Еду

На всей Земле, обветренно-большой,
Бог для меня местечка не нашёл
и сунул в деревеньку под утёсом.
Я здесь живу, хлебаю мятный чай,
и крошки сыплю звёздам по ночам,
пасу в лугах туманище белёсый.

Пою русалкам бардовский шансон,
и месяца пшеничного кусок
намазываю деревенским маслом.
Парным упившись вусмерть молоком,
буяню у судьбы под каблуком
и требую, чтоб жизнь казалась сказкой.

Свой большегруз веду сквозь толщу лет
к надежде, что, включив зелёный свет,
всё ждёт меня, ни капли не состарясь.
Я твёрдо верю в искренность её,
давлю на газ, нацелясь в окоём,
и день за днём, как нанятый, листаю.

А ты в соседнем доме у окна
глядишь, как месяцем становится Луна,
и тоже ждёшь, не принца - так водилу.
Завариваешь крепкий мятный чай,
раскинув локоны тугие по плечам.
Я еду через ночь к девчонке милой.

И знаю, что когда-нибудь с утра
я доберусь в наш деревенский рай,
где петухи взлетают на заборы
и возвещают наступивший день,
и радуги полощутся в воде,
и эхо вторит радостно из бора.

Ты будешь печь ржаной душистый хлеб.
Я на седьмом из всех высоких неб,
косой пройдусь по росным спелым травам.
Мы под гармонь в два голоса споём,
и птицей нашу песню в окоём
отпустим. И на счастье - нет управы.