей семьи. Наши голландские и немецкие предки прибыли в Россию в золотой век императрицы Екатерины, как им казалось тогда — навсегда. Но еще в первую германскую войну у царя и его советников возникли подозрения, что проживающие  на территории России, Украины и Прибалтики голландцы и немцы станут на сторону кайзера и пойдут воевать против страны, которая им дала землю.
В сталинские времена было обычным делом погрузить всех жителей определенной национальности в теплушки, и вывезти их куда подальше, чтобы не мутили воду. За немцев и голландцев принялись только тогда, когда фронт приблизился к Смоленску. Ссылать местами стало уже некого. Но моих бабушек Марию и Клару с их детьми вывезти успели. При этом женщины и дети обычно следовали в ссылку вместе. Если дети были старше трех лет. Беременные и кормящие от трудового фронта освобождались.