Кай, милый Кай, потихоньку вставай

Кай, милый Кай, потихоньку вставай. 
Льдинка вяло ползёт по бледной щеке.
Кай, я костёр разложу, у меня 
пара сотен писем к тебе в рюкзаке.
Износила семь пар башмаков чужих
и семь посохов надвое расколола.
По дорогам, полям, по следам, по шагам,
по пояс, по грудь, по горло.
Наглоталась снега, ревела, вставала,
шла и шла, башмаки тяжело скрипели.
Не могу уже ничего, вставай, не маленький,
в самом деле.

Ты сидишь тут как  снеговик-почтовик,
ледяной истукан, колосс, недотрога.
Вот и сумерки серый несут паланкин:
в глубине темнота, в темноте тревога.

Где же царство твоё, весь мир и коньки?
Только звёздный свет, пустота и вьюги.
Дома розы цветут, и огонь горит,
и весна - она непременно будет.

***
Герда, послушай, не стой под окном,
и больше не приходи.
Завязывай шарф, возвращайся домой,
где в печке огонь гудит.
Герда, забыла, зачем живём?
Не надо меня спасать.
Я выбрал, Герда, я выбрал её,
Поворачивай санки вспять.
Зачем ты шла, для чего ты шла?
Ведь я тебя не просил.
Улетел, не простившись, моя вина.
За это меня прости.

Дома книги читай, цветы поливай,
да грейся у камелька.
Выгуливай шубу, вари глинтвейн,
ушастого нянчи щенка.

Ящик пломбира тебе пришлю,
сливочного, как в детстве.
Герда, послушай, вернись к себе,
от себя никуда не деться.

Всё есть у тебя, в окно погляди:
на площади ждут карусели.
Иди, покружись, повертись, веселись,
поживи безо всякой цели.

Вот вниз по улице Томас скользит,
в руках у него гусь.
Когда он в дверь к тебе постучит,
пожалуйста, Герда, не трусь.
Ты гуся в духовку поставишь,
Заваришь бузинный чай.
Пожалуйста, Герда, уже без меня,
с радостью жизнь встречай.

2024